— Ух ты, настоящий дворец, — восхитилась Оксана. — Не заглянем?

— Там стопроцентно сидят стражи, — я отрицательно мотнул головой.

— Жаль, — огорчилась девушка.

Я махнул рукой в противоположную сторону:

— Идём назад по этому бульвару. Посмотрим, куда о нас выведет.

По мере движения отряда клюв птичьего черепа-амулета понемногу отклонялся в сторону. Я уже собрался сменить направление, когда впереди показалась граница городского кластера. Почти не раздумывая, я принял решение перейти её и осмотреть новый осколок.

ГЛАВА 24

Новый кластер оказался куском привычного нам города из нашего времени. Первым делом я посмотрел на амулет.

Клюв был полностью чёрным!

— Кажется, мы на месте, — дрожащим от возбуждения голосом оповестил я товарищей. — Установка где-то недалеко. Нам туда, — и махнул рукой в том направлении, куда «смотрел» амулет.

Прошли всего пару сотен метров, когда Максимка вдруг заорал в полный голос:

— Это наш город! Вон мой дом! Это точно он, я его ни с чем не спутаю!

— Тихо, тихо, Максим, — сказал я ему. — Не кричи так. Здесь может быть опасно.

После слов пацана все в отряде принялись уже совсем по-другому крутить головой и смотреть по сторонам. Лось и Директор очень быстро нашли знакомые объекты, которые или принадлежат точной копии нашего городишки из вселенной-дубля, или точно являются частью нашего родного города.

— Вон ту трубу котельной строили солдаты из стройбата в девяностых. Они оставили после себя надписи, — произнёс Директор и взялся за монокуляр. Приставив его к правому глазу, он с полминуты наводил резкость и осматривал высоченную трубу из красного кирпича, видимую половине города. Её знал и я. Просто сейчас подзабыл, голова другим была занята. — Да, это она! Вон надпись про дээмбэ девяносто четыре и девяносто три. И буквы такие же, как у нас были.

Через пять минут Максимка указал на продуктовый магазинчик на первом этаже дома.

— У него ручка на двери болтается немного, когда открываешь. А с обратной стороны на ней верёвка жёлтая с крючком. Ей дверь подвязывают продавцы летом, чтобы она не закрывалась. Ой, как там летом рыбой воняло! Караул просто. Вот и проветривали магаз, — торопливо и иногда сбиваясь, рассказывал нам паренёк.

— Хочешь к себе зайти? — спросил я его.

Тот молчал не меньше минуты, потом произнёс:

— Сейчас нет. Может, попозже. Мы же здесь задержимся на несколько дней?

— Да, — кивнул я в ответ. — Но сначала найдём профессорскую установку.

От родного города осталось совсем немного. Четыре больших улицы, образующие неровный четырёхугольник: Советская, Горького, Победы и Генерала Васильева. Первые две были самыми большими. Каждая в виде куска по пятьсот-шестьсот метров. Остальные метров на полтораста-двести меньше. Также перенос прихватил улочки, переулки и проезды, оказавшиеся внутри четырёхугольника. Чуть позже узнали, что и внутри периметра пропали некоторые здания. Нашли десять пустых мест, где раньше стояли жилые многоэтажки или муниципальные объекты. На их месте торчал или неглубокий котлован с обвалившимися стенками, или ровная площадка разрыхлённой земли, словно тут трактор с плугом прокатился, перепутав город с полем.

— Моей школы нет, — сказал Максимка. — Вон там она стояла.

Хватило четверти часа, чтобы отыскать установку. Она стояла на территории старой законсервированной котельной, которая не работала уже давно. Недалеко была построена новая современная с трубами из нержавейки и работающей на газу. Она при переносе оказалась за периметром осколка и сейчас валяется в виде обломков где-то на болоте. И, кстати, ей там и место. У меня была куча знакомых, кто жаловался на воду, поступающую с неё. Горячая вода совсем не горячая, а зимой в радиаторах вода грела только радиаторы. Последние этажи в самых дальних домах, которые обслуживала котельная номер тридцать восемь, постоянно страдали от нехватки тепла. Было удивительно слышать рассказы про то, что в тех квартирах было тепло только… в сильные морозы! При температуре выше минус пятнадцати вода в радиаторах была не теплее парного молока. Из крана текла немногим горячее.

«Что-то я задумался не о том. Ностальгия, что ли?» — одёрнул я себя, когда мысли ушли совсем не в ту плоскость с учётом текущего момента.

У котельной имелся просторный внутренний двор. Он был обнесён трёхметровой стеной из бетонных плит. Часть их за десятилетия немного покосились, но совсем некритично, продолжая выполнять свою работу. По слухам когда-то там складировалась гора угля. Именно им на первых порах ещё во времена СССР отапливалась котельная. Из-за этого после подключения газа простора во дворе котельной было полно. Хватило места для двух кунгов с оборудованием для установки прорыва межмирового барьера и для ещё одного кунга с охраной. В последнем мы нашли кучу вещей, оружие и боеприпасы, но ни единого свежего следа людей.

— Небось стражами стали и ушли искать местечко получше, — предположил Ганзовец.

— Или там сидят, — Директор указал стволом калаша на здание котельной, — и зырят на нас через окна.

— Через эти, что ли? — улыбнулся Ганзовец, подразумевая два окна, если их так можно назвать, заложенные зеленоватыми маленькими стеклоблоками, скреплённые между собой обычным цементным раствором. — Да там видно только день или ночь за окном.

— Внутрь не заходить, не проверять. К этим окнам тоже не приближаться, — приказал я. — Иван, ты за старшего. Обязательно поставь человека следить за котельной.

— Сделаю, Жень. А ты куда? Что-то хочешь ещё узнать или за вещами?

— За вещами. Возьму девчонок и Лося.

Я мог отправить и Ивана, а самому остаться здесь. Но как-то резко появилось нежелание торчать на одном месте и вспоминать свою жизнь до. А такие мысли обязательно придут. Уж лучше отвлечься, пошатавшись по секторам. О чувствах товарищей я старался не думать. Если бы им было так плохо, то…

— На разведку пару человек отправлю? — спросил он ещё.

— Да, отправляй. Пусть они смотрят машины, на которые дутики можно поставить. Те, с которыми мы вчера и позавчера возились, придётся бросить. На них через средневековый город не проехать.

— Эх, только зря старались, — тяжело вздохнул Директор, услышав мои слова.

— Ты тогда возьми колёса, если получится, — попросил мой заместитель. — Мы их уже полный комплект сделали. А тут ещё неизвестно что с камерами и покрышками. Может и не быть для грузовиков. Там стояли несколько маленьких прицепов в ближайших дворах.

— Хорошо, — ответил я.

Обратный путь занял немногим больше времени. Всё из-за того, что я решил получше ознакомиться с улицами осколка старинного города.

«Кажется, кто-то из ребят однажды предположил, что тут могут быть осколки городов из прошлого и будущего, — вдруг вспомнилось мне, когда мы быстрым шагом передвигались по брусчатке, вертя головой на триста шестьдесят градусов. — Вот бы отыскать осколок, который лет на сто ушёл дальше нашего города, хотя бы лет на сто, да».

Больше встреч со стражами не было. Кстати, когда мы проходили мимо места, где Максимка спалил человека-лягушку, то не нашли его тела. Осталось лишь тёмное пятно от крови и сукровицы на камнях.

— Свои утащили или он ожил? — спросил Лось. — Как думаешь, Жень?

Я только плечами пожал в ответ. Никто из нас не знает ничего о стражах. Лишь то, что они живучие, как не знаю кто.

Вернувшись на осколок со спальными районами, мы занялись поисками подходящих машин и прицепов, чтобы с их помощью перевезти трофеи из отдела полиции с готовыми колёсами «дутиками» на осколок с портальной установкой.

Один прицеп нашёлся быстро. Его приметили ещё при первом осмотре окрестных улиц. Это была небольшая конструкция на небольших и узких колёсах. Некогда оцинкованный кузов густо пестрел рыжими пятнами ржавчины, а фанерный пол местами вздулся, кое-где часть древесины откололась, но прицеп всё ещё оставался на ходу. А значит, он мог выполнить задачу и довезти несколько сот килограммов груза в пределах пяти километров.