– Боюсь… мышей. Как увижу – в обморок падаю.

– Мышей?.. – искренне удивился Шальнов.

– Ну да, мышей. Вот слоны, к примеру, тоже больше всего мышей боятся, – как ни в чем не бывало продолжал Сарматов.

– Слоны? – переспросил вконец сбитый с толку Шальнов.

– Есть такая восточная сказка, лейтенант… По джунглям шел большой веселый слон. С дерева прыгнула мышка и юркнула ему в ухо. Из уха мышка перебралась в мозг слона…

– И что? – в голосе Шальнова прозвучал интерес.

– А то, что слон продолжал весело трубить на все джунгли, не подозревая, что хозяйничающая в его мозгу мышка ведет его к пропасти…

– Он разбился?

– Разбился… Но с ним разбилась и мышка…

– Не пойму я что-то этого прикола! – пожал плечами Шальнов.

– Подрастешь – поймешь! – вздохнул Сарматов и показал рукой на заросшую протоку. – Ну, вот вроде бы мы и на месте…

Осмотревшись, Сарматов и Шальнов осторожно подошли к берегу протоки, но не успели они сделать и нескольких шагов, как кто-то обрушился на них сзади.

Уклоняясь от занесенного ножа, Сарматов узнал в нападавшем Бурлака.

– Иван, ты что, сдурел, твою мать?! – прохрипел капитан.

Отпрянувший Ваня Бурлак ошалело захлопал глазами и, оправдываясь, сказал:

– Е-е-е!.. А мы вас за «беретов» приняли!.. Да ты, никак, ранен, командир?!

– После такой встречи заикой станешь! – пошутил Сарматов и повернулся к счастливо улыбающимся Бурлаку, Алану и Силину: – Почему по темноте не ушли?.. Вам что, приказ не указ?!

– А как бы мы ордена носили? – продолжая улыбаться, ответил Силин.

– Остальные, наверное, уже дома. Без потерь, командир! – добавил Алан и поднес к губам Сарматова термос. – Глотни кофе – полегчает!

Лицо Сарматова исказилось судорогой, оттолкнув здоровой рукой термос с кофе, он шепнул непослушными, жестяными губами:

– Цветов и орденов не будет, мужики! Забудьте навсегда это дело! Навсегда!

Что-то тяжелое и липкое снова опустилось на Сарматова, и, теряя сознание, он прошептал:

– Этот кофе – на крови!.. На крови!..

– К нам гости – «береты»! – выглянув из кустов, сообщил Шальнов. – Топчутся метрах в ста от нас – берег осматривают.

– Надо рвать когти, – спокойно сказал Алан, натянул на безвольное тело Сарматова акваланг, надел кислородные баллоны, маску и спокойно отдал команду:

– Мы с Бурлаком буксируем командира, остальные на подстраховке.

Трехметровый кайман при виде появившихся из кустов черных фигур повернул к берегу и скрылся в траве. Одна из них вышла на середину протоки и, осмотревшись по сторонам, махнула рукой. Скоро над всеми аквалангистами сомкнулась мутная после дождя вода протоки.

Кайман, услышав приближающиеся человеческие шаги, бросился из травы в воду и поплыл к противоположному берегу. Вслед ему прогремела очередь и раздался смех.

Поднявшееся в зенит яркое солнце съело остатки утреннего тумана и выбелило окружающий ландшафт. С площадки перед пещерой открылся вид на гряду крутых, будто окрашенных охрой склонов, образующих ущелье. По дну его серой лентой вилась довольно широкая река. За охристыми хребтами, на севере, дробились в мареве заснеженные пики каменных исполинов.

– Что там, за снежниками? – указал в их сторону Алан, присаживаясь рядом с Сарматовым на выступ в скале.

– Там аксакалы в чайханах пьют кок-чай, юные пионеры на хлопковых полях помогают взрослым выполнять социалистические обязательства, потому что взрослые торгуют на базаре, – ответил Сарматов. – И еще там никто ни в кого не стреляет, так как молодцы-погранцы держат границу на здоровенном амбарном замке.

– Вот бы хоть бы день так пожить бы! – вздохнул Алан.

– Ну, это уж как получится! – кивнул Сарматов и повернулся к подошедшему Савелову, сжимающему в руке рацию.

– Хаутов, я тут к частотке подстроился, послушай, – обратился Савелов к Алану.

Алан вслушался в гортанную отрывистую скороговорку, несущуюся из рации, и пояснил:

– А-а, это треп полевых командиров!.. Один из них – узбек Рахман, другой – таджик Абдулло. Рахман сказал, что караван с оружием из Пешавара потерял в пути половину верблюдов. Он просит Абдулло половину оружия, которое было на этих верблюдах, вернуть ему… Абдулло уверяет, что он караван не грабил, так как может купить у шурави по дешевке даже танк…

– Не соврал, сволочь! – заметил Силин, стоящий на посту у входа в пещеру. – Я своими глазами видел, как два наших толстопузых «полкана» в Кандагаре хозяину чайханы ящики с новенькими «калашами» за баксы толкали. Вот Хекматиар интервью по «голосам» дал. Он сказал, что знает про все советские перемещения за двадцать часов, вот почему ему ничего сделать не могут. Ни ему, ни Ахмад Шаху… Я, признаться, раньше в это не верил, а теперь верю, и еще как верю! Почти уверен, что нас точно так же какая-нибудь сволочь пузатая просвечивает…

– Слушай, сто раз ты уже про этих «полканов» рассказывал! – прикрикнул на Силина Алан и предостерегающе поднял руку. – Постойте! Тихо! Рахман сказал, что шайтан-бала сняли мины на русской буровой. Их следы ведут в зону, контролируемую Абдулло. Рахман предлагает совместными усилиями выследить и захватить шайтан-бала, а назначенный за них бакшиш поделить пополам.

– Ну, а Абдулло что? Согласен? – спросил Сарматов.

– Сказал, что русских и американца захватит сам и сам отвезет в Пешавар головы русских, а делиться бакшишем ни с кем не собирается.

– А Рахман на это как реагировал?.. – продолжал интересоваться майор.

– Грозит настучать Хекматиару о разграбленном Абдулло караване с оружием.

В ответ из рации понеслись выкрики взбешенного Абдулло вперемешку с чистейшим русским матом.

– Ну, здесь перевода не требуется! – усмехнулся Сарматов и обратился к Савелову: – Откуда кукушки кукуют?

– Рахман, скорее всего, из района буровой вышки, а Абдулло где-то совсем рядом бродит, километрах в трех-четырех…

– А у Абдулло акцент не афганский, – заметил Алан. – На таком фарси говорят в Душанбе.

– Ты уверен? – внимательно посмотрел на него Сарматов.

– Обижаешь, командир!..

– Ну, тогда это действительно он! – задумчиво, как бы размышляя вслух, сказал майор.

– Кто «он»? – в один голос спросили Алан и Савелов.

– Бывший майор советской милиции Абдулло Курбанов, – ответил Сарматов. – Этот мент, выходец из Куляба, в семидесятых сколотил в Таджикистане хорошо законспирированную бандитскую группировку. Грабежи, убийства, наркотики, сомнительные услуги партхозбоссам республики. Его подвиги всплыли при расследовании «хлопкового дела», и мы сели ему на хвост… Но кто-то его предупредил, и вся банда ушла в Афганистан…

– Я читал оперативку, – вставил Савелов. – При прорыве через границу банда ухлопала девять пограничников.

Сарматов кивнул в знак согласия и продолжил:

– Сейчас Абдулло один из самых непримиримых и влиятельных полевых командиров. Отличается садистской жестокостью и патологической жадностью. Знает местные нравы и язык, легко входит в контакт с нашим изначально воровским интендантским племенем и за доллары получает все – от гранатометов до гаубиц, которые втридорога перепродает другим бандам. Но основной бакшиш – наркотики. Пользуясь старыми связями, переправляет «дурь» на нашу сторону, а там бог знает куда!..

– Раз Абдулло нас обнаружил, почему бы нам не взять его за яйца? – спросил Бурлак.

– Посмотрим! – произнес Сарматов. – Торопиться нам, пока полковник не очухался, некуда. А Абдулло?.. Он будет кругами ходить, рыскать вокруг миллиона баксов и на свою территорию никого близко не подпустит. Алан, передай мужикам: костер не жечь, вход замаскировать, разговаривать вполголоса – в ущелье каждый чих на десять верст слышен.

Алан повернулся и ушел в пещеру.

– Я тоже занимался Средней Азией, – сказал Савелов. – В отчете наверх тогда указал, что теневая экономика здесь срослась с партийными ханами и беками и что «хлопковое дело» смертельно напугало их и они будут искать способы избавления от тяжкой московской десницы…