— Дикую козу, вероятнее всего, — Никита ободряюще улыбнулся. — Судя по следам крови — животное мелкое… Ну что, пойдем обратно?
— Надо что-то сделать с этими гадами, — вырвалось у нее.
— Когда твои родичи освоятся здесь, вот тогда и начнем наводить порядок. Сейчас губернские егеря не могут полностью контролировать огромную территорию, и вряд ли успеют блокировать район, чтобы поймать злодеев. Да и нет смысла. К вечеру уже ни следочка не останется. Животное освежуют, снимут шкуру, внутренности отдадут собакам, а мясо спрячут в лабазе. Так что собираемся домой. Погода портится.
— Не вижу! — удивилась Юля, задрав голову. — Посмотри, солнышко как светит! Небо такое лазоревое!
— К вечеру заметелит, — уверенно ответил Никита. — Надо торопиться, чтобы по своей лыжне хотя бы до зимовья дойти.
Но вместо того, чтобы встать первым и задать темп хода, он пустил вперед Юлю, которая не могла похвастать беговыми способностями. Эту странность девушка отметила сразу, но ничего не сказала, послушно перебирая руками и ногами. Может, ее спутник боялся, что она не будет за ним успевать? Скрипел снег под лыжами, слышалось размеренное дыхание Никиты, иногда пропадавшее. Почему-то барон периодически останавливался и к чему-то прислушивался.
А небо стало темнеть стремительно. Только-только на опушках искрился снег, а теперь какая-то серость заполнила лес. Сразу исчез бодрящий посвист лесных птах, зато обрадованно завели свою песню вороны. Несколько черных точек взялись сопровождать двух путешественников, оглашая лес противным карканьем.
Наконец, Никита поменялся с ней местами, и Юля сразу же почувствовала, что через час такого темпа она упадет и не встанет. Но испуг перед надвигающейся бурей заставлял ее выжимать все силы.
«Почему он не воспользуется помощью своего ручного демона? — еще один логический вопрос возник в голове девушки. — Казалось бы, вызови его и прикажи перенести двух человек к нужной точке».
Спрашивать у Никиты она не стала, справедливо рассудив, что барон не глупее ее и тоже просчитывал такой вариант. Значит, есть какая-то проблема или некая задача, которую молодой человек решал с помощью нехитрых приемов.
Верховой ветер тревожно загудел в кронах разлапистых сосен. Сверху густо сыпануло снегом.
— Не успеваем! — крикнула Юля.
Никита поднял руку в знак того, что услышал ее и махнул вперед. Дескать, идем дальше! Оставалось только тяжело вздыхать и методично передвигать лыжи.
Через несколько минут, когда темные тучи едва не цепляли своим брюхом верхушки сосен, Никита вдруг повернул вправо, и проваливаясь в снегу, попер совсем в другую сторону. Сверху стало сыпать куда гуще, чем полчаса назад.
«Куда он идет? — паническая мысль застучала молоточками в голове. — Сейчас мы потеряем лыжню и последний шанс приблизиться к кордону!»
И вдруг она поняла, куда так стремился Назаров. Перед ними выросла большущая снежная куча, под которой угадывалась приземистая избушка — то самое зимовье. Она была полностью засыпана снегом кроме одной стены со входом, и то благодаря выносному козырьку.
Никита скинул лыжи, взял одну из них с собой и направился к избушке. Юля догадалась, что с ее помощью он хочет расчистить снег, чтобы открыть дверь. И через несколько минут девушка с облегчением ввалилась в низкое, но такое уютное помещение. Снаружи уже посвистывал ветер, но при закрытой двери он уже был не так страшен.
Магический фон слегка дрогнул. Назаров создал конструкт в виде маленького светящегося шарика, и Юля с любопытством огляделась по сторонам. Ничего необычного она не ожидала, потому что пару раз ходила с отцом и дядьями на охоту, и в подобных избушках ей приходилось бывать.
Чугунная печка слева от входа, аккуратно сложенные березовые чурбачки возле нее, полати возле дальней стены, на которых лежит пожухлый лапник; узкая столешница возле единственного окна, сейчас полностью заваленного снаружи снегом, закопченный чайник на нем — вот и все, что сразу смогла увидеть Юля. Под самым потолком длинная полка с кружками, тарелками, какими-то банками.
— Пока не раздевайся, — сказал Никита, присаживаясь возле печки. — Сейчас разожгу, потом чайник поставим.
— Мы здесь до утра? — Юля стянула с головы шапочку.
— Не знаю, может и на два-три дня застряли, — спокойно ответил волхв. — Ничего страшного, крупы, соль, чай, вода есть. Протянем.
— А… почему ты не хочешь воспользоваться телепортом? — робко спросила девушка, словно понимала, что влезает на чужую территорию.
— Маячки настроены на Вологду, — Никита послал искру на сухую бересту. Весело затрещал огонь, облизывая сухие дрова. — А оттуда я не смогу связаться с ребятами, будут беспокоиться. Еще рванут за нами в лес.
Пояснение было более чем странным, на взгляд Юли. После обнаружения следов браконьерства возле источника, барон повел себя как неуверенный и слабенький маг. Как будто боялся применить все свои качества, больше присущие Иерархам. В чем дело, девушка не понимала.
Кстати, он мог бы и не разжигать печку. Создал бы комфортную температуру с помощью тепловой магоформы — но вместо этого опять же демонстрирует нежелание пользоваться Силой, ну разве что кроме той, позволившей создать осветительный фонарик.
Никита между тем сходил на улицу, нагреб полный чайник снега и поставил его на плиту. Проверил, надежно ли запорный брус держит дверь, и только потом скинул куртку и шапочку. Сел рядом с Юлей.
— Я несколько раз прокручивала в голове наш утренний разговор на бревнышке, — негромко произнесла девушка, глядя перед собой.
— Так…
— Показалось, что есть еще одна причина, из-за которой мы находимся в странной ситуации и не можем понять, как быть дальше. Может, озвучишь ее, наконец? Твоя нерешительность меня очень расстраивает.
— Хм, действительно, начинаю переигрывать, — Никита вздохнул и хлопнул ладонями по своим коленям. — Я дал слово Тамаре и Даше не воздействовать на тебя своей ментальной силой. Но мне тяжело постоянно ее контролировать. Оказывается, мое обаяние так и лезет из всех щелей. А что ты смеешься? Думаешь, самолюбованием грешу? Мне одна знакомая барышня сказала, сам бы я ни за что не догадался.
— Что за барышня? — у девушки сразу проявилась хватка собственницы.
— Одна журналистка, она у меня интервью недавно брала. Да я рассказывал…
— Ну, хорошо, — сдерживая улыбку, Юля посмотрела на чересчур серьезного волхва. — Приму эту версию. Продолжай, пожалуйста. Скажи мне честно, зачем именно я нужна тебе? Не кто-то из высокородных девиц. Да любой аристократический Род, когда почувствовал твои перспективы, теперь с радостью готов породниться с Назаровыми. Ты же их игнорируешь, тем самым обижая и плодя недовольных.
— Не все так гладко с этими Родами, — потер подбородок Никита. — Ну, хорошо. Ты слышала что-нибудь про «родовое право», которое не может отменить даже император?
— Древний устав, по которому единственному оставшемуся в живых представителю Рода дается исключительная привилегия на восстановление?
— Правильно. А какие привилегии входят в «родовое право»?
— Можно брать детей из чужих Родов или рожденных вне семьи — бастардов, — неуверенно сказала Юля, потому что никогда не видела в глаза сей дивный документ. Слышала мельком от покойного ныне деда, но подтверждения не нашла. — Разрешается многоженство… Насчет последнего не уверена.
— Герб рода Назаровых мог быть перевернут со смертью моего прадеда, если бы к тому времени я не был объявлен законным наследником. Меньшиковы надеялись, что привилегия многоженства не будет мною востребована по незнанию устава. Но Патриарх все четко расписал и уже тогда планировал помочь мне создать большую семью. И готовил морально к этому. Ты думаешь, легко было свыкнуться с мыслью, что придется делить дом на трех жен?
— Ты мог бы и не соглашаться, — Юля не хотела осуждать сидящего рядом с ней молодого волхва. Он уже имел детей от двух женщин, так зачем нравоучительным тоном бередить сомнения в душе человека, которые загнаны в самую ее глубину.
