Едва держусь, чтобы не разрыдаться. Максим, вероятно, приняв мою точку зрения, поднимается и молча покидает кабинет. Закрываю дверь на защёлку и сползаю по стене, бесшумно роняя слёзы. В моменты выяснения отношений с Даней я всегда корила себя за не вовремя сказанные слова, уверенная, что не произнеси я того или иного, не было бы размолвки. Но правда в том, что нужно говорить. С самого начала. Теперь я хочу, чтобы меня слышали. И пусть то, что будет сказано в ответ, тебя не устроит и подвергнет созданное разрушению, это случится раньше, чем ты уверуешь в иллюзию, которой не суждено сбыться.

Понимаю, что все мои мысли относительно Ворона были изначально верными, но, поверив и поддавшись чувствам, я попала в западню. Он купил меня заботой, когда я нуждалась в помощи. Купил нежностью, когда носил на руках, сжимал в объятиях и расчёсывал волосы. Купил, как мне казалось, искренностью, когда интересовался моими проблемами и задавал слишком много вопросов для человека, который уйдёт через неделю, забыв моё имя. А ещё поступками, которые, как выяснилось, казались поступками лишь мне.

Мысли сосредоточены лишь на нём. Совершаю попытку убедить себя, что ничего не произошло, и Ворон повёл себя так, как и предполагалось, а Яна лишь ускорила этот момент, но ничего не выходит. Звоню Вере, чтобы сослаться на боль в ноге и уехать домой. Мне нужно немного тишины и одиночества. Бегу к лифту, быстро пересекая холл, чтобы не столкнуться с кем-то из соседнего офиса, или не встретить Марину или Аллу. Но на парковке меня ждёт сюрприз в виде Дани, сжимающего огромный букет и нацепившего самую милую улыбку.

– Лесь, привет! Это тебе, – словно мы находимся на стадии влюблённости, и цветы гарант моего расположения.

Вот только я пока дышу Максимом. Подобное я переживала, когда произошёл разрыв с Даней, собирая себя по кусочкам и восстанавливаясь. Но его я любила, мечтала о семье, детях… Неужели Ворон проник так глубоко?

– Что надо? – отталкиваю букет, желая как можно быстрее оказаться в своей квартире.

– Хотел тебя пригласить куда-нибудь. Место можешь выбрать сама. На своё усмотрение…

– Моя квартира. Прямо сейчас.

– Поехали.

Даня вприпрыжку несётся к машине, отворяя передо мной дверь и приглашая оказаться в салоне. И если он решил, что удостоился приглашения, то ошибся, потому как будет использован как такси.

– Лесь, давай уже поговорим? Правильно, основательно придёт к какому-то решению.

– Какому? – включаюсь в разговор, взвинченная выяснением отношений с Вороном. – Ты приходил ко мне несколько дней назад и видел Ворона. Думаешь, он просто мой сон охранял? Нам не по двадцать лет, и ты прекрасно понимаешь, что мы с ним не чай на кухне пили.

– Это не имеет значения, – произносит спокойно, не отрывая взгляда от дороги. – Было и было. У меня тоже Крылова была.

– То есть, ты спокойно отнесёшься к тому, что ещё вчера я спала с Максимом?

– Да. А что такого? Бывает.

Сейчас Даня напоминает меня год назад, когда милая Олеся входила в положение, понимала, сопереживала, жалела и поддерживала нерадивого Данечку, который с завидной регулярностью жаловался на свою несостоявшуюся жизнь. И мне было плевать, что я поступаюсь своими принципами, лишь бы ему было хорошо. Никогда не стоит подстраивать собственные желания под кого-то другого, потому что в итоге, решив, что вам ничего не требуется, человек почувствует себя центром мира. Мне это казалось нормальным до сегодняшнего дня, потому что, наблюдая Даню на своём месте, испытываю отвращение.

Соблюдаю тишину, но Сахаров продолжает, пока я нахожусь в ограниченном пространстве, которое не могу покинуть.

– Лесь, начнём всё сначала. Подадим заявление, ты свадьбу организуешь. Какую захочешь – деньги не проблема. – И это вдвойне странно, потому как в прошлый раз Даня был недоволен многочисленными тратами на такие моменты, как приглашения ручной работы или трёхъярусный торт. – Моя мама, кстати, согласна со мной. Она всё время о тебе вспоминает.

– Серьёзно? Видимо, редко вспоминает, раз не набрала мой номер ни разу за восемь месяцев.

– А что ты хочешь? Я поступил некрасиво, а она не знала, что говорить. Она даже тебе письмо написала, представляешь? Но не отправила.

– Голубей не нашлось?

– Кого?!

– Ну, она, вероятно, голубиной почтой планировала отправить? У нас ведь телефонов, электронной почты, факсов не существует. Отправка письма, штука очень трудная, – фыркаю, только сейчас высказывая Дане всё, что накопилось. И плевать, что он там чувствует и насколько ему неприятно. Заслужил. Вот только злюсь я в действительности на Ворона, а достаётся бывшему, который так неудачно поджидал меня у дверей бизнес-центра. – И что она, интересно, там написала. Что её сынок козлина? – меня несёт, и если сейчас я не выплесну то, что разрывает изнутри, сорвусь в истерику в присутствии бывшего.

– Лесь, сбавь обороты…

– А что не так? Мы встречались пять лет, ты сделал мне предложение, а затем просто не явился на свадьбу, потому что… как там было? – щёлкаю пальцами, вспоминая дословно, – а вот – испугался! Маленький, ранимый мальчик испугался! Где гарантия, что ты не будешь пугаться каждый раз, когда возникает какая-то проблема? Как я могу быть уверена, что проблемы в наших отношениях, с детьми, родственниками, работой и вообще в жизни не напугают тебя?

– Детьми? Ты говорила про одного… – Даня растерян, что явно отражается на его лице.

– Говорила. Год назад. А теперь я хочу троих, – намеренно увеличиваю цифру, чтобы бывший понял, что вернуться ко мне, значит, получить весь комплекс, который сопровождает семейную жизнь. Видимо, у меня сегодня день «говори всё, что хотела давно сказать». – Всё ещё хочешь вернуться?

– Да, – заявляет вполне уверенно.

– Тогда сделай что-то большее, чем цветы и сообщения! Когда-то одна невеста мне сказала: «Мужчина говорит делами». Так вот ты пока молчишь. Я не вижу тебя. Ноль действий, и только слова, слова, слова… Много слов, а поступков нет, – развожу руками и, как только машина останавливается у моего дома, выхожу, не дождавшись ответа.

– Что мне сделать, Олесь? – бежит следом. – Ты скажи. Я на всё готов.

– Для начала, не спрашивать, что тебе делать. Реши сам. Не можешь решить – спроси у мамы. Она ведь такая у тебя замечательная, даже письмо написала. Правда не отправила. Испугалась, видимо. Наверное, это у вас семейное. – Смотрю на раздосадованного Сахарова, который переваривает сказанное и, махнув рукой, спешу в подъезд.

– Лесь, можно поднимусь?

– Нет, – гаркаю, не ожидая от себя командного тона, – я хочу побыть одна. Пока, – помахав рукой, надеюсь, что Даня не попрётся за мной.

И правда, Сахаров возвращается в машину и уезжает, чем вызывает облегчение. Всё то, что предназначалось Ворону, вылилось на бывшего, который оказался под рукой.

Проверяю телефон, надеясь на звонок от Ворона – ничего. Ему плевать на мои слова. Максим из тех, кто, закрыв дверь, больше никогда её не открывает, даже если с той стороны тарабанят вовсю. Для него я пройденный этап: с этой закончили, давайте следующую. Уверена, уже через несколько дней, он будет обнимать сногсшибательную девушку на парковке центра. Сожалею я сейчас лишь об одном – наши офисы по-прежнему находятся рядом.

Выхожу из такси, держа в руках мужскую спортивную сумку, принадлежащую Ворону. Те немногие вещи, что он привёз в мою квартиру, собраны. Желание избавиться от всего, что может вызвать ностальгические мысли, почти маниакальное. Единственное, с чем мне придётся мириться – его нахождение за стеной. От одной лишь мысли, что я буду сталкиваться с ним по несколько раз в день, знобит.

Уверенно прохожу через пост охраны и втискиваюсь в лифт, где сталкиваюсь с Вороном. Его лицо при виде меня остаётся неизменным, словно я пыль под ногами, которая в какой-то момент вдруг решила заявить, что претендует на нечто большее, чем просто его нахождение рядом. Меня же трясёт от злости на него, но больше на себя и собственную реакцию, которую сложно скрыть.