— Поединок, точно! Пусть сражаются!

— На улицу пусть идут! Пускай решают всё на заднем дворе!

Икант со злобой посмотрел на меня. Изначально он этого и хотел. Но тогда был здоров и не было шумихи.

— Я согласен, — крикнул он и затем поднял руку, порезанному Шуа. — Но я ранен, а он цел, пусть на моей стороне дерётся мой друг против него. И сам дерётся, а не баб выставляет. Я на такой позор не пойду, тогда только стража пускай решает.

— Куда уж позорнее? — сказал, как плюнул Кумаран. — Ты сам по себе позор, Икант. Клейма некуда больше ставить.

— Держи свой язык в своей вонючей пасти! — не выдержал бандит. — Ты договорился, скирс навозный.

— Я не согласен на поединок, — перекричал я шум. — Я согласен на бой с этими двумя. Со своим оружием, которое сейчас у каждого на поясе висит.

— Без магии! — подал голос трактирщик. — Честной сталью.

— Хорошо, — кивнул я.

Толпа вновь загорланила на разные голоса:

— Во двор!

— На улицу!

В качестве арены трактирщик выделил загон для коз. Двое подростков-слуг перегнали животных в амбар, уплотнив их, как селёдку в банке. Потом скребками и мётлами кое-как убрали навоз и помёт, оставшийся от животных. За это время раненому бандиту перевязали руку, но было и ещё кое-что.

— Он что-то съел, — тихо сказала мне Шуа. — Болеутоляющее или стимулятор. Или и то, и другое.

— Плевать. Я тоже съем.

У меня имелся небольшой запас зелий и порошков, изготовленных гоблинским шаманом. Их я и мой отряд постоянно использовали в своих вылазках за пределы частокола, когда требовалось выжать из себя третье и четвёртое дыхание. Когда девушки меня загородили, я незаметно достал две пилюли из прессованного порошка, закинул их в рот, чуть пожевал и проглотил. Примерно через пять минут они начнут действовать. На пару часов я стану чуть сильнее и быстрее, реакция заметно улучшится, обострится зрение. Из сумки достал кожаные перчатки с крагами. Они закрывали предплечье на две трети и были укреплены духовными искрами. При пошиве на краги и тыльную сторону перчаток пошла толстая кожа, которую и в обычном виде без усиления тяжело прорезать.

— Ты справишься? — обеспокоенно спросила меня Маша. — Может, пристрелим этих двоих и уйдём? Остальные увидят, что с ними сделают наши пистолеты. Вряд ли они тогда полезут на рожон.

— Справлюсь без проблем. На мне, по сути, лёгкий доспех, а эти два дебила в тряпках, — успокоил я девушку. — Лучше смотрите, чтобы кто-то не попробовал до вас дотянуться, когда все будут смотреть за поединком.

— И чего эти двое пристали вообще? — скривилась Маша. — Их стол заняли, что ли?

— Ты не поняла? Они пришли мстить за ту парочку, которым Шуа руки поломала на рынке. Хотели вытащить на улицу, чтобы выставить предъяву и ограбить нас. Или вообще по-тихому прирезать. А ещё готов поклясться, что их здесь ждали подельники.

— А-а! — протянула она и с ещё большей ненавистью посмотрела на парочку бандитов. — Ну и уроды же. Сами виноваты и ещё захотели нас крайними сделать.

Тут меня окликнули:

— Эй, все готовы! Выходи в круг.

Я молча дошёл до козьего загона и легко перепрыгнул через ограду из жердей, поднимающуюся над землёй на метр с лишним. Там меня ждали бандиты. Раненый успел перевязать правую руку и поверх нацепить наруч с жёстко прикреплённым к нему коротким и широким клинком. В левой держал большой нож, почти тесак. Его подельник вооружился крупным клинком, похожим на миниатюрный гладиус. Его он сжимал в левой руке, а в правой держал небольшой нож с листовидным лезвием. Стоило мне оказаться в круге, как он внезапно кинул его в меня. Разогнанная реакция дала мне шанс среагировать и закрыть лицо рукой. Нож с немалой силой ударил в предплечье, закрытое крагой. Краем сознания отметил, как испуганно вскрикнула Маша.

В тот же момент бандиты рванули ко мне, заходя с двух сторон. Загон был не очень большим. Противники едва не подловили меня безоружного. Один из них на подходе ещё и пнул по утоптанному навозу, отправив мне в лицо жменю мусора.

Первые два удара мне пришлось принимать голыми руками. Клинок раненого бандита отбил ладонью. От второго увернулся, изогнувшись как змея, подставив под удар предплечье и пнув в колено. Разорвав дистанцию, я сумел обнажить свой палаш. Это нужно было сделать сразу, когда полез в круг, но кто же знал, что тут такие правила.

— Ну что, подёргаемся, смертнички? — оскалился я и несколько раз взмахнул оружием, крестя воздух перед собой.

— Сейчас ты увидишь цвет своих кишок, дворянчик, — прошипел в ответ напарник раненого и стал обходить меня слева. Его товарищ шагнул вправо.

Лось меня хорошо натаскал во владении мечом. Показал не только самые важные и официальные финты, но и связки их с грязными приёмами. Благодаря этому я не чувствовал страха и не видел в бандитах серьёзных противников. Чувствовал лишь злой азарт и желание двигаться, рубить и колоть. Как раз сейчас гоблинское зелье подействовало на всю катушку, придавая уверенности и усиливая эмоции.

Короткие клинки в руках врагов сильно уступали моему палашу. Бандитов спасло бы мастерство и отлаженность работы двойкой. К их несчастью ни тем, ни другим они не блистали. Привыкли бить исподтишка, неожиданно и толпой.

Не став ждать чужого хода, я атаковал сам. Первой целью выбрал раненого. Длинным и быстрым выпадом шуганул его напарника, после чего, возвращая оружие назад, развернулся на сто восемьдесят градусов, и снизу вверх ударил врага. Кончиком палаша резанул по левой ладони, в которой он держал свой тесак. Показалось, что оставил там простую царапину. Но бандит взвыл, выронил оружие и рванул назад, заливая унавоженную землю козьего загона кровью, щедро лившейся с руки.

Напарник попытался ударить меня в бок, решив воспользоваться моментом. Но нарвался на контратаку. Причём одну из тех, что я отрабатывал с Лосем. Парировав его недогладиус, я повёл палаш дальше в прямом уколе. Лезвие вошло в тело бандита под ключицей почти на ладонь. Тот вскрикнул, отшатнулся от меня, взмахнул оружием, сделал два шага назад и чуть не упал. В следующую секунду он закашлялся и плюнул кровью. Добить его не дал Икант, набросившийся на меня, несмотря на свою располосованную ладонь. Он замахал своим наручем с клинком, как ветряная мельница, сквернословя по-чёрному. Свою новую рану он также использовал в поединке: пару раз махал левой рукой, норовя забрызгать мне глаза своей кровью, что шла не переставая.

Удар! Удар! Удар!

Помня о том, насколько горазды бандиты на подлость, я сражался осторожно, не открывался и лез в рисковые атаки, держал в поле зрения обоих врагов. Через минуту Икант получил укол в бедро. Мой палаш с лёгкостью пробил его почти насквозь. Когда вырвал клинок, то из раны ударил фонтанчик крови сантиметров на пятьдесят. К этому моменту бандит и так уже стоял на ногах не очень уверенно. Видимо из-за стимулирующего зелья, принятого перед поединком, кровь из раны на ладони текла не переставая. За пару минут он потерял её порядком. Даже на грязной земле загона были отлично видны пятна и лужицы алой жидкости.

— Всё, хватит, я… — Икант отступил назад, с трудом держась на ногах, одна из которых подламывалась.

Не став дослушивать, я рванул вперёд и взмахнул палашом, целясь в шею бандиту. Хотел снести ему голову, но в последнее мгновение тот отшатнулся, сохранив свою черепушку на плечах. Впрочем, голову-то бандит сохранил, но не жизнь. Кончик палаша с лёгкостью рассёк мужчине горло до самых позвонков.

«Готов!», — со злорадством и облегчением подумал я и тут же развернулся ко второму противнику. Тому было совсем худо. Кровь текла изо рта и раны в груди. И там, и там она пузырилась, сообщая, что пробито лёгкое. Вот интересно, что же они такое приняли перед поединком? Моё зелье увеличивает все человеческие параметры на несколько часов, включая болевой порог. Получи я дырку в лёгкое, то остался бы на ногах и некоторое время вёл бой с прежней скоростью. Эти же быстро сомлели от потери крови, хлещущей из них, как из крана.