— Нет, не преувеличиваю! — взвилась Джоанна и выскочила из комнатки, в которой обитала Лирен со своими отчетами и бухгалтерией. Вернулась, правда, почти сразу, с трудом таща за собой большое зеркало из зала. — Вот, смотри!
Девушка посмотрела на свое отражение, поправила челку, одернула рубашку, застегнула верхнюю пуговицу и пожала плечами.
— Не так уж все и страшно.
— Не страшно? — грустно повторила Джо. — Мне хочется попросить у дяди Маркуса пистолет и застрелится… или пристрелить тебя, чтобы перестала маяться ерундой. От того ты и грустная… я же это вижу. Ты мне напоминаешь Карстена, на него иногда такое находит… И когда это случается, он даже на человека перестает быть похож — так, механическая игрушка, которая может шевелить ногами и руками, но не более. Знаешь, такие на Архипелаге продаются, которых все пугаются, и дети, и взрослые!
— Мне не хочется сейчас одеваться так, и на это есть причины.
— Какие? Скажи, может быть, я могу помочь? Что угодно, но только умоляю, не превращайся в неживую куклу…
— Да ничего ты не сможешь сделать, — вздохнула Лирен, немного поколебалась и, закрыв дверь и повернувшись к подруге спиной, скинула рубашку. — Видишь?
— Как? — охнула Джоанна. — Откуда у тебя это взялось? Ли!
— Один маг постарался, — уклончиво ответила девушка, стараясь совсем не думать о Дени — но получалось это против ее воли.
— Раз один маг напакостил, второй поможет, правда? Да? — с надеждой спросила хозяйка лавки, осторожно трогая пальцем шрамы. — Ты просила магистра Дерила? Он не откажет…
— В том-то все и дело, что он может оказаться не в силах. — Лирен передернула плечами и оделась, чтобы еще больше не расстраивать впечатлительную подругу. Она и так, казалось, готова была разрыдаться. — Тот маг был достаточно могущественным.
— Наш магистр тоже сильный!
Она покачала головой. Насколько девушка знала, городской маг не был лекарем, как не был и боевым, способным обратить вспять атакующее заклинание, — а значит, и справиться вряд ли сможет.
— Это нечестно, — все-таки зашмыгала носом Джо.
— В жизни вообще мало справедливого.
— Не смей так рассуждать! — воскликнула она, утирая рукавом слезы. — Не смей! Вы будто бы сговорились…
— Я уже не маленькая девочка, чтобы верить в чудеса.
— Да! Ты — старая тетка, разочаровавшаяся в жизни и потерявшая ее смысл! Слышала я уже подобное, — Джо только рукой махнула и вылетела из комнаты, глотая слезы.
«Ну вот, — Лирен опустилась на стул и обхватила голову руками. — Дожила — теперь будут сравнивать с Карстеном. Это раз. Довела девочку до слез — это два. Такое чувство, что единственное оставшееся средство — пойти и утопиться в заливе…»
Первую половину ночи Графиня провела на редкость непродуктивно и бесполезно.
Она просто стояла, скрытая тенью, в коридоре департамента дознания напротив камеры с так глупо попавшимся вором, и молча смотрела на мечущегося мужчину, даже не догадывающегося о чужом присутствии.
Наверное, ей следовало бы как-то помочь члену собственной гильдии.
Наверное, ей следовало бы быть милосердней и лично прикончить неудачника.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, почти сделала шаг на свет — но так и не сказала и не сделала.
Попавшийся не тянет на дно другого. Другой не тянет за руку попавшегося. Каждый сам за себя — простой девиз воровки, который она старательно вбивала в голову всем, кто считал себя частью гильдии. Несогласных не было — с ними разбирались быстро и незаметно.
Обычно в таких случаях, когда кого-то ловили, Графиня всегда перед казнью показывала свое истинное лицо — хотя бы затем, чтобы не давать попавшемуся ложной надежды на спасение. В этот раз она медлила, словно сама ждала чего-то. В итоге так и ушла, ничего не дождавшись и ни на что не решившись — ни на помощь, ни на убийство.
Да и что она могла сказать — попенять за неосмотрительность? Обвинить в самонадеянности или попытке обмануть ее и гильдию?
А сделать? Открыть камеру не так сложно, как и вывести из департамента, было бы только желание — она могла и охранников обдурить, и легко достать ключи. Вот только желания не было. Потому что нацепить чужую маску большого труда не составляет, особенно когда твоего лица — настоящего, не скрытого тенями, — в глаза никто не видел, но куда сложнее вести себя соответственно взятой роли.
Все равно что стащить стекляшку и хвалиться тем, что обладаешь алмазом…
На улице все оказалось еще хуже — ее ждал незадачливый ученик Тени, который успел прославиться давней своей ошибкой в доме госпожи Варкен. В гильдии об этом забыли быстро, всякое в конце концов бывает, а она помнила. Просто потому, что предпочитала не забывать о том, чего следует ожидать от людей, так или иначе приближенных к ней. Да и осторожность никогда не бывала лишней, как не раз убеждалась воровка еще в бытность свою относительно добропорядочной подданной короны — во всяком случае, в этом королевстве.
Добропорядочным шпиона-«сокола», служащего в «птичнике», можно было назвать с некоторой оглядкой на род его деятельности.
Сказать по правде, Графиня искренне считала парня не то, чтобы совершенно бесталанным, но слишком безалаберным и невнимательным. При должной подготовке и усердии, конечно, вышел бы из него толк — видимо, на то и надеялся вор, когда его к себе брал. Сама бы воровка не рискнула.
— Ну что тебе? — устало спросила она.
— Вы не поможете?
— Моей вины в глупости человеческой нет. Он должен был думать, в чей дом лезет. Чтобы стащить что-то из-под носа сестры градоправителя, надо быть абсолютным мастером, на стороне которого будет удача и нехилая магическая поддержка.
— Вы все прекрасно понимаете и так просто уходите, — скрипнул зубами парень.
— Ты поговорить хочешь или высказать мне свое возмущение? — резко оборвала его Графиня. — Если второе, то я тебя слушать не стану. Если поговорить, то милости прошу в мое убежище. Разговаривать посреди улицы с нервным пацаном я не намерена. А еще ты можешь подумать сам… хотя нет, в таком состоянии ты вряд ли можешь. Во всяком случае, попытайся.
И, не оглядываясь, быстрым шагом заплутала по переулкам, пока не остановилась около давно заброшенного двухэтажного особнячка. Когда-то здесь жила знатная семья, в один прекрасный момент проколовшаяся на чем-то не особо законном, после чего дом был конфискован в пользу города — только вот денег на дорогостоящую реставрацию никто не выделил, и остался особняк стоять заброшенным, привлекая к себе мелкое жулье.
Позже там обосновалась воровка, выгнав всех обитателей и приведя в приемлемое состояние второй этаж.
Она вскарабкалась по так удобно растущему у стены дереву и шмыгнула в окно, с трудом поборов малодушное желание захлопнуть раму. Парень все-таки хотел поговорить, вон, пытается повторить акробатические упражнения…
— Я слушаю, — кивнула ему Графиня, устраиваясь на потертом диванчике. — Не стой у окна, сядь куда-нибудь. Если хочешь, можешь зажечь свечу. Светлячков, уж извини, не держу, слишком привлекают внимание.
— Почему вы не стали помогать?
— Дурацкий вопрос, на который я уже ответила.
— Это не единственная правда.
— То есть? — вскинула бровь воровка. — Удиви-ка меня, поделись своими измышлениями.
— Да пожалуйста, — нахально заявил ученик, устраиваясь на подоконнике. — Вы просто разочароваться не хотите. Привыкли считать лучшим в своей гильдии, а тут такой прокол. Не знаю, может быть, вы придумали что-то вроде того, что Тень куда-то навсегда уехал, а в департаменте сидит кто-то другой. Я бы тоже хотел так считать… А помогли бы — и пришлось бы признать, что вашим домыслам действительность не соответствует.
— Интересно ты мыслишь, в чем-то даже верно, — криво усмехнулась Графиня. — И тогда скажи мне только одну вещь: какого хрена ты ко мне приперся, раз такой умный?
— Потому что это нечестно. Бросать человека только из-за собственных убеждений неправильно.
— А знаешь, я бы взяла тебя к себе в ученики, — задумчиво произнесла она, цапая с полки бутылку и наливая из нее в бокал. — Хотя бы затем, чтобы выбить из тебя вот эту дурь про честно-нечестно. Думать ты уже почти научился, а в добро и сказки до сих пор веришь… Только я не лучший учитель, уж извини, к тому же мне не обуза нужна, а тот, кто сможет помочь с уродами, не пожелавшими представиться гильдии, но снующими в городе. Был бы ты из городской знати…
