— Это потому, что я не умела выбирать одежду. Когда смотрела в зеркало, то видела только свои растрепанные волосы и некрасивый нос, и не могла разобраться, как на мне сидит какая-нибудь вещь. Когда мне приходилось что-то покупать, я заранее была уверена, что мне ничего не идет и все будет висеть мешком. К тому же я не представляла, что именно мне нужно, но с Арчи все оказалось по-другому. Видишь, сколько он мне насоветовал!

— Мне бы не очень понравилось, если бы кто-то захотел помогать мне при выборе одежды, словно я маленький ребенок, — заметила Порция, разглядывая темно-вишневый костюм из джерси. — Я никому не позволяю указывать мне, что делать, и прислушиваюсь только к мнению Сьюк. Но она — другое дело. Чудесные туфли, хотя, по-моему, немного детские. Но выглядят как хрустальные, прямо для принцессы. Офелия умрет от зависти, когда все это увидит.

— А что ты об этом скажешь? — спросила я, накрасив губы темно-красной помадой, которую мне тоже подобрал Арчи.

— Боже мой! Кто бы мог подумать — Хэрриет начала пользоваться косметикой! Я помню, ты говорила, что только избалованные богачи могут позволить себе тратиться на такую ерунду, когда шахтеры голодают.

Арчи позаботился, чтобы макияж соответствовал новой цветовой гамме моего гардероба, и по его совету я приобрела также блестящие тени для век и легкие бледно-розовые румяна.

— Смотрится очень красиво, — согласилась Порция, — твоя кожа кажется более бархатистой, а глаза становятся выразительнее.

— У меня и тушь есть.

— Значит, с тобой действительно что-то случилось! Макс лишится дара речи, когда с тобой встретится.

Вечером накануне отъезда в Дербишир мне принесли домой большую посылку. В ней оказался темно-красный кожаный чемодан, а в нем маленькая дамская сумочка такого же цвета. Арчи развернул записки и прочел:

— «Дорогая Хэрриет, прошлой ночью нам приснился страшный сон, в нем у тебя был чемодан из ИСКУССТВЕННОЙ кожи. Любящие тебя Р. и А.»

Корделия не выдержала и вытащила новый чемодан в гостиную, где он и попался на глаза Офелии. Тщательно осмотрев его снаружи и изнутри и проверив его застежки и мягкую бархатную подкладку, она осторожно спросила:

— Могу я когда-нибудь попросить его у тебя на время?

Я уверила, что она сможет взять его с собой, когда понадобится, как, впрочем, и сумочку. Она улыбнулась, но тут увидела на мне костюм из джерси и вздохнула:

— Он будет мне узок в талии.

Я немного волновалась, что моя красная сумочка потеряет форму из-за перепада температуры, поскольку на улице было довольно холодно.

— Надеюсь, я не потеряю пальцы из-за обморожения, — пошутил Арчи. — У меня такое ощущение, что скоро смогу брать радиоактивные металлы голыми руками. Если бы не жаркое дыхание Дирка мне в затылок, то, наверное, у меня бы давно уши отвалились.

— Из-за того, что у тебя шея заледенела, ты совсем не поворачиваешь голову и не смотришь в зеркало заднего вида, — напомнила ему Корделия.

Корделия задумалась. Пока Дирк и вправду согревал нас своим дыханием, Руперт и Арчи не возражали, чтобы я взяла его с собой. Поначалу я хотела отказаться от поездки, не желая расставаться с моим питомцем.

— Пойми же, — сказала я Руперту, — мне некому отдать Дирка. Он будет так несчастен, если мы его бросим, что я себе никогда этого не прощу. Может быть, поедет только Корделия?

Руперт помолчал минуту и наконец сказал:

— Возьми его с собой.

— А что скажет хозяйка дома? Не все люди способны принимать у себя гостей с собаками.

— У них есть две собаки, так что с Дирком они как-нибудь управятся. Я позвоню и предупрежу их.

Что касается Марка-Антония, то Руперт сказал, что лучше ему остаться дома, и я не могла с ним не согласиться. Лавди, предпочитавший общение с животными и не очень симпатизировавший людям, готов был о нем позаботиться, так что Марку-Антонию была обеспечена подходящая компания.

Единственное, что беспокоило меня по-прежнему, — папино состояние. Мы оставляли его одного. Правда, увлечение Флер несколько скрашивало его заключение. При последнем свидании он сказал мне, что по ее просьбе для них будет устроен ужин с креветками, устрицами и шампанским. Начальник тюрьмы дал на это разрешение и даже предоставил в их распоряжение свой кабинет. Если до этого я относилась к Флер с недоверием, то после такого подарка для папы она показалась мне человеком великодушным и тонким.

Я оставила свой адрес в Дербишире Марии-Альбе, с которой мы дважды в неделю обменивались письмами. Но она не всегда отвечала мне регулярно, бывало, от нее приходило три письма за два дня, а бывало, что ее молчание длилось по полторы недели. Ошибок в ее посланиях было так много, что я лучше понимала, когда она целиком переходила на родной итальянский. Прежде я даже не представляла, насколько ей сложно писать по-английски. Она писала, что подружилась с сестрой Марией-Жозефиной, которая готовит еду в общине, и они делятся друг с другом кулинарными секретами.

Мои письма содержали подробные отчеты обо всем, что происходило у нас доме: о возвращении Марка-Антония, об отъезде мамы в Корнуолл, о блюдах, которые готовил Ронни, о безобразиях, вытворяемых Дирком. Письма являлись для Марии-Альбы своеобразной психотерапией, помогавшей приводить ее в состояние равновесия и душевного спокойствия, и я замечала, что постепенно настроение ее улучшалось.

— По-моему, подходящее место для ланча. — Голос Арчи вывел меня из задумчивости.

Он свернул налево и остановился у вывески «Тэлиго Тауэрс, ресторан и отель». Мы миновали аллею и вошли в большое здание в стиле викторианской готики.

— Конечно, нам не пристало привередничать, — заметил Руперт, — но хотя бы скатерти они могли постелить на столы.

— Проходите, я долго не задержусь, — сказала я своим спутникам и вышла с Дирком на улицу. Прогулявшись под деревьями, я отвела его назад в машину и тут увидела, что рядом с нашим автомобилем бродит какой-то человек с бакенбардами, одетый в светлое пальто. Завидев меня, он улыбнулся и сказал:

— Очень хороший мотор, и карбюратор отличный, какая фирма?

Я улыбнулась из вежливости:

— Боюсь, я в этом не разбираюсь.

— Хорошая собачка.

Тут я проявила себя более компетентной:

— Это корнуоллский терьер.

Мужчина рассмеялся, показав белые крупные зубы:

— Больше похож на пикси, если корнуоллский. Нет, мисс, вы меня не обманете. У моей тетушки был сенбернар, очень серьезный пес. Так что вы меня не проведете.

Он отошел от меня, сел в машину и уехал. Было так холодно, что, оставив Дирка, я тут же поспешила вернуться в ресторан.

Официантка раздавала меню немногочисленным посетителям. Когда очередь дошла до нас, каждый стал выбирать, что будет есть. Руперт всегда следил за своим весом и ел очень мало. Корделия же решила заказать побольше булочек, заявив, что юбка, которую она выпросила у Офелии перед отъездом, так велика, что ей нечего бояться поправиться. Арчи был таким стройным, вовсе не склонным к полноте, и в твидовом пальто с зеленым шарфом он выглядел спортивно, но элегантно.

Официант подошел ко мне и предложил помочь снять пальто.

Сняв пальто и перчатки, я отдала их официанту. Я расстелила салфетку и положила ее на колени.

— Я советую тебе заказать ростбиф, — Руперт протянул мне меню, — он никогда не бывает плохим. И по той же причине рекомендую крабовый салат.

— Я еще никогда не ела в настоящем ресторане, — сказала Корделия. — Можно мне взять что-нибудь экзотическое?

Руперт задумчиво посмотрел на нее:

— Хорош только тот опыт, за который не приходится платить слишком дорого. Что ты собираешься заказать?

— Я хочу дичь под красным соусом, а на второе homard thermidor, я знаю, что это лобстер, мы на уроках французского эти названия проходили.

Я строго глянула на Корделию и, нахмурившись, покачала головой — такой заказ стоил слишком дорого. Корделия надула губки. Она так радовалась, впервые почувствовав себя взрослой, когда официант обратился к ней «мадам», раскладывая перед ней прибор и подавая меню, что теперь ей хотелось полной свободы.