К счастью, папа и Флер так много работали (он начал репетировать через две недели после нашего возвращения), что оставшиеся немногие часы свободного времени предпочитали проводить вдвоем в ее квартире.

Как-то в конце марта, когда мы с папой, Флер и Чарлзом болтали в гостиной, а Офелия и Корделия затаились наверху в ожидании ухода Кошачьей Лапки, раздалось громкое тарахтение на улице. Я обрадовалась, решив, что это Руперт и Арчи, но, выглянув в окно, увидела незнакомый красный спортивный автомобиль.

Со стороны пассажирского места появились две ножки, не толще соломинок для коктейля, за ними последовала черно-желтая шуба, увенчанная копной малиновых волос. Лица было не видно за огромными черными очками. Мое внимание отвлек появившийся с другой стороны шофер.

— Брон! — воскликнула я. — О папа, это Брон!

Он звонил после Рождества всего один раз, сказал, что все в порядке, но он не может приехать в Англию даже ненадолго, что он читал в итальянских газетах об освобождении отца и надеется, что у нас все хорошо. Я сказала ему о разводе, а он сказал: «Хорошо, хорошо» — будто речь шла о погоде. Я осталась недовольна разговором.

Я побежала к двери.

— Не помни мой костюм, милая девочка! — Брон чмокнул меня и разгладил воображаемые складки на безупречном костюме. — Хэт, ты великолепно выглядишь! Какая перемена!

— Я совсем забыла, что, когда мы виделись в последний раз, я носила анархистскую униформу.

— А это Летиция.

Он протянул руку, чтобы обнять тонюсенькую талию женщины, которая поспешно взбиралась по лестнице. Я вспомнила, что Летиция — божество в мире моды и работодатель Брона. Вблизи было видно, что все ее лицо — по крайней мере, та часть, что не была закрыта очками, — изборождено морщинами.

— Ciao, cara. — Летиция чмокнула воздух. Тут она заметила вешалку Анубиса. — Это нам нужно. Для съемок. — Она ринулась за мной в дом. — Да, подойдет для пляжной коллекции. Заплати, сколько они попросят.

Брон достал бумажник.

— Что скажешь, Хэт? Пять сотен? — Он вытащил пачку купюр.

— Что? За вешалку для шляп? Но, Брон, она же не моя! И потом, я так ее люблю.

Брон добавил еще несколько купюр и шлепнул ими об стол:

— Тысяча. То, что Летиция хочет, Летиция получает.

— А вот и папа! Ciao! — Летиция заключила в объятия моего отца. — Теперь я вижу, в кого мой мальчик такой красивый. Она ущипнула отца за щеку. Он выглядел ошеломленным. — Ах, я помню, знаменитый актер! Тот, которого убили! Мы в Италии понимаем такие вещи, но здесь, в Англии — пфуй!..

— А это мама. — Она энергично расцеловала Флер. — Я хочу поблагодарить вас за то, что вы дали миру прекрасного Брона, который сделал меня такой счастливой. Я имею перед вами большой… Слово, саго! — Она щелкнула пальцами перед Броном.

— М-м, долг? — предположил Брон, снова доставая бумажник.

— Я — не мать этого человека, — начала Флер, которая, естественно, обиделась, будучи старше Брона всего на десять лет, а то и меньше. — Я вижу его сегодня впервые в жизни!

— А, вы американка! Тогда это, — она показала на элегантное, сшитое на заказ платье Флер, — понятно. У вас, американцев, нет истории. Бедняжки! Волосы — ничего. А вот заколки — это лишнее. А вот ты, — она развернулась ко мне, — гораздо лучше. У тебя есть стиль. О, какой диван! Perfetto для меховой коллекции. Я делаю вам предложение. — Она опять повернулась к Флер: — Пятнадцать тысяч за всю обстановку. У вас есть вкус в оформлении. Что скажете?

Флер посмотрела на папу.

— Сладость моя… — начала она жутким голосом.

— Нет, дорогая мисс Летиция, — прервал ее отец. — Хотя мы очень рады познакомиться с вами, но у нас нет намерения продавать нашу мебель абсолютно чужим людям.

— Но, tesoro mio, я не чужая! Я ваша… Слово, саго… — Она опять щелкнула пальцами.

— Невестка, — отозвался Брон. — Мы поженились в Риме на прошлой неделе.

— Но, Брон, — сказала я позже, когда Летиция отправилась принимать ванну, — не кажется ли тебе, что она немножко… стара для тебя?

— Ей пятьдесят восемь. Я недавно подсмотрел в ее паспорте. Но до этого не предполагал…

— Тридцать два года!

— Ну и что? В постели она энергична, как шестнадцатилетняя. Ей нравится доминировать. Мне вообще не нужно ничего делать, только изредка переворачиваться. Это как раз то, что я люблю.

— Но ведь это не причина, чтобы жениться.

— У нее куча бабок. И талант увеличивать их количество. И ей больше всего на свете нравится тратить их на старину Брона.

— А как же все остальное, что так важно в браке?

Брон выглядел удивленным:

— Например?

— Ну, сотрудничество, похожие вкусы, м-м… принципы? — Мне было трудно взглянуть на вещи с точки зрения Брона. — Дети! Вы же не сможете их иметь.

— И слава Богу! Зачем они мне?

Да, если говорить честно, Брона трудно представить отцом.

— А как насчет того, что она состарится, когда ты будешь еще относительно молодым человеком? А если у нее будут проблемы со здоровьем?

— Я найму хорошенькую молоденькую сиделку.

Я отступилась. Возможно, для Брона это действительно лучший вариант. Он и впрямь выглядел счастливым. А когда Летиция вышла из ванны и пришла к нам на кухню, я с удивлением осознала, что, как ни странно, они подходят друг другу.

— Дорогие мои, что вы делаете? — Она проинспектировала кастрюли. — Макароны? Хорошо, я сделаю это для вас! Ты, Брон, садись сюда, чтобы я могла видеть твое прекрасное лицо. А ты, Хэрриет, — она развернула меня, развязала на мне фартук и надела его на себя, сопроводив эти действия легким тычком в бок, — садись рядом со своим братом и радуйся, пока он здесь. Завтра мы улетаем в Париж, и это будет для тебя горе. Брон рассказывал, как ты его любишь. У меня большая семья, но я редко с ними вижусь. Где кладовая? — Она бросилась туда и вышла с несколькими пакетами. — Я люблю готовить, но у меня нет времени. Замечательные pasta asciutta. А также ceci, peperoncini и polenta. Вы любите итальянскую кухню?

Я рассказала ей про Марию-Альбу.

— Бедняжка! Va bene, такова жизнь. — Летиция посочувствовала ровно полторы секунды, после чего набросилась на продукты. Она резала, жарила, скребла, бланшировала, парила и взбивала с космической скоростью. Я взирала на нее с удивлением, а Брон тихо напивался. Время от времени она подскакивала к нему и целовала его взасос, а он даже слегка вытягивал губы в ответ.

За время, меньшее, чем ушло бы у меня на приготовление простых спагетти с помидорами, Летиция умудрилась изготовить пять блюд, не переставая болтать о тенденциях моды, проблемах с закройщиками, своем детстве, журналистике, киноиндустрии, политике и космических путешествиях. При этом она еще успевала тормошить Брона. Почему-то, несмотря на все это, я не чувствовала себя лишней.

— Какой он плохой, правда? — засмеялась Летиция. — Это первый мужчина в моей жизни, у которого совсем нет совести! Мне это нравится. Я могу читать его мысли. Если он посмотрит на другую женщину, я перестану давать ему деньги, а он их любит чуть-чуть больше, чем секс. Поэтому мы прекрасно ладим.

Так как за знакомство Брона и Летиции был в ответе Руперт, я решила пригласить их с Арчи на обед. Накрыла стол на десятерых — папа убедил Флер, что их присутствие необходимо.

Через минуту прибыли Руперт и Арчи, и я, как всегда, сдержанно приветствовала их. Чего нельзя сказать о Летиции — она просто-таки накинулась на них.

— Ruperto, как я рада видеть тебя! — Она смачно его поцеловала. — А Арчи, tesoro mio, как чудесно ты выглядишь! Особенно это розовое пальто, совсем как костюм английских охотников.

— Поздравляю тебя, Летиция! — Руперт преподнес ей шикарный букет из роз и гиацинтов. — Я надеюсь, вы оба счастливы. Мои поздравления, Брон.

— Брон, мальчик мой, я хочу тебе кое-что сказать. — Летиция взяла Руперта под руку. — Я долгие годы была влюблена в Ruperto, но он никогда не… Слово, саго! — Она щелкнула пальцами.