— Эбби сказала мне, что вы помолвлены. — Слова быстро слетели с моих губ: резкие и острые.

— Брэнсон, Марко… вон. — Глаза Така загорелись темно-зеленым пламенем, которого я не узнала, и дверь позади меня закрылась со щелчком.

— Она сказала мне, что вы были обручены с рождения. Семейные традиции и все такое, — добавила я, зная, что Так Корбин вырос в богатой семье, а это означало, что Эбби Гудвин ему подходила.

— Она врет.

— Эбби сказала, что у тебя есть потребности, и только она может их удовлетворить. — При этих словах его губы зловеще скривились и поджались.

— Эбби сказала, Эбби сказала, — словно издевался он. — Что еще сказала Эбби?

— Она рассказала мне о Брэнсоне.

На мгновение мир закружился. Я видела стремительное движение облаков за окном. Скрежет деревьев на ветру. А Так стоял передо мной, ничего не говоря.

— Она сказала, что меня разыскивал частный детектив.

Так прислонился к краю стола, обхватив руками губу, костяшки его пальцев побелели от напряжения.

— Она сказала, что тебе нужна «Мышеловка»? — спросила я дрогнувшим голосом. — Зачем тебе мой бизнес? — Я с трудом проглотила удушающий ком в горле. — Это все, что у меня есть, Так. Это все, что у меня есть.

Марко ворвался в комнату, но никто из нас не двинулся с места.

— Босс, извините, что прерываю. Они говорят, что это ураган. Нам нужно принять решение.

— Эвакуироваться, — приказал Так, не шевеля руками и не моргая.

— Сэр, — ответил Марко, стоя позади меня.

— Я буду через несколько минут, — сказал Так сквозь стиснутые зубы.

Дверь за мной снова закрылась, и я скрестила руки, ожидая объяснений.

— Нет пожертвований, не так ли?

— Тебе нужны деньги? — спросил он, глядя на меня черными глазами. — Возьми эти чертовы деньги. Возьми все.

— Я не хотела денег, и ты это знаешь. Я хотела только тебя, — отрезала я. Правда поразила нас обоих.

— И я хотел быть всем, что у тебя есть, — добавил он, но звук его голоса был слишком контролируемым, как если бы тот вырывал слова из рта.

— Это все было уловкой?

— Это был способ попасть сюда, да. Я не хотел брать «Мышеловку». Лишь хотел дать тебе все. Хотел сделать все, что ты хотела. — Он замолчал, его глаза встретились с моими. — И я хотел закончить то, что мы начали.

Я моргнула, мои глаза наполнились печалью.

— Что мы начали, когда?

— Ты знаешь когда. — Что-то в его глазах тревожило меня. Я вспомнила ту ночь. Так хотел владеть мной: разумом, телом и душой. А теперь моим делом. Он хотел всего этого. Контроль. Мощь. Так сказал, что любит ломать вещи, чтобы те соответствовали ему. Разве я уже не была сломана? Разве не все еще ему отдала? Прощение. Любовь. Выкуп.

— Blink, — сказала я.

— Какого? — Его глаза расширились, руками все еще сжимая стол, он наклонился вперед.

— Мое безопасное слово. Blink.

— Не так. Это работает только тогда, когда… — Рассвет медленно наступал. — Когда ты больше не чувствуешь себя в безопасности, — добавил Так низким и дрожащим голосом. — Ты не чувствуешь себя в безопасности со мной? — спросил он, его голос подскочил на октаву. — Ты мне не доверяешь? У меня было сотни способов воспользоваться тобой, но я хотел, чтобы ты дала их мне. По одному, черт возьми. — Он хлопнул ладонью по столу, заставив меня вздрогнуть. — Я верил, что ты дашь мне разрешение. — Так ударил себя в грудь. — Я верил в тебя, потому что ты сказала, что любишь меня.

— Я... — Я открыла рот, мое сердце сильнее забилось под ребрами. Он выглядел диким и разбитым. Мое сердце истекало кровью из-за него.

— Знаешь что, тебе пора идти. Не только из-за урагана. Если со мной ты не чувствуешь себя в безопасности, то уходи. — Его слова были резкими, Так отвернулся от меня, он выглядел так, будто я ударила его. Я делала это раньше. Он позволил мне трахнуть его той ночью. Позволил мне контролировать его, дав мне силу, потому что верил, что я никогда не причиню ему вреда.

«Не бросай меня», — говорил он миллион раз. Теперь велел мне уйти.

От того, что он отказывался смотреть на меня, у меня сжалась грудь. Я кинулась к двери и, едва дойдя до нее, мне показалось, что слышу тихий крик.

— Мышка. — Одно слово, шепотом, как будто он не имел в виду то, что сказал. Наступила тишина, и я пошла вперед, полагая, что ослышалась. Я привыкла, что мое воображение подшучивает надо мной.

Я нашла Миллера, одетого в стильную спортивную куртку, зеленые шорты и соломенную шляпу с упакованной сумкой, стоящего у моей двери.

— Я уезжаю с этого богом забытого острова, — пробормотала я, открыв дверь слишком быстро, что она ударилась о противоположную стену.

— Что случилось? Маленькая кошка слишком много говорила, а теперь ты убегаешь? — Миллер стоял позади меня, пока я бродила по своей комнате, собирая те минимальные вещи, которые привезла с собой.

— Как весело, — пробормотала я, проталкиваясь мимо него к шкафу. Бросив свой чемодан на кровать, начала беспорядочно наполнять его.

— Честно, — выдохнул Миллер, — что случилось?

Я кратко объяснила то, что рассказала мне Эбби, и мою последующую конфронтацию с Таком.

— Прежде всего, подумай. Зачем ему нужен наш маленький кусочек благотворительности, когда вся его компания — одна большая? — Во многом Миллер был прав. В нашей компании Так не нуждался. Сама философия его компании — поиск ресурсов для помощи менее удачливым, говорила за себя. Ему даже не нужны были мои идеи, он мог просто создавать свои. Мои продажи ювелирных украшений были немалыми, но он мог дать образование в пять раз большему количеству женщин, чем мы.

— Во-вторых, я бы никогда не поверил, что он был помолвлен с Барби Эбби. Она слишком увлечена собой, а он хочет, чтобы кто-то любил его. — Я уставилась на своего лучшего друга.

— Он сказал мне уйти.

— И… — Миллер был в ударе, так что остановить его было невозможно. — Ты действительно веришь, что он хочет контролировать тебя вот так, весь БДСМ и все такое? Ошейники, лизание обуви и прочее? Или это больше связано с вашими эмоциями? Он хочет, чтобы ты что-то чувствовала к нему, а ты этого не делаешь.

Я молча моргала, глядя на своего лучшего друга.

— Он сильный человек. И может купить все, что захочет.

— Может быть, он хочет, чтобы кто-то искренне любил его, а не эту жадную Барби, пускающую слюни на него, или группу друзей-неудачников, осмеливающихся друг с другом брать женщин.

Я держала бутылку шампуня из отеля, но не осознавала, что навязчиво откручивала и закручивала крышку. И рефлекторно сжала флакон при его словах, что шампунь для волос с тропическим ароматом выплеснулся наружу, испачкав переднюю часть моей рубашки.

— Дерьмо. — Я побежала в ванную, сняла рубашку и бросила ее на пол.

«Забудь об этом», — подумала я. Мне это не нужно. Я надела чистую футболку, застегнула сумку и последовала за Миллером к лифту, но что-то меня тревожило. Был ли прав Миллер насчет Така? Хотел ли он, чтобы кто-то полюбил его таким, какой он есть? Я узнала, что он не любит быть один, но может ли его одиночество соответствовать моему? Может ли его одиночество быть недостатком уверенности? Мне хотелось, чтобы кто-то обо мне заботился. Разве он не видел, что я так к нему отношусь?

— Этот ураган немного пугает, — сказал Миллер, когда мы вошли в лифт. — На самом деле это чертовски страшно, как и многое в жизни.

Я не понимала, что он имел в виду, и у меня не было времени на философию Миллера. Нам нужно было вернуться на материк. Ураган был страшным делом. Я уже проходила через это раньше. Эта мысль заставила меня задуматься. Мои губы дернулись в желания улыбнуться от воспоминания.

Миллер положил руку мне на предплечье.

— Этти, расскажи мне, что с ним случилось до сегодняшнего дня. Где ты была вчера? — Друг выгнул свою идеальную бровь, пока в такси до аэропорта я рассказывала, как отдала Таку книгу, и это привело к тому, что я снова ночевала на острове.