— Делать-то что тогда? — воскликнул Владислав.

— В Ватикане у нас есть ситуативный союзник, — усмехнулся Меньшиков. — Я, например, мыслю так: в этом гадюшнике найдется много людей, готовых идти на мировую с Россией и подписать вечный мир… ну, я бы так не разбрасывался словами, но на триста-пятьсот лет тишины и спокойствия согласился бы. Кардиналы тоже люди, и так же смертны, а еще тщеславны. Попробуем сыграть на этом и посадить на папский трон того, кто более всего хочет всеобщего замирения. Догмы, знаешь ли, сын, имеют свойство рассыпаться в прах, если того требует политическая ситуация.

Цесаревич помолчал, осмысливая идею отца, и улыбнулся.

— А ты прав, отец. Мягкая сила куда предпочтительнее безумных разрушений. Тогда нужно начинать как можно скорее искать кандидатов.

— Сначала уничтожим руководство Сектора Ориент, — ухмыльнулся Меньшиков. — Преподнесем в мешке головы Боргезе и Котеза нынешнему папе. Если не поймет — зачистим Святую Инквизицию. Уж на это сил хватит. Лишим Ватикан ядовитых зубов, и только потом начнем диктовать свои условия. Без крови, увы, не обойдется. Но она будет малой платой для спокойствия империи.

В кабинете снова повисла тишина. Каждый обдумывал необычайно горячую и откровенную речь императора. Чувствовалось, что Александр не прибег к экспромту, а давно и тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию, и мыслил государственными категориями, но не забывая об угрозе своему Роду.

— Еще бы внутри усилить безопасность, — проворчал, сворачивая тему к более насущному, Константин Михайлович; ему ведь тоже пришлось отправить жену и сына в Резиденцию, после чего возвращаться в пустой дворец, где осталась лишь охрана и несколько слуг, для него было сущей мукой. Он уже подумывал наведаться в назаровский особняк на Обводном и поселиться на несколько дней в обществе молодых красивых девушек. Иногда Великий князь ощущал прилив зависти к зятю, умевшему создать вокруг себя невероятный цветник. И в этот момент понимал своего брата Михаила, не выдержавшего тихого семейного счастья и ушедшего во все тяжкие.

— И так уже не протолкнуться от вооруженной охраны, — усмехнулся император. — Даже на крышах домов помимо снайперов сидят расчеты с ПЗРК на случай атаки с воздуха… В таком случае, господа, все свободны. Полковник, прошу вас тщательно отслеживать активность комиссара Боргезе и его людей, а также барона Назарова. Докладывать каждые два часа. Сообщения сбрасывайте на терминал моему адъютанту. Всего доброго!

Проводив взглядом собеседников, Александр аккуратно переложил сигару в коробку и задумчиво простучал пальцами по столу. Мысли возвращались к младшему брату Михаилу, о его странном и нелогичном поступке, приведшем к сотрудничеству с папской резидентурой. Что именно стало причиной предательства? В зависти к Александру Михаил никогда не был замечен, во власть не рвался, понимая тщетность своих попыток. У него не оставалось ни одного шанса сесть на императорский трон. Пять дочерей надежны как многотонный якорь, жестко стопорящий любое необдуманное движение к престолу.

— Надо бы тщательнее проверить всех Мишкиных любовниц, — негромко пробормотал Меньшиков, чиркая ручкой в личном блокноте какие-то одни ему ведомые каракули. — Вдруг уже обзавелся бастардами мужского пола. Может, именно это обстоятельство и подвигло его на опасную выходку. Уничтожит всех нас, признает выблядка своим сыном и возложит на его голову корону лет эдак через десять. Хм, а не сделал ли я ошибку, отправив братца за «барьер»? Небось, посмеивается сейчас над моей недальновидностью… да что говорить — глупостью! — и ждет, когда весь род вырежут под корень. А сам с чистенькими руками вернется и примет корону, пролив скупую мужскую слезу…

Таким образом можно было додуматься до чего угодно, поэтому Александр решительно вскочил на ноги, прошелся до двери и обратно к столу, и только потом, очистив голову от противоречивых мыслей, занялся изучением доклада князя Тарковского.

Петербург

Князь Шереметев

— Все кончено, Василий Юрьевич! — чуть ли не всхлипывая, князь Олег Бельский накручивал вилкой нити белокочанной квашеной капусты и отправлял в рот. Он уже был чуточку пьян, и Шереметев решил пока повременить с наполнением его рюмки водкой.

Кроме них двоих за столом сидели сыновья Сашка и Велимир, а также приехавший вместе с Бельским боярин Колька Романов. Заявились оба к обеду, судя по лицам, с не самыми приятными известиями. К тому же Олег уже принял на грудь. Пришлось дать указание слугам накрыть стол в зимней беседке, что уютно расположилась между высокими соснами в парке. Увел туда гостей, и сыновьям сказал к их вящей радости, чтобы тоже присутствовали.

— Ваньку выдоили досуха, — продолжал жаловаться старший Бельский. — Я пытался узнать, какое обвинение ему предъявят, прежде чем тихо удавить в камере. Но мне намекнули, чтобы не лез, куда не надо. Вот такая жизнь, Василий Юрьевич! Вчера еще чинуши поганые в ногах моих ползали, а сегодня свое «фи» в открытую показывают!

— Сами виноваты, — прогудел Шереметев, накалывая на вилку скользкий аппетитный рыжик. — Ты вовремя не накинул узду на расшалившегося братца, а он возомнил себя вершителем судеб. В итоге что имеем? Вычегодские прииски переходят под управление семьи Боборыкиных, но считай — Меньшиковых. Это их псы, один черт. Устюг у вас отобрали, что привело к усилению императорского влияния на северо-востоке Руси. Ваньку твоего не удавят, не переживай. Я кое-что узнал…

Он опрокинул в себя холодную горечь водки и закусил терпеливо дожидавшимся на вилке рыжиком. Так же терпеливо, но с надеждой в глазах на Главу Рода смотрел Бельский.

— Братца твоего непутевого не будут обвинять в государственной измене, но статью припечатают знатную: казнокрадство. Заметь, про попытку вырезать семью Васильевых — ни слова, — Шереметев окинул взглядом тихо сидящих и попивающих морс сыновей. — В ссылку поедет Ванька, и скорее всего, в Семиреченск. Со всей семьей. Благодари богов, что не за Урал. Там Демидовы и Строгановы его точно ухайдакали бы.

Князь Олег простонал в бессилии и цапнул ополовиненный графин, чтобы налить себе полную рюмку. Романов не реагировал, видимо, поняв, что все попытки образумить Бельского не приведут к нужному результату. Он тоже выпивал, но очень аккуратно, ориентируясь на хозяина дома.

— А я? — хмельно спросил он, стягивая с тарелки тонкую полоску буженины.

— А ты живи пока, да оглядывайся, — добродушно проговорил Шереметев. — Стружку снимут знатную, будет больно. Но твою семью не тронут. Потом отблагодаришь тех, кто умасливал императора. Покажу на них.

— Василий Юрьевич, голубчик! — Бельский схватил за крупные запястья рук Шереметева, едва не свалив на пол половину закусок и графин с водкой, если бы не расторопность Александра, умудрившегося расчистить стол по траектории движения.

В его глазах мелькнуло неприкрытое недовольство своим будущим тестем.

— Твое было содействие, я же понимаю все! Чтобы нашим детям не пришлось краснеть за непутного родственника…

— Хватит! — пристукнул ладонью по столу Шереметьев, тоже поморщившись от вида расклеившегося князя. — Может, и так, или иначе… Не хочу, чтобы наше соглашение о женитьбе Александра и Антонины сорвалось. Учти, что спрошу с тебя полно. Нет, не долг… Я уже сказал, что не я содействовал твоей реабилитации. Долг другим отдашь, когда время придет. Теперь слушай внимательно. В Петербурге неспокойно. Ходят всякие слухи… В общем, сейчас самое лучшее — затаиться и даже не дышать в сторону Зимнего дворца.

Князь постучал пальцем по столу и добавил:

— И смотри мне, даже не вздумай за братца своего вступаться. С ним все ясно. Вопрос решен…

— Назаров это все! — вдруг вскинулся Бельский, исказив губы в ярости. Скулы его побелели. — Из-за щенка безродного мы лишения терпим!

— Коля, ты зачем его сюда в таком состоянии притащил? — скривился Василий Юрьевич, а сыновья заухмылялись открыто. — Пьяные бредни выслушивать не собираюсь.