— Во-первых, меня зовут Марни. Во-вторых, здесь достаточно места для всех нас, — начинаю я, но Миранда уже хватает меня за руку и тащит обратно в вестибюль. Серые глаза Тристана следят за моими движениями, как у хищника, который только и ждёт, когда его жертва ускользнёт. Я могу себе представить, что, если бы я упала, он в одно мгновение вцепился бы мне в горло.

— Идолы едут первыми, и они едут в одиночку, — говорит Миранда, но это как раз перед тем, как Тристан затаскивает троицу ухмыляющихся девушек позади себя в лифт. Он наблюдает за мной, пока закрываются двери, но выражение его лица далеко не приятное. Как будто он пытается впитать мои страдания, не оставляя ни одной капельки, он хочет проглотить их целиком. — Если, конечно, им не нужна компания. Первый день, а он уже собрал себе гарем. Типично.

— Как он может быть уже кумиром, если он первокурсник? — спрашиваю я, и Миранда вздыхает, ожидая, пока лифт поднимется на верхний этаж, прежде чем снова начнёт спускаться. — Это тоже полагается, как бонус к наследству? — я изо всех сил стараюсь не закатывать глаза, но баллы, которые мне были нужны, чтобы поступить в эту школу, должно быть на сорок процентов выше, чем у некоторых других учеников, из-за их «бонуса за наследие», то есть баллов по их заявке, начисляемых им просто за то, что члены семьи посещали эту школу до них.

— Ну, технически нет, но репутация имеет значение. Тристан Вандербильт стал большой шишкой с тех пор, как начал ходить в детский сад в кампусе для младших школьников. — Двери лифта открываются, и Миранда машет мне рукой, пропуская. Мы стоим бок о бок, наши блестящие чёрные мокасины одинаковы с носочков до пят.

Поджав губы, я решаю оставить остальную часть своего комментария при себе. Мой первый день ещё даже официально не начался, а у меня уже куча неприятностей.

Лифт дребезжит, и двери открываются, открывая взору классную комнату, превосходящую всё, что я когда-либо могла себе представить. Даже веб-сайт и брошюры не подготовили меня к этому.

— Срань господня, — шепчу я, глядя на люстру над нашими головами. Она явно новая, но спроектирована с учётом периода постройки здания: маленькие лампочки в форме пламени на том месте, где когда-то стояли свечи. Вместо письменных столов здесь установлены три U-образных стола с блестящими поверхностями из красного дерева.

Мисс Фелтон сидит в центре за своим маленьким, но богато украшенным столом. Большинство стульев уже заняты, и я понимаю, что все смотрят в нашу сторону, ожидая, когда мы сядем. Мы с Мирандой поспешно занимаем последние два свободных места, и я испытываю облегчение от того, что она сидит рядом с этим парнем, Грегори, а не я.

— Всем доброе утро, — говорит мисс Фелтон, вставая и разглаживая руками перед своего юбочного костюма. Политик. Вот что у меня возникает в мыслях, когда я смотрю на неё. Это или, может быть, адвокат. Лоббист. Что-то в этом роде. Она выглядит слишком умной и слишком хитрой, чтобы отсиживаться в частном университете у чёрта на куличках. — Меня зовут Кэрри-Энн Фелтон, и я буду вашим классным руководителем до конца года. — Нацепив на лицо улыбку, она расхаживает по комнате. — Это, так сказать, ваше безопасное пространство в академическом мире, место, где можно почувствовать себя заземлённым, обсудить проблемы, — мисс Фелтон делает паузу, и весь зал оборачивается, чтобы посмотреть, как открывается лифт и появляется парень с подстриженными мятно-зелёными волосами, рукава его накрахмаленной, белой рубашки задраны, его мускулистые предплечья покрыты татуировками. Мои глаза расширяются, а сердце пропускает несколько ударов, когда он входит в комнату, как будто это место принадлежит ему.

— Извините, что опоздал, Кэрри-Энн, — говорит он, зелёные глаза обводят комнату и останавливаются на мне. Почти уверена, что я единственный человек в этой комнате, которого он не узнает. Мгновение он разглядывает меня, а затем снова обращает своё внимание на нашего учителя. — Для меня нет места?

— Кажется, нам не хватает одного стула, — говорит мисс Фелтон, проверяя айпад в своих руках. — У нас на одного ученика больше, чем планировалось изначально…

— Вставай, Черити, — шепчет Тристан, наклоняясь и совершенно отчётливо фокусируя взгляд на мне. — Ты единственная, кто посещает занятия бесплатно. Семья Зейда платит за то, чтобы он приехал сюда. Тебе не кажется, что он заслуживает места?

Мои щёки пылают от гнева, но я не двигаюсь с места, где сижу. Я бы предпочла умереть. В тот момент я даже не подозревала, что Идолы будут стараться изо всех сил, чтобы достичь этой цели.

— Я думаю, что если академия может позволить себе лифты, то может позволить себе и дополнительный стул. — Мой голос тихий, но твёрдый. Миранда рядом со мной издаёт тихий беспомощный звук, а Тристан садится, вздёргивая подбородок, как будто я только что всерьёз разозлила его.

— Дело не в том, чтобы предоставить стулья, — перебивает мисс Фелтон, неверно истолковывая ситуацию и пренебрежительно махая рукой. — Это маленькая комната, и мы не хотели, чтобы мебели было больше, чем необходимо. Мистер Кайзер, поскольку вы единственный человек, который отказался прийти вовремя, вы можете пока постоять.

— С удовольствием, мисс Фелтон, — мурлычет он, с важным видом подходит к окну и облокачивается на один из широких каменных подоконников. Его глаза полуприкрыты, и он оценивающе оглядывает учителя с ног до головы. — Для вас всё, что угодно.

Большинство студентов посмеиваются, но я, кажется, не могу перестать изучать этого парня. Цветные волосы категорически запрещены студенческим дресс-кодом, а здесь этот парень с мятно-зелёными волосами, пирсингом в губах и на брови, а руки покрыты татуировками.

— Агент Зейда заключил с ним какой-то особый рабочий контракт, — шепчет Миранда, читая мои мысли. — Например, он должен поддерживать определённый внешний вид для своей карьеры. Это, и ходят слухи, что его агент, Боб Розенберг, грёбаный заместитель директора Кастор. — Уголок моего рта подёргивается, но я не удивлена. На данный момент ничто в этой школе не могло меня удивить.

— И какова его карьера? — спрашиваю я, бросая ещё один взгляд в сторону Зейда. На него приятно смотреть, это точно. Мой желудок скручивается в маленький узел, и я прикусываю нижнюю губу.

— Рок-звезда. — Миранда ухмыляется, когда я вопросительно смотрю на неё. — Солист группы Afterglow. Они своего рода важные персоны; в прошлом году у них было более ста тысяч загрузок их дебютного альбома и около ста миллионов стримов.

Мисс Фелтон бросает на Зейда прищуренный взгляд, как будто она привыкла к подобному дерьму от титулованных подростков, и возвращается к своей речи, говорит нам всем, что мы должны иметь возможность свободно говорить здесь, что нет никаких ограничений для дискуссий, которые мы можем вести, и так далее, и тому подобное. Почти уверена, что я единственная, кто слушает, и когда зазвонит колокол в часовне, я выхожу последней.

За исключением Зейда Кайзера.

— Ты, — говорит он, как будто ожидает, что я прыгну по его первому зову. — Ты здесь новенькая?

— Это Марни Рид, — произносит Миранда, счастливо улыбаясь и указывая на меня, как будто я её новейшая, величайшая находка. Я думаю, она чувствует в нём возможного союзника-Идола, но… Я так не думаю. По тому, как Зейд смотрит на меня, словно я кусок мяса, который он может использовать и выбросить, я почти уверена, что она глубоко ошибается. У меня есть способность разбираться в людях. Занимаюсь этим всю свою жизнь. Вернись я в ЛБХ, это могло бы в буквальном смысле стать решающим между жизнью и смертью. В конце прошлого года один из первокурсников был убит двумя старшекурсниками.

— Марни Рид, — начинает Зейд, его голос — это хрипловатое мурлыканье, которое проникает под кожу наилучшим из возможных способов. Он на мгновение прижимает испачканный тату-чернилами палец ко рту, а затем щёлкает пальцами.

— Точно. Несколько человек написали мне о тебе этим утром, перед великой телефонной чисткой. — Он морщит лоб, а затем теребит татуированным пальцем одно из своих серебряных колец в губе. — То, что они говорят о тебе, это просто неправильно. — Мой рот приоткрывается, и я чувствую мимолётный намёк на облегчение. Может быть, мне не обязательно враждовать с каждым популярным парнем в кампусе. — Они называют тебя Работяжкой, но они также говорят, что ты не для траха.