— Где ваши пары? — спрашиваю я двух других парней Идолов. Крид напрягается рядом со мной и устремляет свой ледяной взгляд на своих друзей. Что ж, возможно, знакомые — более подходящее слово. — Я думала, что вы двое пойдёте с Харпер и Бекки?
Зейд ухмыляется и пожимает плечами, его красный пиджак усеян булавками, брюки в обтяжку заправлены в ботинки. Его волосы красиво зачёсаны назад, а галстук завязан ровно, но он всё ещё похож на рок-звезду.
— Я собираюсь прогуляться, проверить своих потенциальных клиенток, — говорит он, оглядывая меня с ног до головы, а затем присвистывает. — Хотя, если этот холодный ублюдок прогонит тебя сегодня вечером, я буду милым, тёплым и буду ждать тебя. Классно выглядишь, Работяжка. — Я прищуриваюсь, глядя на него, но какая-то маленькая часть меня теплеет от его слов. Крид замечает это и обнимает меня за талию, притягивая ближе.
— Ну разве вы двое не прелестно выглядите, — протягивает Тристан, его серые глаза изучают нас. Я задаюсь вопросом, может быть, он отказался от пары на бал из-за Лиззи или чего-то в этом роде, но она уверяет меня, что они не разговаривали с той ночи в казино. И всё же я думаю, что он влюблён в неё. — Какая очаровательная пара из вас получится. — Его слова сухи и саркастичны, и он кажется чертовски опечаленным, но, хоть убей, я не могу понять почему.
— Без пары? — я спрашиваю снова, но Тристан игнорирует меня, заходя в лифт, как только двери открываются. Мы спускаемся на первый этаж и присоединяемся к толпе во внутреннем дворе. Все ждут, когда можно будет сесть в один из лимузинов, выстроившихся снаружи, чтобы нас отвезли на пароме в гавань.
Танцы проходят на старомодном пароходе под названием «Л.Б.Бёрберри», названном в честь основателя школы Лукаса Бенджамина Берберри.
— Вы, ребята, знаете историю, стоящую за пароходом, верно? — спрашиваю я, когда толпа расступается перед нами. Тристан идёт впереди по дороге, и люди просто инстинктивно расступаются, оставляя свободный путь от лифта к ступенькам. Следующий лимузин в очереди быстро освобождается студентами, которые садились в него, и направляется к нам.
Половина меня озадачена таким вниманием, а другая половина… взволнована. Что за жизнь ведут эти ребята.
— Какой-то парень построил его для своей любовницы, верно? — спрашивает Зейд, забираясь в лимузин и затем складывая руки за шеей, как будто это место принадлежит ему. Зная его, можно предположить, что у него, вероятно, есть лимузин получше этого.
— Не для любовницы, — выдыхаю я, когда Крид садится, а затем сажает меня к себе на колени, точно так же, как он сделал в машине в тот день. Всё моё тело раскаляется добела, а затем тускнеет до мучительного жара. Я изо всех сил стараюсь не вертеться на нём. Если я прямо сейчас почувствую, как он твердеет подо мной, я могу умереть. — Для его жены. Он спроектировал пароход именно так, чтобы он мог пригласить её на ужин на верхнюю палубу. Она всегда хотела съездить в Новый Орлеан и совершить круиз на пароходе по Миссисипи, но заболела и не смогла путешествовать. — Моё сердце сжимается, и я знаю, что мой внутренний интерес к истории проявляется, но я ничего не могу с собой поделать.
— Это так романтично, — говорит Миранда, сжимая руку Эндрю. Он бросает на неё взгляд, и они вдвоём делают паузу, чтобы посмотреть друг на друга, прежде чем отодвинуться. Крид наблюдает, и его глаза сужаются.
— Они что, трахаются? — шепчет он, и его дыхание щекочет мне ухо, заставляя меня поёжиться. Он хмыкает, и в конце концов мы смотрим друг на друга. Слишком поздно. Я чувствую, как его тело отзывается на меня, его руки крепче обхватывают мою талию. Моё сердце сейчас бьётся так громко, что у меня от этого болит голова.
— Я не… Я не знаю… — шепчу я в ответ, когда он наклоняется ещё ближе, проводя рукой вверх по моему боку.
Ещё один человек садится в лимузин, и мы все оборачиваемся, чтобы увидеть Харпер, за которой следуют Бекки, Эбигейл и Валентина.
Фантастика.
Затем идут их пары, и я узнаю хмурое лицо Грегори, за которым следует Джон. Последнего Идола, Джины Уитли, нигде не видно. Я заметила, что у неё есть свой собственный круг друзей, к которым она иногда тяготеет.
— Что ты здесь делаешь, Харпер? — огрызается Тристан, и его голос звучит так, словно он хочет вышвырнуть её зад прямо на тротуар. Дверь закрывается, кто-то стучит по крыше, и мы отправляемся в путь. Харпер улыбается, но выражение её лица напоминает мне акулью улыбку.
— Я твоя пара на танцах, что же ещё, глупышка? — говорит она, её розовое платье задирается вверх по бёдрам, когда она продвигается к Тристану и хватается за его руку. Он стряхивает её с себя, мрачно нахмурившись, но это, похоже, её не смущает. Она создана из несгибаемого железа, эта девушка непоколебима. Выражение его лица напугало бы меня до чёртиков. Он похож на человека, который только что оперся в стену, которая закрывает от него то, чего он действительно, очень хочет.
— Ты спросила меня, и я сказал тебе нет, — говорит Тристан, пока мой взгляд перебегает с одного на другого. Воу. Во время нашей игры в казино он предположил, что собирается использовать свой выигрыш, чтобы держать Крида подальше от Харпер. А теперь…
— Тристан, — огрызается Харпер, садясь прямо. Её взгляд пронзает его насквозь, и тогда я понимаю, что все эти прикусывания губ, взъерошивание волос и хихиканье — притворство. Её позвоночник состоит из стального стержня. — Тебе не кажется, что твоё будущее более…
Он поворачивается и прикладывает палец к её губам, наклоняясь с рычанием.
— Если ты продолжишь болтать, я вышвырну тебя прямо из этого лимузина, и тогда мы выясним, кто больше нравится Плебеям — их королева… или их король. Не испытывай меня, Харпер. — Она отшатывается, как будто он дал ей пощёчину, в глазах вспыхивает боль.
— Ты всегда становишься таким, когда Лиззи…
Выражение лица Тристана в этот момент становится ядовитым.
— Не смей упоминать её имя. — Его слова — приказ, сорвавшийся с языка, похожего на хлыст. — Ещё раз упомяни Лиззи, и клянусь, Харпер Дюпон, ты пожалеешь.
Лимузин подкатывает к остановке, и Харпер практически выбегает из него со слезами на глазах. Бекки следует за ней, Эбигейл, Валентина и парни — за ними.
Зейд присвистывает.
— Это было чертовски грубо, — выдыхает Зейд, но затем он ухмыляется, как будто всё это забава и игры. Истязание людей не беспокоит идолопоклонников. — Ты же знаешь, что она влюблена в тебя.
— Она влюблена в мою фамилию и репутацию Вандербильтов. — Тристан выходит из лимузина и направляется к причалу. Зейд помогает мне слезть с колен Крида и выйти на тротуар снаружи. На самом деле мне немного больно носить эту обувь на улице. Они стоят две тысячи долларов. За одну пару туфель. Это просто… Я даже представить себе не могу, что потрачу такие деньги на обувь.
— У меня ужасный стояк, — протягивает Крид, и Миранда морщит нос.
— Ты отвратителен. Никто не хочет этого знать, — говорит она, отстраняясь от своего близнеца и ведя Эндрю вверх по трапу на пароход. Зейд ухмыляется и разворачивается, пятясь назад, когда Крид снова берёт меня за руку.
— Прости? — я вздрагиваю, а потом не могу удержаться от смеха. Крид прищуривает глаза, но на его губах появляется слабый намёк на улыбку. Он и в грош не ставит то, что все могут увидеть доказательство его возбуждения через брюки. На самом деле, кажется, ему нравится всеобщее внимание.
Напряжение, возникшее между нами в лимузине, всё ещё существует, лишь слегка ослабленное драмой между Харпер и Тристаном. Когда Крид ведёт меня внутрь и к нашему столику в задней части корабля, он кладёт руку мне на поясницу, и мои кости превращаются в желе. Он отодвигает для меня стул, проталкивает меня внутрь, а затем кладёт руки мне на плечи, наклоняясь, чтобы прижаться губами к моему уху.
— Я сейчас вернусь. — Он запечатлевает поцелуй на моей щеке, и мои глаза расширяются.
— Так… значит, он тебе нравится? — спрашивает Миранда, уставившись на меня через стол так, словно никогда раньше меня не видела. — Он… прочитал твоё эссе вслух. — Мои щёки вспыхивают. Я не забыла об этом, но я также не могу отрицать, что, когда он не ведёт себя как полный придурок, мне нравится компания Крида Кэбота. Как я уже сказала, мне легче доверять людям, чем постоянно верить в обман. И я хочу верить, что смогу подружиться с этими ребятами.
