— Потеряют, но вполне могут потерпеть, — заверил ее Маркус. — Тем более, что родственников у малышки много, и тебе наверняка еще понадобится помощник, чтобы с ними пообщаться.
Ночной заснеженный порт Дартвы, освещенный фонарями с негаснущим пламенем, привел Алекса в восторг. Одновременно он казался и иллюстрацией к какому-нибудь рассказу о волшебниках, популярному на архипелаге, и отражением суровых нравов северян, о которых по всему миру ходили легенды.
Если бы парня попросили передать свои впечатления через музыку, это обязательно была бы красивая, но бодрая мелодия, переплетенная с голосами знаменитого хора восточных островов и высоким женским вокалом, в конце которой эффектную точку бы ставил мужской рев.
Алекс улыбнулся своим мыслям, подхватил сумку с вещами и направился в указанную новым приятелем сторону, где находился постоялый двор.
Он же, правда, не советовал добираться до туда неосвещенными переулками, только главной улицей, но до нее еще надо было дойти. Это и выходило дольше, и заблудиться в незнакомом городе было легче, поэтому парень решительно шагнул в темноту. Бандитов и прочую шелупонь Алекс не сильно боялся — в конце концов, он умел хоть как-то ходить по тени, и тех нескольких секунд, на которые ему хватало умения, зачастую было достаточно, чтобы спасти свою жизнь. К тому же музыкант совершенно искренне полагал, что вряд ли кто-то может позариться на такое сомнительное сокровище.
Раздавшийся за спиной топот заставил его срочно пересмотреть свои убеждения.
От неожиданности он даже не вспомнил, как это — нырять в тень. Не хватало практики, которая до автоматизма отточила бы его действия.
Убивать его, впрочем, никто не собирался — как и грабить.
Алекса обогнал человек в просторной куртке и кожаной бандане, затормозил и впихнул ему в руки трубку, напоминающую флейту парня, но чуть короче.
— Прости и не злись, — виновато попросил преступник и, оглянувшись, вскарабкался на крышу стоявшей поблизости сараюшки, оставив Алекса стоять посреди улицы и недоуменно таращиться вслед.
Он отмер только тогда, когда из-за угла показался массивный мужчина — хорошо вооруженный мужчина с зажатым в руке пистолетом.
— Городская стража, — отрывисто рявкнул он, наставив оружие на парня. — Положи трубку на землю и сдавайся по-хорошему.
— За что? — спросил Алекс, разжимая руки и ошарашенно разглядывая преследователя. На стражника он был похож меньше всего, скорее сам был разбойником, хотя серебряный медальон типового образца говорил об обратном. Похоже, не зря говорят, что жители континента — странные люди…
— За убийство двух человек, — терпеливо разъяснил мужчина. — Орудие ты держишь в руках. В переулке больше никого нет, а убийца драпанул именно сюда.
— Вы о той женщине? — осторожно уточнил парень. Лица он не видел, но готов был поклясться, что голос был женским.
— Женщине?
— Да. Она куда-то на дом залезла.
Стражник, не опуская пистолета, послушно задрал голову, после чего нехорошо покосился на Алекса, ясно давая понять, что подобные заявления могут быть расценены не иначе как попытка завести следствие в тупик. В переулке следов хватало, сарай стоял у натоптанной дорожки, а на крыше уже давно никого не было.
Возвращаться домой оказалось тяжело.
Родной город казался чужим и неприветливым, настроенным самым недружелюбным образом к вернувшемуся путешественнику. Так неуютно он себя не чувствовал даже тогда, когда в первый раз вошел в ворота большого шумного города будучи тринадцатилетним мальчишкой — тогда не сопоставимая ни изяществом, ни размерами со столицей Дартва, все же чудовищно отличающаяся от других городов на севере, поразила воображение.
И, возможно, не возникло бы этого чувства сейчас, причаль корабль в порту Дартвы днем, — а может, ничего бы и не изменилось.
Полгода, надо же… По ощущениям — целая вечность.
Карстен отошел в сторону, пропуская идущий по улице патруль, несколько удивившись отсутствию традиционного приветствия вышестоящего лица. Потом вспомнил, что капитан у них сейчас другой, и успокоился, но на душе остался горький осадок. Как бы ни ругался мужчина на эту должность, но он по ней все-таки скучал.
Шуганув обнаглевшего карманника, Карстен достал из кармана куртки свою ленточку и повертел в руках. Он давно ей не пользовался — не скрываться же под тенью в королевском дворце или на официальных мероприятиях, где полно магов и натянута паутинка магической сигнализации… а на корабле было незачем.
А сейчас… Может быть, ему бы стоило совсем отказаться от этой части своей жизни, раз успел за полгода от нее отвыкнуть настолько, что придется заново вспоминать все, что знал. Только оставлять в прошлом не хотелось, и плетенная лента привычно обхватила лоб, концами вплетаясь в изрядно отросшие волосы.
Больше всего Карстену сейчас хотелось наведаться к Джоанне, успокоить себя, что с ней все в порядке, а Лирен вскрыла конверт и не забыла, не перепутала его руководство. Особенно сильно это желание было после того, как мужчина совершенно по-свински нарушил свое обещание, бросив Джо в день ее совершеннолетия — но кто же мог знать… А сейчас в лавке наверняка все спят, и будить их незачем.
А возвращаться в нетопленный, поросший пылью дом не хотелось.
Алекс поплотнее запахнул куртку и нахохлился, чувствуя себя замерзшим воробьем под лавочкой. В каменном мешке местной темницы было дико холодно — городские власти совершенно не заботила судьба бедных узников, которые запросто могли подхватить какую-нибудь пакость вроде воспаления легких и тут же загнуться, не дожидаясь суда и приговора.
Умирать таким образом парню почему-то очень не хотелось. Через виселицу, впрочем, тоже — хотя он все еще не терял надежды, что во время следствия истина будет установлена, а его отпустят.
Схвативший его стражник отобрал все вещи и пообещал вернуться утром, чтобы разобраться в случившемся — он даже честно выслушал версию Алекса, устало глядя на него и с очевидным трудом сдерживая зевоту.
Парень поежился и заметно дрожащими руками натянул еще и шапочку до самых бровей. Ему было холодно, одиноко и очень, очень страшно. И флейты, как назло, рядом не было, чтобы можно было успокоиться… И это тоже было страшно. Еще страшнее, чем темная камера.
Кончики пальцев знакомо защипало, заставив подскочить и судорожно заметаться по помещению, ругаясь от отчаянья и дергая руками в наивной надежде, что это поможет. От страха пробуждалась неконтролируемая сила, способная только разрушать, и Алекс только и мог, что придать ей направление, в котором вред был бы самым незначительным.
Только вот не было в темнице такого направления.
Его мечущийся взгляд остановился на двери с решетчатым окошком.
На архипелаге его, как мага, пусть и весьма посредственного, отправили бы в зачарованную приглашенными специалистами-стихийниками тюрьму, расположившуюся на небольшом островке посреди моря, расположенном за пределами лишенных магии земель. Стены и решетки там способны поглощать любую магическую силу, направленную на них, и не пострадали бы ни при каком условии — зато в них наверняка очень удобно было бы сливать излишки силы.
Хватаясь за прутья парень не учел одного: стражник не знал, что он маг. А далекий северный город — отнюдь не родной Архипелаг.
Темница была самая обычная, с каменными стенами и толстой, но все же деревянной дверью, которую никому не пришло в голову зачаровать надлежащим образом.
Алекс выпустил из рук погнутые прутья решетки, стряхнул с рук деревянную щепу и потрясенно уставился на устроенные им разрушения: от двери остались только щепки, а стена, разделявшая камеру и коридор, была снесена на половину, благо соседние пустовали.
Алекс передернул плечами — на мгновение представил, что все могло закончиться человеческими жертвами, которые были бы на его совести, — спешно перешагнул через груду камней и направился в сторону выхода, надеясь успеть до того, как прибегут потревоженные грохотом стражники. И ему почему-то совершенно не было стыдно за порчу городского имущества.
