Осторожно встаю и, таща за собой стойку с капельницей, приближаюсь к нему. Открываю крышку и вижу там одежду, в которой я была в пустыне на краю каньона. Моё сердцебиение вновь учащается.

Всё ещё до конца не понимая, что происходит, быстро подхожу к монитору, где отражаются мои жизненные показатели, и отключаю его.

Если он вновь запищит, то переполошит половину медперсонала в этой больнице. Стягиваю с указательного пальца клипсу и бросаю её на постель.

Откуда здесь, могла появиться одежда, которую носила я в том мире, если всё, что со мной происходило, было лишь бредом и иллюзией? Сначала меня накрывает волна дикой радости и счастья, от осознания того, что Мир Магии оказывается реальным местом.

Но вслед за этим новая волна страха постепенно поглощает меня. А тогда кто эти люди, что изображают Алекса и Сару, и где я, чёрт возьми, нахожусь?

Неужели это опять происки лиловоглазых? Или на этот раз братец Дарио постарался?

Вытаскиваю из корзины вещи, тщательно их стряхиваю. Вдруг что-то мягко ударяется о линолеумный пол и катиться под кровать.

Амулет!

Я пробую вместе с капельницей наклониться и посмотреть, но в палате темно, да и неудобно, просто жуть с этой иглой в вене двигаться.

Вытаскиваю систему с лекарствами из своего тела и лезу в узкое пространство между полом и кроватью.

Медальон лежит у самой стенки, возле изголовья. Застрял там между проводами.

По-пластунски продвигаюсь к нему. Из той руки, где стояла капельница, кровь ещё сочится, оставляя кровавый след на полу. Но это не имеет значения. Я вытаскиваю амулет, подношу ближе к лицу, чтобы получше рассмотреть. Символы на нём больше не переливаются и не светятся. Амулет превратился в простой металлический кулон. Жгучая боль разочарования сжимает моё сердце в тиски.

Сажусь на кровать, разжимаю кулак и смотрю на медальон.

Олег говорил, что в Мире Теней этот амулет выглядит как простая железяка. Так значит я и правда вернулась? И это не наваждение, посланное мне, каким-нибудь лилововглазым?

Как я помню, из того, что успела прочесть там в книгах по истории, чтобы прыгать между мирами, нужно попасть в Голубой Куб перемещения. Но я не видела никакого куба! Так как я оказалась в этом мире?

Забравшись на кровать с ногами, и сев в позу лотоса, кладу перед собой амулет, и пристально начинаю смотреть на него. Мне кажется, что если долго концентрировать взгляд на нём, то он оживёт. От напряжения у меня слезятся глаза, и момент отчаяния подкрадывается внезапно и неумолимо.

— Как же активировать тебя? Что нужно сделать, чтобы ты заработал? — говорю вслух и дую на него своим дыханием.

Затем пробую лизнуть его. Во рту появляется привкус железа. Прижимаю его к сердцу, закрываю глаза и представляю, как он загорается голубым сиянием. Размахивала им в воздухе, как вертушкой, но всё бесполезно.

Ложусь на кровать, сжимая кулон в руке, и накрываюсь с головой одеялом. Хочется спрятаться от всех и всего. Понимаю, что нужно что-то сделать. Раз кулон здесь со мной, значит, всё это правда, и надо как-то вернуться, но как я не могу себе даже не представить.

Неожиданно, словно издалека, я слышу голос Дарио. Сердце вспархивает словно птица. Резко выпрямляюсь и сажусь на кровати. Не могу разобрать слова, но голове словно вспышка загораются слова Йозефа. Об амулете и каплях крови.

От возбуждения и предвкушения быстрым движением откидываю одеяло, хватаю иглу, что болтается на конце жгута капельницы и со всей силы колю себе палец. Рубиновая жидкость тут же выступает на коже.

Прижимая кровоточащий кончик пальца к центральной руне амулета, давлю с огромной силой. Зажмуриваю глаза, помогая своим воображением воскресить в памяти тот вид, что имеет медальон, когда наполнен магический силой.

Какое-то время ничего не приохотит, и мне начинает казаться, что даже этот ритуал оказался бесполезным. Собираюсь в отчаянии бросить бесполезную железяку об стену, как вдруг чувствую привычный и такой уже родной холод, исходящий от кулона.

Зажмуриваюсь и боюсь открыть глаза. Страшно увидеть простую железяку, и вновь разочароваться. Ещё некоторое время сижу, не разжимая век, как внезапно тихое рычание раздаётся со мной рядом.

Осторожно приоткрываю один глаз, кошусь им с ту сторону, откуда доносится звук. В сумрачном свете от неярких настенных светильников вижу полупрозрачную фигуру Барсика. Он стоит, расставив широко лапы, виляет хвостом и издаёт тихий, протяжный, утробный звук. Распахиваю глаза. От радости и волнения забываю, как дышать. Амулет сияет ярким неоновым светом и окутывает мою руку холодом. Сердце бьётся о грудную клетку с такой силой, словно хочет выпрыгнуть.

— Мама моя дорогая! У меня получилось! Не могу поверить! Получилось!

«Не твоя мать я, и так бурно радоваться не стал бы на твоём месте, пока ещё нечему радоваться здесь», — раздаётся монотонный мужской бас у меня в голове.

— Барсик! Ты?! Ты говоришь со мной у меня в голове?! — с восхищением смотрю на мерцающую шкурку снежного барса и бросаюсь к нему, чтобы обнять, прижаться к его шубке, потрепать за ушком.

«Но, но, без этих вот телячьих нежностей, пожалуйста, — котяра отходит в сторону и важно укладывается чуть в стороне. — И хватит называть Барсиком меня. Тотемное животное я, а какая-то там кошка».

Даже его надменный тон и гигантское самомнение не сможет помешать мне испытывать счастье от его присутствия. Я так сильно рада появлению этого создания, что от переизбытка чувств мне хочется кричать и бегать по потолку.

— Да ладно тебе, — произношу примирительно, — Я не знаю, как к тебе обращаться, но как-то называть мне тебя надо, верно?

«Можно просто, Хранитель. Я не против. Пока имени моего тебе знать не положено».

— Хранитель… не слишком ли звучит высокопарно? И я не уверена, что это подходит тебе, особенно после того, как я попала в какую-то передрягу, и даже не понимаю, в какую именно, а ты меня ни фига не спас от этого.

Кошак встаёт, делает шаг ко мне, устрашающе оскаливает свою пасть, но, видимо, понимая, что я не собираюсь его пугаться, вновь ложится в позу сфинкса, вытянув перед собой лапы.

«Слишком большую ответственность накладывать не стоит на меня, договорились? Лишь тотем я, защитник от мира призраков и мира теней. А все остальные приключения, что навлекаешь ты на… своё одно место, никак не касаются меня. Не нянька тебе я. Эта функция больше подходит Олегу».

— Олег-нянька звучит очень феерично, но походу он тоже не справился со своими обязанностями, — мне становиться наконец-то весело.

Я, полная возбуждения и энергии, спрыгиваю с кровати и хочу скинуть больничную одежду и натянуть на себя те шмотки, что были на мне до этого. Они немного в пыли, но всё лучше, чем больничный халат, измазанный кровью, который к тому не прикрывает толком одно место сзади. А оно, видимо, у меня самоё уязвимое, раз я всё время попадаю в какие-то неприятности. Даже Барсик заметил этот факт.

Но кошка продолжает лежать в своей невозмутимой позе превосходства и пялиться на меня голубыми глазами.

— Может, отвернулся бы, что ли? А то что-то меня не особо радует раздеваться под таким пронизывающем взглядом?

«Подумаешь велика невидаль обнажённое человеческое тело. Без одежды всю жизнь я и ничего, не стесняюсь».

— Ты так шутишь, что ли?

«Да какие тут шутки, если это правда.”

— Ты… — я не знаю, как парировать его слова, — Слушай, Хранитель, правда, просто отвернись и всё, ладушки?

Слышу в своей голове кошачье «Пффф», но он всё же отворачивает голову в другую сторону.

Пока я натягиваю на себя одежду, Барсик продолжает в моей голове:

«Делает то, что умеет сенсей наш, и хорошо делает, так что ты на него не наговаривай. Случаются иногда неполадки и у сильных мира сего. И не его проблемы, что та, кто является спасением для нашего мира и избранной богами, не особо умна и шустра до магии».