Однажды ночью все было сорвано.

Еще одна ночь и обещание чего-то большего снова излечило ее.

Искупление — это второй шанс. Была ли она на острове, чтобы получить еще один шанс с ним? Могли ли они вернуть то, что у них было, или они были здесь только для того, чтобы закончить то, что начали — искать отпущения грехов?

Это была всего одна ночь. Но прошло два года. Эта мысль поразила ее. Дата должна была приближаться к годовщине ее первого приезда на остров.

«Какая ирония! — подумала она. — Одна ночь забрала, другая ночь дала».

Он спрашивал. Брать не хотел. Он хотел разрешения.

Но чего хотела она?

Ответ был ясен, как окружающая ее вода. Так плыл перед ней, игриво ведя себя так, как будто был рыбой. Здесь он был другим.

Здесь ему стало лучше.

Это сделало ее сильнее.

Но здесь не было места, где они могли бы жить, и она это знала. Джулиет провела рукой по влажным волосам и рассмеялась в ответ. Ее смех трепал листья, смешиваясь с ветерком. Она давно не смеялась, и ее охватило счастье, незнакомое, но желанное. Приятно было смеяться, как приятно было впустить его. Ее тело узнало его, наслаждаясь его твердостью. Она уже хотела второй раунд.

Второй шанс.

«Я хочу, чтобы кто-то заботился обо мне», — говорила она ему в прошлом. Некоторые вещи не изменились. Остров был свидетелем и наблюдал. Она чувствовала, что он говорит с ней.

— Бери, что хочешь, — шепнула ей вода. Пусть это будет твоим шансом.

Джулиет

После того, как мы поплавали, он приготовил нам рыбу и овощи на гриле под маленьким навесом. По крайней мере, это было знакомо. Я отказалась от формального места за столом, сказав ему, что мы должны устроить пикник, расстелив скатерть на песке у огня. Он дал мне минутку уединения после того, как мы поплавали, и я накинула полотенце. Он был в том же самом полотенце, обернутым вокруг бедер, и мы смеялись над тем, как близки мы стали. Нам снова было приятно смеяться.

Он кормил меня со своей вилки. Я кормила его пальцами. Это было романтично по-своему, а не так, как он изначально задумывал. Помыв посуду, мы сели у огня каждый со своими мыслями. Так взял одеяло и обернул его вокруг нас. По-прежнему оба только в полотенцах. Ночь разговаривала, как и прежде, щебетанием птиц, мягким плеском океана и шелестом листьев на ветру. Было тихо и спокойно, как и мое сердце в данный момент.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— Как все меняется. — Я сделала паузу. — Чувствую, что остров узнает меня. Он говорит мне разные вещи, но я не понимаю их значения. Глупо, правда?

— Гарви сказал бы, что вы едины с природой.

— Высказывания Колтона, ведь он его сын. Я думала, он тебе не нравится.

— Я узнал, что Гарви сыграл важную роль в привлечении меня к восстановительному правосудию. У его дедушки и моего прадеда было взаимопонимание. Когда он узнал, что у меня проблемы, то пошел к моему отцу. Его сын прошел через этот процесс. Я спрашивал Гарви об эксперименте.

— Был ли он причастен? — спросила я, переворачиваясь и глядя на него со своего места между его бедрами.

— Нет. Я должен был знать. Он считает этот остров священным. И доверяет своему культурному наследию. Он считал, что я здесь один, но также понимал, что найти тебя здесь было знаком. В каком-то смысле природа говорит.

— Так ты в это веришь? Прикосновение к природе и тому подобное?

— С природой ничего не может быть более общего, чем пообедать почти голым, — игриво ответил он, теребя мои волосы пальцем. Я засмеялась в ответ, и между нами снова воцарилась тишина. Мои мысли стали серьезными.

— Я сожалею о многом, — сказала я тихим голосом.

— Я тоже, — признался он, откидывая волосы назад. Он был больше похож на меня. Такой же угловатый.

— Доверяя Рику. Я был идиотом. Так много вещей, которые я не могу вернуть.

— Ты все еще чувствуешь ответственность за меня, не так ли? — вопрос меня огорчил.

— Я люблю тебя.

Я повернулась к нему лицом, глядя ему в глаза.

Я все еще люблю тебя, хотела сказать, но не стала. И не могла объяснить, почему все еще сдерживалась.

— Пошли в палатку, — сказала я вместо этого.

Я встала и подошла к брезентовой конструкции, он следовал за мной. Сняла полотенце прямо у входа в палатку. Медленно, шагнув вперед, опустилась коленями на матрас. Он был более роскошным, чем тот, что был у нас тогда на острове.

— И лисица вернулась, — пробормотал он прямо позади меня.

Я поползла вперед по матрасу, обнажая голую задницу перед ним, Так схватил меня за лодыжку, останавливая в этой позе.

— Я хочу, чтобы ты была моей. Ты можешь мне доверять?

Я оглянулась на него, мои волосы были распущены и перекинуты набок через плечо. По правде говоря, я действительно доверяла ему, но не могла объяснить этого больше, чем свою любовь к нему. Вместо этого просто кивнула.

— Потянись вперед, дотянись до края матраса.

Это команда заставила меня потечь, между бедер поднялся жар. Я сделала, как он просил. Потянулась вперед, как ленивая кошка, и пальцами нащупала край матраса.

— Подними бедра.

Я промурлыкала в ответ, не узнавая собственного голоса. Твердые руки ласкали мою попку, теплый массаж прохладной кожей.

— Я никогда больше не свяжу тебя, если ты не попросишь меня. И мы остановимся, если это будет слишком интенсивно.

Его голос был хриплым, внимание было сосредоточено на том, чтобы раздвинуть мои ягодицы и сжать мои бедра. Мое сердце забилось от предвкушения. Я не знала, смогу ли выдержать.

— Мы будем играть по-моему. — От этой фразы у меня перехватило дыхание, и он провел рукой по моей спине, чтобы успокоить мои страхи.

— Blink (прим. пер.: моргать) может быть нашим безопасным словом. — Инстинктивно я моргнула, не проронив ни слова.

Так поглаживал нежную кожу, и мои бедра дернулись, следуя теплу его ладони. Он ударил меня один раз, и я вскрикнула, а затем врезался в меня без предупреждения. Я двинулась вперед с неистовым толчком, затем прижалась к нему, втягивая его глубже. Мои пальцы впились в край матраса. Я снова промурлыкала.

— Вот так, детка, — пробормотал он прерывистым голосом, когда врезался в меня.

Наши тела ударялись друг об друга, влажные звуки наполнили палатку. Он держал мои бедра для устойчивости, а затем потянулся к моему животу, опускаясь к священному месту рядом с моим входом. Кружил пальцем, пока его член наполнял меня резкими толчками, его кончик попадал в точку, которая вызвала мгновенную реакцию. Я закричала, прижимаясь к нему спиной, удерживая его глубоко внутри себя.

— Это моя Мышка, — прошипел он резким голосом. Наклонился вперед и обхватил обе мои груди, используя их, чтобы прижать меня к себе.

— Еще разок, — прошептал он мне в лопатку, напряжение снова нарастало. Он щипал мои соски, покручивая их пальцами. Затем потянул их вперед, сильно ущипнув. Я снова рухнула с низким животным рычанием.

Так хмыкнул позади меня, выпрямляясь. Звук ударов продолжался. Он надавил внутрь, снова попав в то же самое чувствительное место. Дрожащий грохот, обещание, но я понимала, что для достижения следующего оргазма может потребоваться слишком много времени. Я почувствовала, как он напрягается.

— Еще один, — напрягся он.

— Не могу, — выдохнула я, дыхание стало прерывистым.

— Прикоснись к себе, — скомандовал Так, и я сделала, как он велел. Одной рукой держась за матрас, а другой пыталась массировать мой клитор. Я чувствовала, как он входит и выходит из меня, как касается суставов моих пальцев, когда я прикасалась к себе.

— Так! — Я закричала, охваченная ощущением, животным ритуалом спаривания, подобным этому, и чистой эйфорией от другого оргазма.

Он прижал меня, замерев, и омыл меня изнутри своим освобождением. Потом ладонью заставил меня распластаться и рухнул, его голова коснулась подушки рядом с моей.

— Ты в порядке, детка? — спросил он хриплым голосом, хватая ртом воздух.