Снова наступило гробовое молчание, когда мужчина глотнул еще пива.

— Объясни.

Она последовала его примеру, надеясь, что это придаст ей смелости продолжать. Фантомная боль пронзила ее позвоночник и распространилась наружу одеялом невидимых игл. Она не хотела говорить о своих обращениях. Ее тело дрожало и извивалось, истекая кровью на холодном полу подвала, ее кровь текла через маленький решетчатый сток под грудной клеткой, ужасающий звук ломающихся и изменяющихся костей, ее плоть рвалась, как измельченные листья. Ее горло сжалось от крика, и она зажмурилась, ее пульс громко стучал в ушах.

Металлический треск вырвал ее из воспоминаний и погрузил ее задницу в настоящее, где ее пальцы сжались в кулак и сломали банку пива. Она положила искореженный металл на стол, разжала челюсти и резко втянула воздух. Просто воспоминание. Этого не будет. Она выдохнула побольше воздуха. Выдохни воспоминания. Выкинь их на обочину. Но воспоминание вернули кристально ясный фокус к одной вещи — она не хотела снова испытывать обращение. Когда-либо. Не будет, если с Россом и волчьей стаей.

Она взглянула на Джи. Он сидел совершенно неподвижно, наблюдая за ней. Ожидая.

Дарси облизнула губы и посмотрела на сосны, на горный склон, на яркое голубое небо. Ее взгляд остановился на кружащем ястребе, охотящемся за добычей, его плавное скольжение действовало бальзамом на ее нервы.

Она могла бы это сделать.

— Во время полнолуния я меняюсь. Я пытаюсь бороться, но это слишком сильно. Воздух вокруг меня, кажется, состоит из миллионов наэлектризованных рук, ныряющих внутрь меня, разрывающих меня на части, изменяющих меня изнутри. — Наверное, это прозвучало так глупо для него, но она должна была продолжать.

Она не сводила глаз с ястреба.

— Мне было тринадцать, когда это случилось в первый раз. Я думала, что умираю. Моя тетя и друг, которому она доверяет — фельдшер — заботились обо мне. После того, как я обратилась, они накачали меня транквилизаторами. Когда я проснулась, я снова была человеком, но боль была настолько сильной, что я в течение нескольких дней лежала в постели, чтобы выздороветь.

Ястреб нырнул с неба и скрылся за деревьями.

— Со временем эти обращения ухудшились. И я всегда проигрывала бой, — она с трудом сглотнула. — Всегда.

Джи откашлялся и поднялся с шезлонга, отвлекая внимание Дарси от деревьев. Он вытащил пиво из пачки, открыл его и положил между ее дрожащими руками.

— Спасибо, Джи.

Он хмыкнул и вернулся на свое место.

Три глотка холодного пива успокоили ее нервы достаточно, чтобы продолжать.

— В прошлом месяце обращение было еще хуже. Я молилась о смерти. Мне нужны были мама и папа. Я хотела, чтобы все это прекратилось навсегда. Итак, я боролась с лунной магией всем, что у меня было, сильнее, чем когда-либо прежде, и…

Дарси выпила еще пива, хотя ее желудок скрутило при воспоминании о том, как ее ребра трещали, а внутренности вываливались на цемент под ней. Она боролась с тошнотой, грызущей ее изнутри, желая, чтобы пиво заставило ее онеметь, помогло ей закончить.

Джи должен был понять. Должен был помочь ей остановить это навсегда.

— Я умерла. Мое сердце остановилось. И я умерла.

Его пара умерла.

От шока Росс застыл в нескольких шагах от своей маленькой пары, скорчившейся на стуле во внутреннем дворике, его руки крепче сжали пакеты с продуктами. Когда он вернулся домой, то направился к входной двери, но звук голоса Дарси в сочетании с запахом медведя-оборотня, доносящимся до него, заставили его изменить курс и пройти по своему крыльцу, чтобы присоединиться к ним.

Его шаги замедлились, когда он услышал, как Джи стреляет в нее однострочные подсказки, и он совсем остановился, когда его маленькая пара рассказала свою историю обращения Джи. Вчера вечером она рассказала Россу о своих плохих превращениях, но он и представить себе не мог, что может быть что-то настолько серьезное. Превращение всегда давалось ему легко. Услышав о боли, которую она терпела в течение многих лет, ему захотелось зарычать от гнева за нее, броситься к ней, схватить ее в объятия и крепко прижать к себе.

Она может умереть в следующий раз, когда превратится. Ужас пронзил его изнутри.

Джи повернул голову и уставился на Росса, но не предупредил Дарси о его присутствии. Его маленькая пара, казалось, не знала о его прибытии. Было ясно, что она редко, если вообще когда-либо, полагалась на свои волчьи чувства. Если бы она это сделала, то уже почувствовала бы его запах, если бы не услышала его шаги на веранде, когда он пришел.

Она уставилась на банку пива в своей руке, как будто ожидая, что Джи скажет что-то. Когда Джи промолчал, она продолжила.

— Моя тетя сказала, что хотя мое сердце остановилось, мое тело превратилось в волка. Каким-то образом эта перемена вернула меня к жизни. Во всяком случае, ненадолго. Мое сердце снова остановилось, когда я вернулась к человеку. Друг моей тети сделал искусственное дыхание. И вот я здесь. — Его пара сделала большой глоток пива.

Джи хмыкнул и осушил свою банку, скомкав металл и бросив его рядом с другой на крыльцо Росса.

— Так в чем же проблема? — спросил грязный ублюдок.

Росс нахмурился на Джи, в то время как его женщина смотрела на медведя-оборотня, как будто у него были камешки вместо мозгов.

— В чем проблема? Я умерла, Джи. Я могу умереть в следующий раз.

Когда Джи просто смотрел, Дарси швырнула свою банку на стол и вскочила на ноги, давая Россу прекрасный вид на ее гладкие, длинные ноги и ее круглую задницу в джинсовых шортах. У него было внезапное желание вырвать глаза Джи за то, что он смотрел на его женщину.

Ее руки сжались в кулаки по бокам.

— До полнолуния осталось всего две ночи.

Джи пожала плечами.

— Ты молилась о смерти.

Она топнула ногой.

— Я не хочу умирать, черт возьми. Я хочу жить. Я хочу, чтобы это прекратилось. Я хочу быть нормальным. Я хочу… — ее голос сорвался на рыдание, и этот звук заставил Росса действовать.

Он бросил сумки с продуктами и рванулся вперед, притягивая к себе удивленную Дарси. Он обхватил ее голову и прижал к себе, крепко сжимая ее дрожащее тело.

— Ты не умрешь, Лунный свет, — прошептал он ей в волосы. — Я тебе не позволю. — Он провел ладонью вверх и вниз по ее спине, пока дрожь не утихла. — Я помогу тебе.

Она толкала его в грудь, пока он не отпустил ее. Она подняла на него свои зеленые глаза, такие чертовски влажные от непролитых слез, что он почти снова притянул ее к себе.

Ее подбородок задрожал.

— Как?

Он не имел ни малейшего понятия, но он скорее передвинет всю эту чертову гору за свой дом, чем позволит чему-то случиться с его судьбой.

— Пока не знаю. Но мы разберемся с этим вместе, Дарси. Я обещаю.

Позади них Джи поднялся с шезлонга, металлическая рама протестующе скрипнула. Росс хмуро посмотрел на собеседника.

— Есть что добавить, старина?

Губы Джи скривились в оскале.

— Осторожнее, волк. — Джи бросил Россу два пива, скрепленных пластиковыми кольцами. Росс поймал их, когда Джи обратил свое внимание на Дарси.

Выражение лица медведя-оборотня смягчилось так же сильно, как и всегда, что было не так уж много.

— Перестань сражаться, волчонок.

Дарси уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— Что ты имеешь в виду?

Джи фыркнула.

— Даймонд был лазутчиком. Перестань бороться с тем, кто ты есть.

— Я ничего не понимаю, — ее побежденный тон ударил Росса в живот. Он обнял ее за плечи и прижал к себе, желая утешить.

Джи хмыкнул и зашагал прочь, тяжело стуча ногами по крыльцу.

Дарси прижалась к Россу, когда тот исчез за углом дома.

— Он страшный и бесполезный чувак. Почему мой отец думал, что он поможет?

Росс повел Дарси к оставленным им пакетам с продуктами.

— Я думаю, Джи только что это сделал.

Отец Росса сказал, что-то похожее, но с гораздо большим количеством слов, во время их телефонного разговора этим утром. Учитывая тот факт, что половина генетического состава Дарси происходит от лазутчиков, одних из самых смертоносных волков в мире, обученного для боя и способного быстро и по желанию обращаться, ее превращение должно быть легким. Ее человеческая ДНК усложнила проблему? Или, как предположили Джи и его отец, она воюет сама с собой? «Я хочу быть нормальной», — сказала она Джи. Она пришла сюда в поисках выхода. У волка не было выхода, так что, возможно, он сможет помочь ей найти лучший путь.