Удар по Мунхаве преследовал несколько целей. Во-первых, необходимо было показать, что РЕНАМО является силой, с которой необходимо считаться, и вынудить сесть Машела за стол переговоров — возможно с тем, чтобы сформировать коалиционное правительство и в конечном итоге привести страну к демократии западного образца. Во-вторых, в случае успеха, экономика Мозамбика, получала сильнейший удар. В-третьих, данная диверсия на терминал отчасти несла элемент мщения. Несколькими месяцами ранее, боевикам ЗАНЛА, проникшим с территории Мозамбика, удалось совершить налет на крупный склад ГСМ в Солсбери. Ущерб, причиненный экономике Родезии, был куда как значителен, и САСовцы неофициально поклялись нанести ответный удар, с тем, чтобы навсегда отбить у террористов и их сторонников охоту к подобным вылазкам.

В Мунхаве было сосредоточено более 40 огромных резервуаров с нефтью, бензином и соляром. Кроме того, в центре нефтехранилища находились баллоны со сжиженным газом и несколько тысяч 200-литровых бочек с бензином. Взрыв всего этого по мощи мог быть сопоставлен с взрывом тактического ядерного оружия…

Изучая карты, оперативники САС и РЕНАМО пришли к выводу, что кроме нефтехранилища, в Бейре есть еще несколько стратегически важных целей, по которым можно нанести удар: это трансформаторная станция, снабжавшая электричеством город, линия электропередач, портовая ж/д ветка и нефтепровод, ведущий из Мунхаве в порт. Помимо этих целей родезийское командование хотело бы также уничтожить склад ЗАНЛА (вооруженного крыла ЗАНУ, фракции Роберта Мугабе), который под завязку был забит оружием и взрывчаткой. Однако руководитель операции капитан Роберт Макензи, приняв во внимание временной фактор, отказался от того чтобы распылять силы. Он отобрал несколько целей в качестве второстепенных, а остальные после обсуждения были вычеркнуты из списка.

Операция осложнялась тем, что оперативникам предстояло работать в городских условиях — при операции в сельском районе группа могла бы исчезнуть в буше и уклониться от контакта с превосходящими силами противника. В городе это было исключено — Бейру патрулировали дозоры, территория нефтехранилища также охранялась усиленными нарядами, а в 800 метрах от Мунхавы располагалась батарея 37-мм зенитных орудий и усиленный гарнизон ФРЕЛИМО. Также неподалеку от Мунхавы располагался трущобный городок, обитатели которого могли поднять тревогу, не говоря уже о том, что в аэропорту Бейры стояло звено МиГов — не исключалась возможность, что в случае тревоги их могли поднять в воздух.

По предварительным расчетам, у оперативников на всю операцию должно было уйти не более четырех часов — с момента высадки в точке инфильтрации и до отхода в точку эвакуации. В противном случае, для коммандос возрастал риск быть обнаруженными и уничтоженными.

Разведка предоставила диверсантам необходимые карты и аэрофотосъемку объекта. После долгого и тщательного изучения места будущей диверсии, Макензи и Уиллис озаботились вопросом — какие именно резервуары стоит уничтожать, какие из них содержат нефть, а какие — иные материалы и каков примерный график опорожнения и наполнения емкостей. Для этого они обратились к экспертам, работавшим на нефтехранилище в Солсбери. Представившись армейскими офицерами, проходящими подготовку по программе охраны стратегических объектов, они выяснили, какие именно резервуары предназначены для нефти, керосина, гудрона, а также получили необходимые разъяснения, какие именно склады представляют, в случае возможного нападения, наиболее заманчивую цель для возможных диверсантов. Макензи и Уиллис также узнали от экспертов, каким именно образом возможно причинить наиболее сильный ущерб.

После этого сделали масштабную модель нефтехранилища и прилегающей территории. И команда начала проводить долгие часы за отработкой плана, учитывая и обсуждая мельчайшие детали: последовательность событий, время, необходимое для каждого этапа операции, пути продвижения к основной и второстепенной целям, местоположение каждого члена команды, дистанция от позиции для стрельбы до резервуара, очередность уничтожения баков и так далее. Оперативники решали, что делать в случае обнаружения патрулями, что предпринять, в случае если пути отступления окажутся блокированными, как поступить, если точки рандеву окажутся занятыми противником. Среди прочих моментов обсуждался даже такой вопрос как угон машин — на случай экстренного отступления. Для освещения этого вопроса были приглашены несколько экспертов из полиции Солсбери, объяснивших оперативникам, как и какие машины лучше всего угонять, и как именно стоит отрываться от преследования. На случай если ситуация начнет выходить из-под контроля, диверсанты взяли с собой большое количество боеприпасов.

После всех совещаний и тренировок, Боб Макензи принял решение лично произвести авиаразведку, чтобы уточнить последние детали. На самолете "Канберра" капитан САС совершил ночной облет Бейры, с тем, чтобы уяснить один из ключевых факторов — свет. Если Мунхаве не будет освещена, то диверсанты в кромешной тьме будут просто слепы. В случае если света на объекте будет более чем, то их могут обнаружить еще до выполнения задания. То, что Макензи увидел из кабины над Бейрой, заставило его расхохотаться — Мунхаве была освещена в точности так, как и надо было оперативникам. Те, кто отвечал за охрану нефтехранилища, допустили стандартную ошибку: вокруг Мунхаве было большое количество прожекторов и фонарей, но все они были расположены таким образом, чтобы свет светил внутрь ограждения, а не наружу. Позже Макензи признал, что именно это обстоятельство и решило судьбу всей операции — по его словам, советские советники, находившиеся в Мозамбике, то ли не указали на эту оплошность ФРЕЛИМО, то ли сами не поняли ошибку охраны. Таким образом, Мунхаве была великолепно освещена, а вся прилегающая территория оставалась в тени, что облегчало работу оперативникам. Городское освещение расположенной неподалеку Бейры давало диверсантам достаточно света, для того чтобы ориентироваться, но не позволило бы охране увидеть САСовцев. Вне сомнения, рассудил он, возвращаясь в Родезию, что после удара по Мунхаве у кое-кого в Мозамбике полетят не только погоны, но и головы: "Я и сам не смог бы лучше установить освещенность на объекте, будь у меня такая возможность"…

Таких мест, как база ВМФ ЮАР Лангебаане на земле немного — десять, не больше. Кажется, сама природа постаралась создать здесь наилучшие условия для размещения курорта и базы ВМФ — здесь были и горы и лагуны и пляжи. Все, что душе угодно.

Эта база находилась в заливе Салдана, со всех сторон окруженном полуостровами и прекрасно защищенном от штормов. База ВМФ находилась у самого входа в залив, дальше шла курортная зона и национальный парк. Сразу от береговой линии, окаймленной узкой линией золотистого песка, шли невысокие, поросшие лесом и кустарником горы. На некоторых из них были оборудованы форты и установлены крупнокалиберные артиллерийские орудия…

Еще с той самой поры, как два самолета Дакота без опознавательных знаков, приземлились на короткую ВПП базы и родезийские спецназовцы вышли на раскаленный бетон полосы, капитан де Вет понял, что дело дрянь. Встречавший их майор ВМФ ЮАР, представившийся как Николас Кронье, мрачно ухмыльнулся и сказал, что свободного транспорта на базе не оказалось и до казарм придется добираться бегом. Четыре километра под сорокаградусной жарой. Но дорогу он покажет — поедет впереди на своем джипе. ЮАРовцы свои теплые чувства к родезийцам высказывали всегда, когда представлялась такая возможность…

Вообще, история взаимоотношений между Родезией и ЮАР была очень сложной, несмотря на то что это были два, по сути родственных народа и родственных государства. То, что во главе ЮАР стояли буры, а во главе Родезии — англичане, ситуацию меняло не сильно — в Африке все белые принадлежали к white tribe, к белому племени. Белый белому всегда был братом, даже если их страны недавно воевали. Скорее всего, эти два государства даже должны были бы быть единым целым — возможность представлялась не раз. Но — не получилось. Скорее всего, именно это и стало первопричиной развала сначала Родезии, а потом и самой ЮАР.