Яссы. Петербург. Март 2016 года

Плим-пилим! Звонко-бодрый перезвон напольных часов, массивно утвердившихся своим основанием в гостевой зале, проникал даже сюда, в спальню. Он ввинчивался в уши и разрывал болью виски, будоражил и заставлял беспокойно ворочаться, зарываться в подушку и глухо стонать. Что уж говорить о сне, которого как ни бывало.

Пилим-плим! Поневоле втягиваешься в глупую затею считать ненавистные удары, ожидая окончания навязчивого концерта. Нет, чтобы вызвать часового механика и приказать ему отключить этот чертов бой! Он прекрасен, когда голова не болит! Может, сжечь циферблатного монстра одним щелчком пальца?

Великий князь Михаил вцепился зубами в подушку, со злостью пожевал ее и решил вставать. Чтобы пусто было Ваське Кантемиру, затеявшему вчера знатную попойку с плясуньями из местного кабаре! Стоило ли ради таких утренних мучений соглашаться на предложение сына господаря Молдавского съездить на культурное мероприятие по случаю открытия выставки какого-то местного художника-авангардиста?! Как же, для этого марателя холстов важно, чтобы кто-то из высшей петербургской аристократии облагодетельствовал своим появлением сию выставку! Уговорил Васька, шельмец этакий! Змей-искуситель! Знал, что Великого князя Михаила Михайловича, младшего брата императора, нельзя увлечь мазней, какой бы талантливой она не была, но вот утонченные дамы полусвета мгновенно пробили брешь в оборонительных редутах Меньшикова. Да и не сильно-то он переживал из-за этого.

Часы отбили девять раз и замолчали, принеся долгожданную тишину. Однако! Встать бы, да сил не хватает. Во всем теле слабость, непонятная дрожь — все же немолод уже, пора прекращать с возлияниями!

Кстати, а где Виорика? Ох, и имечко же у этой горячей штучки, так лихо отплясывавшей вчера в Васькином дворце канкан на обеденном столе! Взметывая подол жгуче-красного платья, нарочито демонстрировала свои прелестные ножки, обтянутые ажурными чулками. Волосы вороньего цвета густо рассыпались по плечам, а алый бант, сбившийся набок и придавший кокетливости красотке, почему-то привлек внимание Меньшикова.

Левая рука Великого князя метнулась назад и уткнулась во что-то округлое и упругое. Покосившись на бугрившееся под боком одеяло, он поморщился, разглядев на подушке густую копну черных волос. Повеселился, называется! А если его художества снимали камерами наблюдения? С Васьки станется записать компромат на Меньшикова, чтобы при случае шантажировать… Нет, это слишком опасно — пугать члена императорского клана, а вот мягко намекнуть и надавить ради своих прожектов, вполне можно. Надо бы узнать, кто присутствовал на вечеринке и аккуратно выяснить насчет камер. Пусть этим займется майор Жолобов из службы внутренней охраны. Шустрый офицер, и рот на замке умеет держать. Это его ребята, кстати, вчера сообразили увезти своего патрона домой — то бишь в дворец Розетти, который был выкуплен русской миссией еще в восемнадцатом веке у молдавского купца с итальянскими корнями. Совсем недалеко — в пятидесяти метрах — находился симпатичный особняк из белого камня, где расположилось русское консульство в княжестве Молдавском.

— Виорика! — хрипло произнес Великий князь и с радостным облегчением увидел на прикроватной тумбочке бутылку минеральной воды и упаковку болеутоляющих таблеток. Надо же, кто-то позаботился! Подтянувшись, схватил ее, выдавил серую спрессованную пуговичку лекарства, и совершенно забыв, что может купировать головную боль своими магическими возможностями, запил водой. — Виорика! Просыпайся!

— Михаил! Не шуми-иии-те! — протянула дочь вице-губернатора, зашевелившись под одеялом, пытаясь натянуть его на голову. — Дайте поспать!

Солнечный день, на паркетном полу вырисовался огромный силуэт окна, за которым расшалились воробьи. На кресле и на ковре одежда вперемешку; несмотря на большое количество выпитого страсть оказалась сильнее порядка.

— Вставай! Тебе пора домой! — Великий князь все же догадался пустить по энергетическим каналам потоки Силы, которые начали разрушать и сжигать вредные ферменты. Потеть не хотелось, поэтому пришлось поддать огонька. — Виорика! Папа уже заждался. Нехорошо будет, если он узнает, где ты ночевала.

— Ваше Высочество! — молодая женщина лет двадцати пяти оторвала голову от подушки и похлопала сонными глазами. Красивое скуластое личико с легкой смуглостью говорило о том, что предки обнаженной дамы, лежащей сейчас в постели Великого князя, щедро наделили ее кровью южных славян и русинов, молдаван и валахов. Гремучая смесь эмоций и очарования сломали сопротивление Меньшикова, упорно избегавшего сближения с непростыми аристократками. — Я уже взрослая девочка, сама решаю, с кем мне быть и когда домой возвращаться!

— Нехорошо, — продолжал увещевать ее Михаил, одновременно опустошая полулитровую бутылку минералки. Ну надо же было так клюнуть на алый бант! Неужели ментальное воздействие? Закончив пить, он отбросил ее в сторону, нацепил на запястье наручные часы. Десятый час утра. Нужно как можно быстрее избавляться от присутствия Виорики. А все от того, что именно сегодня ожидается визит вице-губернатора! Не хватало семейного скандала и испорченных отношений с влиятельным человеком в Яссах. — Давай, ты меня послушаешься и поедешь домой. Я тебе выделю автомобиль с надежной охраной.

— Вы несносны, Ваше Высочество! — фыркнула молодая женщина и села на край кровати, прикрываясь спереди одеялом. Но как будто намеренно дразнила Михаила, показывая обнаженную гибкую спину с осиной талией. — Я предполагала, что мы сегодня посетим театр, поужинаем в ресторане. Такой прекрасный день, а вы его портите равнодушием ко мне. Хотите, я вам подниму настроение?

Ее руки обвили шею Великого князя, а упругая женская грудь, уткнувшаяся ему в спину, оживила бег крови по венам и артериям. Меньшиков вздохнул и хотел сказать что-то резкое, но в этот момент в коридоре послышались шаги вразнобой и замерли возле двери. Трижды стукнули кулаком в полотно, и совсем не вежливо, а с той настойчивостью, которая предполагает или бежать через окно, или с трепетом ждать своей участи.

Михаил выбрал второе, потому что даже в голову не могло прийти, что кто-то посмеет сделать члену императорской семьи плохое.

Стук повторился.

Виорика отпрянула от Меньшикова и завернулась в одеяло.

— Ваше Высочество! — раздался незнакомый мужской голос. — Прошу вас открыть дверь! Нехорошо будет, если мы испортим интерьер, выломав ее!

— Имейте терпение, господа! — повысил голос Великий князь и сжал пальцы, концентрируя в них потоки стихийных энергий. Кольца заполыхали синими язычками ледяного огня, вокруг мгновенно сгустилась тяжелая атмосфера. Виорика ойкнула, испуганно глядя на мрачного Меньшикова. — Я с дамой!

— Обещаю, что ее инкогнито останется нераскрытым, Ваше Высочество! Так вы открываете?

— Иду! — зло рявкнул младший Меньшиков, набрасывая на себя длинный халат. Ступая босыми ногами по прохладному полу, дошел до двери, и щелкнув замком, распахнул ее с излишней резкостью.

И оказался нос к носу с мужчиной в форме генерал-адъютанта Его Величества. Моложаво выглядящий, хотя и с изрядной сединкой в коротко постриженных волосах, он щеголевато щелкнул каблуками начищенных ботинок, сделал короткий энергичный кивок.

— Ивенский? Денис Александрович? — удивленно выдавил Михаил и напряженно скользнул взглядом по его сопровождению в количестве четырех офицеров, у каждого из которых погоны не ниже полковничьих. Из какой конторы, правда, не понятно. Нет жетонов, опознавательных шевронов и еще части деталей, по которым можно распознать, контрразведка это или ИСБ, к примеру. Сам-то Ивенский в личной свите императора числится. Странная делегация.

— Здравия желаю, Ваше Высочество! Прибыл по личному распоряжению Его Императорского Величества! — сбавив голос, но оставив в нем твердость, доложил Ивенский. — Разрешите войти?