— Хорошо, отец, я буду сдержан в оценке некоторых вещей, — кивнул Владислав, наливая себе минералки. Император все же исторгнул часть Силы и придавил ею не только цесаревича, но и Константина, сумевшего сгладить негативные последствия поставленной «сферой». — Может, многого не понимаю в хитросплетениях внутренней политики, но считаю, что друзей нельзя бросать в беде. Сколько у Никиты бойцов? Максимум триста, и то я могу преувеличивать. А мы даже не знаем, какими силами инквизиторы стягиваются в Вологду.

— Никита сам стоит сотни бойцов, — усмехнулся Константин Михайлович. — Но ему нужно проверять своих людей в кровавом бою, а не на полигонах. Иначе Назаровым не стать мощным кланом.

— Я понял твою мысль, дядя, — кивнул Владислав. — Но там моя сестра…

— За своих девчонок Никита всем глотки порвет, — уверенно произнес Великий князь. — Даже при самых трагических обстоятельствах он все равно успеет переправить их на Обводный через портал. Поэтому, государь, надо туда еще усиление кинуть, только не из дворцовых, а штурмовой взвод преображенцев.

— Согласен, сегодня же дам приказ, — кивнул император. — Только передислокацию нужно делать глубокой ночью, чтобы местных жителей не нервировать.

— Спасибо, государь, — искренне поблагодарил Владислав.

— Создается впечатление, что моему сыну не терпится создать альянс с Назаровым, — усмехнулся Александр, глядя на брата.

Великий князь Константин усмехнулся зеркально, но предпочел промолчать, а цесаревич заметил:

— Я думаю, отец, ты сам в скором времени придешь к тому же выводу, хоть и пытаешься лавировать между столичными кланами. Поверь, союзничество с Никитой куда перспективнее, чем с замшелыми Шереметевыми и Волынскими. За ним уже сотни дворянских родов, а позже, присмотревшись, и кланы подтянутся. Пока из союзников — только бухарцы, но ведь и Строгановы видят перспективу. Если Назарову удастся отбиться от инквизиторов — уверен, к нему ходоки повалят от южнорусских и сибирских кланов и серьезных боярских родов.

— Не пристало царю за боярами бегать, — театрально произнес Александр, радуясь рассуждениям Владислава. Не со всеми он был согласен, не так и радужно с этим союзом, но к словам сына прислушаться стоит.

— Так и не бегай, — пожал плечами наследник. — Я могу проводить тайные переговоры с Главами родов, подталкивая их к нужному решению. К Меньшиковым они не пойдут, но с Никитой, думаю, найдут общий язык.

[1] «Хайланд» — один из видов шотландского танца, сформировавшийся в высокогорных районах, поэтому так и называется. Форма сольного стэп-танца. Отличается от других танцев Шотландии своеобразной техникой, чем-то схож с ирландским стэпом.

Рим, март 2016 года

Бьянка с облегчением вышла из самолета с логотипом Петербургских международных авиалиний — чайка над волной — аккуратно спустилась по трапу вниз и направилась к длинному зеленому автобусу, подъехавшему, чтобы забрать пассажиров рейса из русской столицы. Теплый ветерок, напоенный ароматом давно забытых родных запахов, взбудоражил девушку, и она вдруг поняла, что добралась. Страх, поселившийся в ее груди с той минуты, когда она приняла предложение барона Назарова, испарился бесследно под лазурным римским небом. Глупо, конечно, думать, что инквизиторы будут бегать за ней с одним яростным желанием уничтожить непомерно болтливую журналистку, да еще и одаренную. Ронять самолет ради нее одной — это из области душевных расстройств. У русских, кстати, в салоне находились два сильных мага-воздушника. С ними было очень спокойно.

В длинном приталенном пальто, полностью расстегнутом, в кокетливой беретке, из-под которой на плечи волнами спускались смолянистые волосы, Бьянка Руджерро, она же Карина для одного симпатичного русского барона, уверенно вошла в автобус, и не обращая внимания на мужские взгляды, оценивающие ее фигуру, вцепилась в поручень одной рукой, а другой поддерживала сумочку на плече. Улыбнувшись своим мыслям, она полностью ушла в себя, заново выстраивая алгоритм задания. В первую очередь, встретиться с господином Гросси и передать ему просьбу Никиты. А уж потом — к родителям, в Неаполь. Давно с мамой и отцом не виделась.

Забрав с транспортной ленты свой чемодан на колесиках, Бьянка, цокая каблуками сапожек, вышла из аэропорта. Сразу же нацепила очки на глаза, прикрывая их от яркого весеннего солнца, и непроизвольно заулыбалась. Как же хорошо! Блеклые краски суровой зимней России хороши в малых дозах, но жить в постоянном стрессе из-за недостатка солнца для истинного итальянца или итальянки — смерти подобно!

Жадно впитывая в себя зелень огромного парка, раскинувшегося неподалеку от аэровокзала, блеск покрытых лаком автомобилей, солнечные блики на прозрачных лобовых стеклах, вслушиваясь в бесконечный шум моторов, в перекличку клаксонов, темпераментную ругань таксистов — впитывая в себя эту пряную музыку родины, Бьянка поняла, что она дома.

— Бьянка, дорогая! — радостный крик откуда-то сбоку прервал ее медитацию. — Уф, едва не проворонил тебя! Как не заметил!

— Мы из другого терминала выходили, — улыбнулась девушка молодому стройному парню с черными усиками. — Виченцо, милый! Я так рада!

Она взвизгнула и прыгнула на шею своему парню, болтая ногами в воздухе. Тот покрутил Бьянку вокруг себя, смущенно посмеиваясь. Потом подхватил чемодан, а другой рукой вцепился в подругу.

— Я уже три часа жду тебя, — пояснил он, ловко лавируя между толпами пассажиров, встречающих и провожающих.

— Ну и зачем было так рано приезжать? — укоризненно посмотрела на парня журналистка. — Самолет быстрее не полетел от этого, даже захоти я этого.

— Соскучился, — признался Виченцо, останавливаясь возле белого «фиата». Открыв багажник, он аккуратно положил туда чемодан, потом распахнул переднюю дверь. Помог Бьянке занять место в пассажирском кресле, а сам устроился за рулем.

— Куда сейчас? — поинтересовался он.

— Сначала домой, — девушка посмотрела на часы. — Хочу принять душ, отдохнуть, а потом мне надо встретиться с твоим отцом, Виченцо.

— Ого! — удивился парень. — Вот это напористость! А с чего бы? Кстати, я хотел пригласить тебя на семейный ужин. Мама уже знает, что ты возвращаешься в Рим, с самого утра развила бурную деятельность, с младшим братом пошла по рынкам и магазинам. Так что готовься, надевай красивое платье — а я заеду за тобой в семь часов. Отец все равно раньше этого времени не возвращается.

— Отлично, — улыбнулась Бьянка.

Виченцо вывел машину из стояночного «кармана» и влился в поток машины, выезжающих в город. Некоторое время он молчал, глядя на дорогу, а потом все же не выдержал и спросил дрогнувшим голосом:

— Ты думала над моим предложением, милая?

— Конечно, каждый день, — рассеянно произнесла девушка, разглядывая мелькающие вдоль дороги пейзажи с масленичными рощами и зелеными аккуратными квадратами полей, на которых трудились тракторы.

— И что скажешь?

— Я не против выйти за тебя замуж, дорогой Виченцо, но… Давай, пока отложим этот вопрос на некоторое время. Если в ближайшие три-четыре месяца все пройдет так, как задумано, то я с радостью надену подвенечное платье.

«Если меня не убьют инквизиторы к тому времени», — мелькнула грустная мысль.

— Пройдет, как задумано? Что пройдет, что задумано? Бьянка, ты меня пугаешь. Тебя русские, часом, не завербовали?

«Глупый ты мой Виченцо, — подумала девушка, стараясь не улыбаться. — Живешь рядом с человеком, который давно уже работает на русских — и даже не хочешь догадываться, почему ваша жизнь так изменилась!»

— Нет, все нормально, — взъерошив волосы на затылке жениха, Бьянка вытянула затекшие ноги. — Но я не шучу. Дай мне… полгода. А потом сыграем свадьбу.

— Отлично. Полгода я вытерплю, — обрадовался Виченцо.

— Ой, можно подумать, я не допускаю тебя до своего роскошного тела, — фыркнула Бьянка, легко раскусив глубинную суть его радости.