— Красавица! — одобрил наряд Вася и, помолчав несколько мгновений, добавил: — Может, пойдем на улицу?

Кивнув, быстренько пригладила слегка растрепавшиеся волосы. Посетовав, что зеркала нет, покосилась на съякса. Делано обреченно закатив глаза, он совсем по — человечески вздохнул. Отлипнув от печки, подошел к двери и, толкнув ее лапой, вышел наружу. Немного нервничая, пошла за ним.

Едва оказалась на крыльце, тут же озадаченно сдвинула брови. По правде сказать, я особо и не осматривалась, когда бегала тут под дождем. Но сейчас, при ярком дневном свете, все во дворе выглядело иначе.

В рекордно короткие сроки грязь успела высохнуть, уступив место малюсенькой голубовато — зеленой травке, по которой, громко перекрикиваясь и дурачась, бегали дети всех возрастов.

Разглядывая малышню, удивленно хмыкнула. Мальчишки, как на подбор, были светловолосыми, с золотистой кожей, а девочки, напротив, темноволосы и темнокожи.

Впрочем, и взрослые отличались точно так же: деловито проходящие туда — сюда по двору рослые мужчины были все до единого светлоглазы и светловолосы. А вот суетливо пробегающие с посудой в руках женщины — темноглазы, с густыми черными волосами.

С цветом кожи у взрослых обстояло ровно так же: у женщин как матовая бронза, а у мужчин — словно подсвеченное изнутри золото.

«Как же сильно мы выделяемся, — разглядывая птаи, подумала я. — Хотя… Итан с Валом вполне могут сойти за аборигенов: Итан ушки под волосами прячет, Вал в росте не особо уступает. Лишь цветом кожи от местных отличаются. Посильнее загорят — так будут вообще похожи. А вот я… словно белая, точнее, рыжая ворона — недоросток. Теперь понятно, почему на меня сегодня так смотрели женщины».

Задумавшись об этой интересной особенности птаи, глянула направо. Без отвлекающего, противного дождя наконец — то получилось как следует разглядеть приютивший нас дом. Сложенный из темных пород дерева, он смотрелся очень добротным и радовал глаз хозяев да гостей искусной резьбой вокруг окон.

Одобрительно хмыкнув, вновь мазнула взглядом по вихрастым макушкам ребятишек и посмотрела прямо перед собой.

На довольно — таки приличном расстоянии от сруба размещалось длинное строение с малюсенькими окошками и широкой двухстворчатой дверью. Назначение этой постройки мне пока было непонятно. Чуть подальше росло высоченное дерево с серебристо — голубоватой листвой, а около него красовался соломенной крышей уже знакомый навес.

Едва увидев эту постройку, вспомнила о спрятанном в сене Пушистике. Скелета, безусловно, кормить — поить не надо, но проведать вечерком стоит.

Внезапно мужской гогот и женский смех разрезали тишину. Повернув голову на звуки, обнаружила место, где, собственно, и планировалось проведение торжества.

На значительном удалении от кухни под сенью стройных деревьев расположились длиннющим рядом накрытые столы, а по обеим сторонам от них уже сидели на лавках нарядно одетые мужчины и женщины. Праздничное настроение витало в воздухе.

Откуда — то из — за дома старосты вышли с деловитыми лицами пять статных женщин. Торопливо пересекая двор и чуть ли не подметая землю длинными цветастыми юбками, они направились к столам, неся глиняные с виду кувшины. Последние штрихи…

С улыбкой наблюдая за хлопочущими хозяюшками, краем глаза зацепила знакомую фигуру: в дверях непонятного для меня строения стоял Итан. Придерживая одну створку, он смотрел куда — то внутрь довольно — таки темного помещения.

Что — то сказав невидимому собеседнику, согласно кивнул. Быстро повернув голову, муж, встретившись со мной взглядом, буквально на мгновение замер и, счастливо улыбнувшись, направился к нам с Васей. Подойдя близко — близко, обнял одной рукой и тихонько шепнул на ушко:

— Ты самая красивая. Люблю…

— Убедил — таки тебя староста взять кота? — хихикнул Вася.

В такой короткий срок птаи организовали просто изумительный праздник! Сидя между невозмутимым Итаном и пунцовым от смущения Валом (щеголяющим гирляндой из разноцветных листьев на груди и цветочком за ухом), я ела вкусные блюда и искренне наслаждалась.

Жители деревни в полном составе чистосердечно радовались, что тревожащей их напасти больше нет. Заверяя в почтении и уважении, вначале Элай, а потом поочередно остальные мужчины не раз и не два поднимали чарки с хмельным напитком за здоровье и благополучие «сильномогучих магов».

За обильно накрытыми столами царило шумное, непритворное веселье. Конечно, я замечала на себе любопытные взгляды. Но даже во хмелю никто не пытался меня задеть или сказать о моей непохожести на местных женщин. Птаи оказались на редкость мягким, незлобивым народом.

Почему же так страдала Клеменсия от своей травмы? Чем больше я общалась с жителями деревни, тем больше склонялась к тому, что и мать, и дочь просто не могли смириться с увечьем. А точнее, с дефектом в идеальной внешности красотки. Клеменсия и вправду сильно выделялась своей красотой среди других девушек.

К моей тайной радости юная красавица больше не оказывала активных знаков внимания моему мужу. Сидя далеко от нас в обществе симпатичных юношей, она благосклонно им улыбалась и лишь периодами бросала непонятные взгляды в сторону эльфа.

В отличие от дочери, Евламния не сидела вместе со всеми. Прохаживаясь возле гостей, она по — хозяйски оглядывала стол и то и дело отдавала распоряжения помогающим ей женщинам. Было видно, что жена старосты привыкла командовать. Однако не раз замечая ее покорно — тоскливые взгляды на Клеменсию, я давным — давно поняла, что девушка имеет над матерью безграничную власть.

Едва начало смеркаться, мужчины разожгли во дворе два небольших костра. Четверо юношей, притащив откуда — то незнакомые на вид музыкальные инструменты, устроились между костров. О чем — то пошептавшись, они начали играть и слаженно петь удивительно красивыми голосами. С каждой новой песней музыка становилась все задорнее, и так было весело, что ноги сами пускались в пляс!

Не в силах усидеть, несколько девушек вскочили с мест. Ухватив за руки рядом сидящих мужчин, вытащили их из — за столов и в отблесках пламени начали кружиться в зажигательном танце. Вскоре на полянке танцевали практически все присутствующие.

С интересом поглядывая в сторону танцующих, сидящий рядом со мной Валентайн потихоньку пританцовывал ногами. Да и Итан выглядел на редкость беззаботным. За то время, пока шел праздник, Повелитель настолько расслабился от общения с бесхитростными жителями, что, казалось, и сам был не прочь потанцевать.

Подбежав к нам, две юных девушки в ярких длинных юбках и белоснежных расшитых блузках, блестя глазами от радости, хором воскликнули:

— Хватит сидеть! Пойдемте танцевать!

Заметив, как Вал быстро переглянулся с Итаном, я негромко рассмеялась.

— Идите, идите! Не волнуйтесь! Не обижусь и скучать не буду!

— Точно? — подозрительно поинтересовался супруг.

Бросив укоризненный взгляд на мужа, качнула головой в сторону поднявшегося друга, который широко улыбался девушкам.

— Идите уже! — с досадой шепнула, заметив, что муж все еще колеблется. — Сама не могу, так хоть на вас посмотрю и порадуюсь!

Внимательно поглядывая на меня, Итан неторопливо поднялся. Звонко засмеявшись, девушки тут же уволокли несопротивляющихся мужчин в круг хоровода. Глядя, как озорно улыбается и лихо отплясывает Повелитель среди простых деревенских жителей чужого мира, я и сама тепло улыбнулась.

— А ты и вправду целительница? — прошептал кто — то мне в ухо.

Резко отпрянув, одновременно повернула голову и машинально прикрыла рукой живот. Тут же облегченно выдохнула, увидев сидящего на месте Вала худощавого мальчишку лет десяти, который с жадным любопытством меня разглядывал.

— Уф — ф, напугал! Правда.

— А на шее у тебя что? — он грязноватым пальцем ткнул в висящей на моей груди кулон с шаиитом. — Лечить помогает, да? Ты с его помощью Клеменсию вылечила, да? Ну скажи, да? — настырно заглядывая в глаза, засыпал вопросами мальчишка.