Занятие 3: Государственное управление, история и гражданское право, комната CH3

Сочетание CH в CH3 расшифровывается как Chapel (часовня), что означает классные комнаты, расположенные в здании, пристроенном к старой часовне. Миранда исчезла во второй половине дня после обеда, но, думаю, теперь я знаю, как туда добраться. Следуя по лабиринту коридоров, я проскальзываю незамеченной среди других студентов — Плебеев, как их предположительно называют, — наслаждаясь своей анонимностью. Только Идолы и их ближайшее окружение смотрят на меня искоса. Больше никому нет дела.

Я невредимо вхожу в класс и со вздохом облегчения сажусь на стул в дальнем углу. Тристан Вандербильт — единственный член Голубокровных — их термин, не мой, — который делит этот класс со мной и Мирандой. Он поднимает взгляд, когда я вхожу, его серые глаза пронзают меня насквозь, прежде чем он возвращает своё внимание к невысокой девушке с волосами цвета воронова крыла, стоящей перед ним.

За последнюю неделю я видела его с доброй дюжиной разных девушек, флиртующих, улыбающихся и наклоняющихся ближе. Даже когда парень пытается с кем-то переспать, это высокомерие сидит как маска на его красивом лице. Кажется, он никогда не теряет бдительности и не проявляет никаких эмоций, которые не были бы запятнаны чувством превосходства и права собственности.

От одного взгляда на этого придурка у меня сводит живот.

— Извини, я опоздала, — выдыхает Миранда, садясь на стул рядом со мной. Её взгляд устремляется на Тристана, и он встречает её пристальный взгляд в упор, прежде чем вернуть своё внимание к своему новому завоеванию. Щёки Миранды загораются румянцем, и я приподнимаю бровь.

— Не извиняйся. Ты итак сидела со мной на каждом занятии и на каждом обеде в течение всей недели. Ты же не собираешься, типа, получить испытательный срок от Голубой Крови за это, не так ли?

Миранда достаёт свой айпад из сумки и кладёт его на стол. Техническая политика здесь безумно строгая, поэтому все ноутбуки и планшеты выданы школой и заблокированы в частной сети. Это безумие. Я безумно скучаю по своему телефону, но сегодня после школы я забираю его обратно на выходные.

Даже цифровой побег из академии сейчас звучит как рай.

— Нет. Я имею в виду, я так не думаю, поскольку Крид мой брат… — Миранда замолкает и выдыхает, проводя рукой по лбу, прежде чем искренне улыбнуться в мою сторону. — Я знаю, что он был по отношению к тебе настоящим придурком, но он слишком заботлив, когда дело касается меня. Однажды, ещё в средней школе, один парень кинул меня на свидании, и Крид обнимал меня, пока я плакала. Однако после того, как я заснула, он пошёл к дому мальчика и ударил его. — Её улыбка становится немного шире, и я улыбаюсь в ответ. То есть до тех пор, пока я не осознаю, что Тристан стоит прямо перед моим столом, эта огромная тень разрушает добродушный юмор момента.

Я с вызовом смотрю на него снизу-вверх. Я никого не боюсь, даже таких парней-миллиардеров, как Тристан Вандербильт.

— Сегодня вечеринка, Мэнди, — говорит он, и его лицо превращается в холодную, жестокую маску. — Ты собираешься там быть?

— Марни приглашена? — эхом отзывается Миранда, и, хотя я ценю её попытку заступиться за меня, внутри меня все съёживается. Тристан переводит взгляд на меня, его взгляд темнеет от отвращения. Кажется, он действительно ненавидит меня, и я, кажется, не могу понять почему.

— На вечеринке будет достаточно желающих девушек; нам там не нужны ещё и Работяжки. — Его речь ледяная, и каким-то образом это делает его ненависть ко мне ещё сильнее. Это холодное, пустое отвращение, которое оседает на моей коже, как солёный туман над тихим морем.

— Она мой друг, Тристан, — говорит Миранда, но он уже отворачивается, прекращая разговор ещё до того, как он начался. Вздохнув, она снова поворачивается ко мне. — Если ты хочешь пойти на вечеринку, Марни, мы найдём способ — это сделать.

— Не думаю, что хочу этого, — отвечаю я, наблюдая за спиной Тристана, когда он снова направляется к темноволосой девушке. — Иди. Я имею в виду, я всё равно не хочу идти. — Мой взгляд скользит по Миранде, наблюдая, как она устраивается на своём месте с айпадом на коленях. — Смотреть, как этот парень приударяет за каждой доступной девушкой на вечеринке, не моя тема.

— Хотя вечеринки здесь просто эпические, — говорит Миранда, поднимая глаза от экрана, когда наш профессор привлекает внимание класса. Она разговаривает со мной, но она отвлечена. Возможно, я знаю её недолго, но уже могу сказать наверняка. — Ты не можешь пройти всю свою школьную жизнь, не посещая ни одной из них. Я поговорю с Кридом после занятий.

Я открываю рот, чтобы сказать ей, чтобы она не беспокоилась, но занятия уже начались, и если есть что-то, что я знаю о своей жизни в Бёрберри, так это то, что мои оценки важнее любой вечеринки и любого дерьма от титулованных богатых парней. Но если Миранда хочет попытаться затащить меня туда, я пойду, хотя бы ради опыта.

И каким же это окажется опытом…

Моя новая квартира расположена на нижнем этаже здания часовни, в отличие от Третьей башни, как у всех остальных студентов. В то время как они наслаждаются пентхаусами и просторными студиями с видом на океан, меня поселили в старом помещении уборщика. Меня это не беспокоит. Честно говоря, пространство с одной спальней и одной ванной в два раза больше, чем в вагоне поезда у нас дома.

— Избалованные богатые сопляки, — бормочу я, плюхаясь на край кровати и закрывая лицо руками. Ходить по этим коридорам — всё равно что бросать вызов; я никогда в жизни не была так измотана.

— Меня бы устроило и общежитие обычного размера. — Закрыв глаза рукой, я делаю передышку, прежде чем сесть и включить телефон.

Каждую пятницу после третьей пары всем ученикам возвращаются их телефоны. До тех пор телефоны в кампусе запрещены. Если кому-то нужно позвонить, он должен связаться с заместителем директора. Подготовительная Академия Бёрберри — это хардкор. Предположительно, отказ от технологий помогает студентам сосредоточиться на учёбе и сокращает количество издевательств. Я бы сказала, что уверена в первом предположении… и совершенно определённо не во втором.

Сев, я окинула взглядом свою новую квартиру. Вся мебель, включая кровать, была приобретена за счёт стипендиального фонда, и, хотя я уверена, что это далеко от того, что есть в комнатах моих сокурсников, мне это кажется роскошью.

Изголовье моей кровати почти такое же высокое, как потолок, это роскошная арка из белого бархата с хрустальными бра по обе стороны. Она задаёт тон всему помещению, эта непринуждённая элегантность в кремовых и серых тонах, искусно нанесённая на древние каменные полы и стены.

Ладно, пап, давай посмотрим, в какие неприятности ты умудрился вляпаться за неделю. Включив телефон, я бегло проверяю свою электронную почту, текстовые сообщения и социальные сети, но там мало что можно найти. Несколько прощаний и приветствий от случайных знакомых, но ничего существенного. У меня не было настоящих друзей с тех пор, как…

Нет, прогони эту мысль. Мне неинтересно развлекаться тенями прошлого, особенно когда мне приходится иметь дело с довольно мрачным настоящим.

Я открываю свою голосовую почту и жду, улыбаясь, когда на линии раздаётся голос моего отца.

— Привет, Марни, это папа, — как будто я не знала. — Я просто хотел узнать, как идут дела в твоей новой школе. — Он делает паузу, и я напрягаюсь, гадая, звучит ли его голос фальшиво, гадая, не пьян ли он снова. — Держу пари, у тебя появилось много друзей. Я просто надеюсь, что у тебя ещё нет парня, хотя я уверен, что ты уже получала предложения. — Он усмехается, но я хмурюсь. Предложения? Не так уж и много. Когда тебя называют Работяжкой и предлагают деньги за секс? Да, вот это было. — Я уже с нетерпением жду родительских выходных. А до тех пор держи меня в своих мыслях. Люблю тебя, пока.