Один год.

Каким жестоким было время.

Вокруг них поднялся ветерок, резко обдувавший катамаран. Волосы падали ей на лицо. Это было так, как если бы остров вздохнул, измученный и раздраженный, выдыхая ее обратно туда, где она должна была быть. Не на острове. Не в его сердце. Одна.

Она была ее собственным островом, дрейфующим в море жизни. Довольная, но несчастная. Устойчивая, но не прочно стоящая на ногах. Лежащая в засаде, как остров, который они оставили позади.

Так

Я следовал за ней, пока она молча поднималась на причал к машине, которая уже ждала нас, чтобы отвезти нас на курорт. Вернувшись в отель, передал сумку менеджеру курорта и продолжил идти к ее двери. Я вошел в ее комнату вслед за ней. Она бросила свои вещи на пол и остановилась у окна, все еще не говоря мне ни слова.

— Мышка, в чем дело? — Я не мог больше терпеть тишину между нами. Это разрывало мне сердце и оголяло мои нервы. Она смотрела в окно, развернувшись ко мне спиной, закрываясь от меня, как и все те часы, в течение которых мы возвращались на этот остров.

— Все кончено, не так ли? — говорила она, глядя в окно балкона. Вечер не совсем вытеснил день, но небо затягивало. Тучи были темными и зловещими. — Это был всего лишь остров, не так ли?

— Чем был только остров? — спросил я, подходя к ней ближе.

— Остров сделал нас такими, какими мы там были. — Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, скрестив руки на груди.

— Какими? — Я колебался, мое сердце бешено колотилось. Паника захлестывала меня.

— Дикими, — прошептала она. — Мы были там дикими.

Уголок моего рта приподнялся. Мы действительно были там дикими. Занимались любовью раз пять. За двадцать четыре часа я доставил ей множество оргазмов. Это было невероятно.

— Я хочу, чтобы меня приручили.

Эти слова поразили меня.

— Что ты сказала?

— Я не хочу быть дикой. — Ее голос дрожал, когда она опустилась на колени, раздвинула их и положила руки на бедра. Я сделал то же самое для нее. Когда ее голова опустилась, мое сердце подпрыгнуло.

— Я хочу, чтобы ты меня приручил.

— Мышка, — позвал я. Она покачала головой, не глядя на меня. — Ты говоришь, что все кончено или что тебе нужно больше?

— Я хочу знать, что мы можем быть такими же здесь. Что это был не просто остров и изоляция. Это то, что мы чувствуем друг к другу. — Я присел перед ней на корточки.

— Мышка, я уже сказал тебе... — По крайней мере, я думал, что вкладывал это в каждый жест, в каждое прикосновение, в каждый комментарий. Я любил ее, она этого не видела?

— Меня никогда не хватит для тебя. Ты хотел большего в ту ночь, поэтому был там. Хотел доминировать. Хотел контроля. Я даю тебе силу. Если нужно разрешение, я даю его тебе.

Я не был уверен, что понял, но мой член стоял по стойке смирно. У меня был новый план.

— Встань, — скомандовал я, и она сделала, как я сказал.

— Повернись. — Я выключил тусклый свет, когда она повернулась лицом к балкону. Электрическое освещение нам не понадобилось.

— Открой шторы.

Сияние света освещало ее силуэт, подчеркивая ее изгибы.

— Раздевайся.

Она сделала, как я велел, первыми сняв сандалии. Затем последовала ее рубашка, соскользнувшая с ее рук и упавшая лужицей на пол, футболка была стянута через голову, заставляя ее волосы распуститься. Как только ее бюстгальтер был расстегнут, обнажился контур ее спины, две острые ямочки выглядывали из-за пояса. Я прислонился к спинке кровати, во рту пересохло. Ее руки легли на талию, и она пошевелила бедрами, чтобы спустить шорты, снимая нижнее белье. Мгновение она стояла неподвижно, расставив ноги и сжав руки в кулаки. В моей памяти навсегда останется силуэт ее тела. Она была воплощением искусства.

— На кровать.

Я следил за ее медленными движениями, когда она ползла по матрасу. Мне пришло в голову, что Джулиет имела в виду именно это. Это был не матрас на дне в палатке у берега. Это была настоящая кровать. В комнате. Внутри здания. Для нее это было фантазией, что она со мной и что позволяет мне делать с ней то, что я хочу. Но это было реальностью, которую нужно было ей доказать.

Я быстро разделся, пока она лежала в той же позе, что и вчера вечером: ее задница в воздухе, лицом ко мне. Она потянулась руками к краю кровати, но сегодня вечером у меня была другая идея. Я залез за ней, заставляя ее продвинуться вперед.

— Возьмись за изголовье, но оставайся на коленях.

Я раздвинул ее бедра и встал на колени позади нее. Ладонью ласкал ее позвоночник.

— Это то, что ты хочешь? — прошептал я. — Это то, что тебе нужно? — Я сжал ее волосы в кулаке, нежно притянув ее голову к себе. — Разве ты не слышишь? Не видишь? С каждым прикосновением к тебе я рассказываю, что чувствую к тебе. Это не остров, и это не фантазия.

Я отпустил ее волосы и приподнял ее бедра, чтобы мог расположиться за ней. И держал свой член прямо, потирая его о вход ее задницы, дразня ее. Я замер у ее входа, уже увлажненный желанием, и она застонала, наклонив голову вперед.

— Не отпускай эту планку, — скомандовал я.

Я отодвинулся от нее, снова дразня ее.

— Не фантазия, — пробормотал я, пробираясь сквозь ее влажное тепло. — Я безумно люблю тебя, — прорычал я, когда врезался в нее, заставляя ее впустить меня на всю длину. И старался не обращать внимания на то, что она не ответила мне словами. Девушка вскрикнула, и я на мгновение замер, позволив ей приспособиться к моему размеру.

— Этот урок будет быстрым, — предупредил я, схватив ее за бедра и приподняв, чтобы также быстро отпустить. Ее жар ласкал каждый сантиметр моего члена, и она ездила на мне под руководством моих рук. Медленно я приподнялся, подталкивая ее вперед, меняя угол и углубляясь. Я отпустил ее бедра и скользнул вокруг нее, опираясь по обе стороны от ее собственных на изголовье кровати. Я врезался в нее, и она отвечала мне с такой же силой.

— По какой-то причине ты еще не научилась. Я. Люблю. Тебя. — Я врезался в нее, отпустил изголовье и потянулся к ее челюсти. Откинув ее голову назад и положив ее себе на плечо, я прижался к ее подбородку.

— Скажи это, — потребовал я.

— Я тоже тебя люблю, — огрызнулась она. Ее глаза закатились, а рот приоткрылся.

— Почувствуй это, — скомандовал я.

— Я чувствую это, — сказала она, ее голос повысился, пока та прижималась ко мне и доила меня своей плотью. Потом переместила мою руку от подбородка к груди, пытаясь прижать мою ладонь к своей левой груди. Ее сердце бешено колотилось под ребрами, и я знал, что она говорит правду. Наконец-то она почувствовала меня.

— Так близко, — прошептал я. — Слишком быстро.

— Быстрее, — выдохнула она, и ритм между нами увеличился. Кровать скрипела; изголовье ударялось о стену.

— Слишком близко, — рявкнул я, и она сжала меня. Потом замерла, и ее сердцевина сжалась еще сильнее, обозначая освобождение, взорвавшееся внутри нее, пока она стонала от удовольствия.

— Дико, — выдохнула она, пока ее тело подергивалось под моим, но мне нечего было ей дать. Она обескровила меня, и звезды плясали перед моими глазами.

— Дико, — согласился я, прижимая голову к ее плечу. — Так что не оставляй меня.

Мы лежали, завернувшись в простыню, она была на мне. Целовались, говорили и еще немного целовались.

— Что дальше? — спросила она.

— Думал, что поеду за тобой в Балтимор.

— Я переехала в Сент-Майклс на побережье.

Медленная улыбка расплылась на моем лице. На самом деле я уже знал это, но не сказал ей, как нашел ее или как доставил ее на этот остров.

— Это пляж, — сказал я, наклоняясь, чтобы снова захватить ее губы. Джулиет пальцами теребила жесткие волоски на моей груди, и я отпустил ее, чувствуя ее невысказанный вопрос.

— Где находится «Calliope Industries»? — Ее голос дрожал.

— В Балтиморе.

Я откинул ее волосы назад и робко усмехнулся.