Однако Фира никак не отреагировал на его появление.

Он лежал, не изменив позы, широко раскрытыми глазами глядя в потолок. И взгляд у него был остекленевший.

Тейн взволнованно наклонился над Кэйном. Левой рукой он скользнул к его шее, пытаясь нащупать пульс. От волнения у него это не сразу получилось.

— Фира? — неуверенно позвал он.

Ответа не последовало.

— Фира!

Тейн резко встряхнул его за плечи, надеясь привести в чувства.

— Да что?.. — Фира поморщился, возвращаясь в реальность. — Я просто задумался! Ты… — он осекся, взглянув на Тейна. — Как-то ты бледноват…

— Ты идиот! — не сдержался Тейн. — Я уж подумал, что ты умер!

Кэйн посмотрел на него, вскинув правую бровь.

Алкайдэ, уже вполне овладевший собой, поправил пиджак и отошел к креслу.

— Как представление?

— Я туда не дошел.

— Это на тебя не похоже. — Кэйн поудобнее поставил подушку, сел, опершись на нее спиной, и сладко зевнул.

— Да… — задумчиво согласился Тейн. — Не похоже…

Кэйн поерзал в кровати, поудобнее подтянув одеяло. От настроения вернувшегося Тейна ему стало как-то неуютно. Что это? Осенняя апатия? Или он что-то от него ожидает? "В любом случае, на ночь глядя никуда не уйду", — решил Кэйн, посильнее вцепившись в одеяло.

Однако, Тейн из номера его вроде бы и не гнал.

Фира продолжал следить за молчаливым Тейном. Тот как будто чего-то ждал, не двигаясь сидя в кресле. Спросить его сейчас? Фира был уверен, что это точно не то, чего бы там ни ждал Тейн. Но… спросить? Воспоминаниями вставали недавние события. В суматохе всего, что произошло… Тейн даже не подумал о том, что открытая дверь открыта для двух сторон. И когда Тейн так бесцеремонно ворвался в его воспоминания, Фира увидел его.

Сейчас он вернулся мыслями в тот пугающий мир, который случайно приоткрылся ему. Слишком мрачный и хаотичный, чтобы помнить детали, он вызывал ужас, и в то же время притягивал, как магнит. Кэйн помнил пронизывающие до костей порывы ледяного бездушного ветра, гром, разрывающий барабанные перепонки, и все вокруг пронизано молниями. Но при этом — ни капли дождя. Все ревело, бушевало, увлекало за собой — но было сухо. "Наверное, — подумал тогда Фира, — если бы здесь и сейчас пролилась хоть капля, одна только капля влаги — и мир перестал бы быть таким невыносимо-страшным". Странная мысль. Разве дождь может прекратить бурю? Но в тот момент Кэйну казалось, что только он — и может. Но он увидел еще кое-что. И это "кое-что" не предназначалось для его глаз.

Он увидел хрупкую девушку в белоснежном платье, которое казалось еще белее на фоне окружающего ее мрака. Ее длинные черные волосы разметались по плечам. В голубых глазах не было застывшего ужаса, ожидаемого при взгляде на ее сжавшуюся фигурку. Вместо этого Кэйна с головой накрыла волна такой любви и доверия, что на миг ему стало страшно не оправдать его. Но в следующую секунду он понял, что эти прекрасные голубые глаза смотрят вовсе не на него. Обернувшись, Фира увидел Тейна. Он стоял чуть поодаль и смотрел на девушку. Однако не двигался с места. Земля покрылась трещинами, которые быстро увеличивались в размерах. Словно на реке тронулся лед.

— Тееееейн! — отчаянный женский крик прорезал тишину.

Но ответа не последовало. Девушка, упав на колени, неуклюже поднялась. Все так же доверчиво смотря на Тейна, она попыталась пробраться к нему. Поначалу ей это удавалось. Она уже преодолела трещины, и теперь лишь шаг отделял ее от Алкайдэ.

— Тейн… — она шагнула к нему.

Но в этот миг земля раскололась и девушка соскользнула в бездну. В последней отчаянной попытке она ухватилась за край. Голубые глаза все так же неотрывно смотрели на Тейна. Но только теперь в них не было ни доверия, ни любви. В них бушевала такая ярость, что впору богам. Но перед этим в них мелькнула тень… понимания? Девушка выкрикнула одно слово, одно-единственное. "Эврар". А потом… Потом она разжала пальцы. И лишь когда она исчезла, Фира заметил, как по щекам Тейна скатились две слезинки. Только две.

А в следующий миг трещины исчезли. И девушка снова с любовью и доверием издали взирала на Тейна. Все повторялось.

— О чем ты думаешь? — нарушил молчание Тейн, увидев, что остановив на нем свой взгляд, Кэйн вновь витает где-то далеко.

— Можно спросить кое-что? — Фира не дожидался утвердительного ответа. — Что значит "эврар"?

Тейн дернулся, как от удара хлыстом. Его глаза потемнели, но все же тьмы в них не появилось. Он долго и пристально смотрел в глаза Фире. Потом, наконец, выдавил:

— Этому слову нет эквивалента в человеческих языках. Условно — "тот, от кого отрекаюсь", как проклятие, но еще хуже.

— Я видел твое воспоминание, — осознавая, что рискует, все же продолжил Кэйн. — Про девушку. Ты расскажешь?

Тейн нахмурился. Однако в глазах Фиры не было ни насмешки, ни праздного любопытства. И Тейн вдруг подумал: а почему нет? Он никогда в своей жизни ни с кем этим не делился.

— Тебе действительно интересно?

— Мне не просто интересно. Не думай, что я спросил от скуки. Ты же знаешь, мне известно, как сложно раскрывать подобные секреты. Это то, что каждый человек хранит в одиночку, не в силах стереть или просто забыть. То воспоминание — такое же.

Выдохнув, Тейн кивнул.

— Хорошо. Ты прав. Нелегко рассказывать то, что так старательно, так долго и упорно запихиваешь как можно глубже, в самые темные и пыльные закутки памяти.

Это было очень давно, — он усмехнулся. — Так давно, что странно, как я помню все так отчетливо? Но однажды так случилось, что я встретил человека, единственного человека, который не испугался меня. Более того, этот человек доверился мне, доверил свою жизнь. Вот только… Вот только я не смог ее защитить.

— Что произошло?

— Такие, как я, испокон веков служили богам мертвых, выполняя все их поручения. Любые поручения. Когда же я встретил ее, впервые мне пришла в голову мысль о свободе. И моим богам это не понравилось. В конечном итоге, они поставили меня перед выбором: либо я выбираю девушку, но после того, как она умрет, ее ждут страшнейшие Спирали Ада. Или же она умирает сейчас, но они отступаются от ее души. Я не смог поставить на карту ее вечность.

— И что произошло?

— Они убили ее у меня на глазах. Но видела она только меня. Она решила, что это я убиваю ее, я предал ее, я растоптал ее и уничтожил. И перед смертью ею овладела такая ненависть ко мне, что путь в Поля Иалу для нее был заказан. Вместо этого она стала демоном. Демоном, который хочет найти меня и причинить мне ту боль, которую испытала она. "Эврар" — последнее, что она сказала мне.

— Стала демоном? — пораженно переспросил Фира. — Ты видел ее после этого?

— Нет. Никогда. Впрочем, я позаботился о том, чтобы не увидеть. Есть пара заклинаний. Несложных. Но она не сможет найти меня.

— Но почему тот бог прокричал тебе то же самое?

— Потому что нет ничего невыносимее для меня. И к несчастью, боги помнят об этом.

Некоторое время Фира просто молчал. Потом медленно произнес:

— Любовь, переросшая в ненависть. Это не то, что можно просто оставить в прошлом и жить дальше.

Тейн исчез на кухне.

— Кофе будешь? — донеслось оттуда.

***

Темноту ночи нарушал лишь слабый отблеск серебряной луны да желтые огни ближайших многоэтажек. Фира лежал на боку, удобно устроившись на подушке, и задумчиво следил за мерным дыханием повелителя теней.

«Любовь, переросшая в ненависть, — подумал он. — Как это знакомо. На самом деле, как мы можем быть столь разными и такими похожими одновременно?..»

Кэйн продолжал следить за этим мерным дыханием. Это было как подсчет овечек, и очень скоро он провалился в сон.

В этом сне он был зеркалом. Зеркалом, в которое смотрелся Кира. Он стал старше, такой, каким они видели его недавно в палате. Только косу обрезал, оставив волосы до плеч, как у Фиры. Собрал их в хвост, зачесал непослушные пряди назад, идеально ровно. Он был в костюме, поправлял галстук, стоял перед зеркалом, любуясь своим отражением. Стоял перед Фирой.