— Это что, оригиналы? — удивленно обратился я к Герману Петровичу.

— Да, — с небольшой ухмылкой ответил тот.

— Но ведь это незаконно…

— Незаконно то, что в них написано, незаконно то, что я их взял. Минус и минус в конце могут дать и положительный результат. Эти документы в принципе не должны были попасть в наш архив. Так что их как-бы и нет, они как бы и не существуют. Так что бери смело, мой подарок.

— Спасибо.

О таком шикарном подарке я даже и мечтать не смел. Весь день на работе прошел как во тьме потому что каждую секунду я думал только о том, как вернусь домой, достану папочку Германа Петровича из комода и начну читать. А чтиво оказалось довольно увлекательным.

А потом, через месяц, мы играли свадьбу Вилли и Милки. И догадайтесь с трех раз, где? Верно, в том самом кафе. Правда, и на этот раз, даже не будучи объектами всеобщего внимания, повеселиться от души нам с Ленкой так и не удалось. Потому что дома была оставленная с сиделкой Вера и еще…

— Я тоже хочу ляльку, — Милка лишь слегка обняла Ленуську. У супруги пока еще даже не обозначился живот, но сестра каким-то особым женским чутьем догадалась, что мы ждем сына.

— Будет, все будет, — пообещала ей Лена.

Отличная была вечеринка. Накачав Вилли изрядным количеством алкоголя, тамада добился-таки его адекватного поведения. А мы едва дождались бросания букетика. Мила кинула его через себя, но так откровенно подглядывать за тем, кто и как из подружек располагается у нее за ее спиной, все равно было нечестно…

Эта планета будто специально была создана для отдыха. Мягкое местное солнце с необычным розоватым отливом неспешно кружилось по небосклону посылая всем живущим на поверхности свои ласковые теплые лучи. Поглаживая приветливой рукой листья по верхушкам деревьев бежал ленивый ветерок, но изредка он, словно заблудившись, залетал вниз, чтобы одарить свежим дуновением еще и тех, кто находился здесь, под кронами. И тогда напоенный ароматами цветущих растений воздух вокруг становился еще более сочным и насыщенным до такой степени, что, казалось, его можно было даже потрогать.

Здесь никогда не было жарко, но здесь никогда не было и холодно. Казалось, местная природа однажды просто поняла необходимое ей и с тех пор так и остановилась, застыв в своем выборе. Бегущие где-то далеко над головой белесые облака, оттенявшие наполненную синеву необъятного неба, случалось, роняли на землю капли дождя, но лишь затем, чтобы одаренная влагой земля могла еще сильнее заблистать новыми радужными красками, а все вокруг наполнилось еще большей блистающей чистотой и выразительностью.

Планета — рай. Марк с наслаждением вбирал в себя ее тягучую наполненную кислородом атмосферу. И пусть обоняние не позволяло ему во всей мере ощутить то благоухание, что лилось всюду, но с каждым последующим вдохом он каждой капелькой своей души проникался той безмерной безопасностью и спокойствием, что царили вокруг. Здесь можно было забыться, не волноваться и не заботиться ни о чем. Здесь можно было просто жить. Не таясь. Даже под собственным именем. Хотя имя у него давно уже заменил порядковый номер. ХХ-112.

Новая миссия, новое имя и новая легенда. Сколько их уже прошло! Детали каждой надежно хранились в его долгосрочной памяти, но он всегда старался как можно реже обращаться в это хранилище. Зачем ворошить старое, вспоминать былые промахи и неудачи, всегда сопутствующие честно выполненным заданиям.

Всю жизнь его занимала работа. Только работа. Утомительная, нудная, подчас — скучная, но требующая постоянного напряжения, готовности в любой момент активизироваться, выполнить свой долг, свое предназначение. А в награду — вот эта планета, месячный отпуск и наслаждение безмятежностью.

Марк сидел на небольшой скамеечке возле основного санаторного корпуса и просто смотрел вперед на уже начинавшее катиться на закат в море солнце. Это время ему нравилось больше всего. Особенно, когда на пути лучей появлялось облако. Тогда преломленный свет розоватого светила уходил в багрянец добавляя всему вокруг красновато-желтого оттенка и на мгновение вдруг и везде наступала осень. Теплая ранняя земная осень, которая ему всегда была так по душе.

— Опять скучаешь, Марк?

— Нет.

Эльвира. ХХ-135. Давно уже подошла и все стояла за спиной. Марк это чувствовал, но не оборачивался. Зачем? Они и так прекрасно ощущали друг друга. А общение без слов иногда даже лучше, чем бесполезная трата сил на ничего не значащие тирады. Хотя Эльвира все же часто прибегала именно к речи.

— Купаться пойдешь?

— Попозже.

— Значит, нет. Жаль, — она не расстроилась, просто, как ощутил Марк, спокойно констатировала факт. — Никто не хочет. А я не хочу одна. Может все же составишь компанию?

Нет, это не было приглашением на свидание или каким-то проявлением нежности. В среде ХХ подобное невозможно. Но все же многое человеческое в них еще сохранилось. Еще с тех давних времен. Вот допустим, Эльвира не выносила одиночества. Но назвать это каким-то уж страшным недостатком, мешающим ей в выполнении своих обязанностей, было никак нельзя. Потому что все они работали в среде людей и для того, чтобы их миссии выполнялись как можно более успешно, им просто требовалась та человечность, что была в них когда-то изначально.

— Хорошо, пойдем.

— Спасибо.

Нежно-голубой цвет моря постепенно начал меняться, приобретая все более теплые тона под лучами катившегося к закату солнца. Хотя это не на долго. Скоро ночь. Совсем скоро будто выключенный огромным рубильником полностью погаснет свет, все обратится во тьму и единственным освещением останутся лишь тускло мерцающие на небосводе звезды.

До воды с полкилометра. В принципе, такое расстояние при здешней вполне соответствующей земной гравитации можно преодолеть прыжка за три-четыре. Но Эльвире хочется пройтись. И Марк это чувствует. Что ж… уступим женщине, если среди них все еще осталось деление на мужчин и женщин.

К морю спускается довольно широкая выложенная плиткой тропа. Но приходится быть осторожным. Тут и там на нее выползают погреться различные представители местной фауны. И не хочется давить этих безвредных обитателей планеты, тем более, что некоторые из них так похожи на обычных земных ящериц, хотя в основном это самые разнообразные насекомые и их здесь несметное количество. Так что смотри в оба куда ставишь ногу.

А вот и покрытый гладко отшлифованной галькой пляж. Чуть дальше пенится бурунами вода. Несмотря на отсутствие ветра, море сейчас далеко неспокойно. Набегая на пологий берег волны с шумом несутся вперед, будто раз за разом все пытаются отвоевать для себя еще хоть немножечко дополнительного пространства.

— Нырнем?

— Нырнем.

Проткнув с разбега ближайшую волну, они разом погружаются в темнеющую сиреневой воду, подныривают под следующие валы и вот уже оказываются за чертой прибоя, мягко покачиваясь на подъемах и спусках.

— Нырнем?

— Нырнем.

Неспокойная поверхность остается где-то далеко вверху, а они, широко загребая руками, идут вниз, туда, где примостился шипастый коралл. Их тут же обступают со всех сторон любопытные рыбки. Марк с Эльвирой осторожно отгоняют от себя наиболее ретивых, которые в порыве изумления уже начинают тыкаться своими мягкими губками в тело, будто пытаясь на запах определить, что же это за чудо такое попало в их царство. И это весело. По-человечески весело. Минут через десять они вместе всплывают и, поймав подходящую волну, выбрасываются вместе с ней на берег.

А потом еще долго лежат на гальке приятно ощущая, как волны раз за разом добираются до ног приятно массируя кожу.

Последний отблеск солнца исчезает на горизонте. Тьма покрывает все. На небе одна за другой вспыхивают звезды. Пора возвращаться. Скоро ужин. Но Эльвира не торопится. Вместо того, чтобы в несколько махов добраться до корпуса санатория, она вновь приглашает пройтись. Что ж, пусть будет так. Только теперь зрение приходится чрезмерно напрягать, стараясь не пропустить какую-то букашку, которая не догадалась вовремя сойти с дороги.