Моя родная женщина довольно стройная и свежая, сейчас запыхавшись, старается отдышаться, не забывая смотреть на меня с укором.

– Даня тебе замуж позвал! Второй раз! Как ты не понимаешь, он любит и сожалеет, что оставил тебя тогда.

– Да плевать мне на его сожаления. Он ушёл, а сейчас вернулся – усталый и вдоволь нагулявшийся. Я для него удобная Олеся, которая подтирала сопли, помогала, поддерживала и потакала его желаниям во вред своим. Он пытается зажечь огонь внутри меня и заново восстановить любовь. А так это не работает. Понимаешь? Он решил, что, опустившись на одно колено и сказав заветные слова, я ломанусь выбирать свадебное платье и с предвкушением ждать свадьбы? Нет.

– Олесенька, – начинает мама нравоучительным тоном, – ты же у меня скромная и воспитанная девочка. Что о тебе подумает мама Данечки?

– Мне понадобился почти год, чтобы понять: скромность, которая, по твоему мнению, является показателем воспитания и очень меня украшает, удобна всем, кроме меня. Мой окончательный ответ – нет!

Заскакиваю в лифт и настойчиво жму на кнопку, чтобы покинуть «вечеринку» не в свою честь. Хочу закрыть глаза, с головой накрывшись одеялом и засыпая вспоминать Максима и то, чему не суждено повториться никогда.

Отъезжаю от дома в направлении офиса, когда на экране высвечивается «Миша». Интересно, по какой причине Изотов пробивается ко мне утром в понедельник?

– Слушаю, Миш.

– Привет. У меня для тебя хорошая новость: ты приглашён на день рождения моей жены. Сегодня в пять, отказ не принимается.

– Сегодня понедельник. Отметили бы на выходных…

– Да-да, – друг издаёт возмущённый смешок, – я сказал то же самое, но Женя хочет отметить день рождения в день рождения, понимаешь? Не ждать пятницы или субботы. Да, всем завтра на работу, но компания соберётся небольшая, только свои. Два-три часа, не больше.

Я не в том настроении, чтобы изображать позитив на празднике. Да и Изотовы одним своим присутствием будут напоминать о прошедшей свадьбе и той, что заменила свидетельницу. Уверен, за вечер многократно вспомнят Олесю.

– Ладно, – нехотя соглашаюсь, – что подарить?

– Сумку. Женскую жёлтую сумку. Женька на них помешана.

– Отлично, блин! Ты бы ещё сказал найти ответ на вопрос: «Чего хочет женщина?». И как, интересно, я её подберу?

– Просто, Макс. Я тебе сейчас скидываю фото, ты едешь в торговый центр и покупаешь. Принцип понятен? – ржёт в трубку, словно объясняет несмышлёному ребёнку.

– Спасибо, – расслабленно выдыхаю, благодаря Мишу за предусмотрительность. – Вот так я готов выбирать подарки.

– До встречи.

Через минуту прилетает фото, на котором изображена микроскопическая женская сумочка. Мне кажется, она меньше моей ладони. Но не мне спорить, поэтому меняю маршрут, чтобы сразу приобрести подарок. В холле просматриваю электронную схему центра в поисках магазина сумок, когда за спиной слышу:

– Здравствуйте, Максим Максимович.

Обернувшись, вижу перед собой сияющего Гореева. Признаюсь, я совсем забыл о его разводе и нашем путешествии в Фиалково.

– Добрый день, – пожимаю ладонь. – Как продвигается ваш развод? Уже готовитесь к свадьбе? – Олеся точно не говорила, что Гореев появился на горизонте.

– Да нет, – виновато улыбается, осматриваясь по сторонам, словно кого-то ждёт. – Я забрал заявление.

– Как забрали? Мы с Олесей Дмитриевной зря терпели лишения и таскались ночью по полям?

– Мы решили…

В этот момент подходит женщина, которую Александр заботливо обнимает и в которой я узнаю Соню.

– Здравствуйте, – шепчет едва слышно, и я удивлён. Она иная: светится, одаривая теплом и искренней улыбкой. Так выглядит женщина, которая счастлива.

– Мы решили попробовать. Соня меня любила, когда я был никем. Ждала и надеялась. В общем, забрал её. Вот дом обустраиваем по её вкусу, – показывает на охранника, стоящего рядом, который вот-вот рухнет под тяжестью многочисленных коробок.

Почему-то становится легко оттого, что София всё же обрела долгожданное счастье. Хочется незамедлительно рассказать Олесе о воссоединившейся чете Гореевых. Но даже с такой новостью, говорить со мной она не станет.

– Рад за вас. Честно, – похлопываю Александра по плечу, получая в награду тёплую улыбку Сони.

– Вы передайте Олесе Дмитриевне, что свадьбы не будет. Аванс она может не возвращать, – кидает через плечо, удаляясь к выходу.

– Передать не получится, – говорю сам с собой.

Хотя это прекрасный повод наведаться в соседний офис и узнать, как у неё дела. С её везучестью и падениями во всех самых неудобных местах есть вероятность, что на хрупком теле добавилось травм. А звонок в пятницу, оповещающий, что на свадьбу дочери Щуров всё же пришёл, добавил тревожности. Я знал о месте проведения праздника, но даже под пытками не поделился бы информацией, которую мне доверила Олеся. Её беспочвенные обвинения взбудоражили и разозлили, поэтому в ответ она получила укол, о котором я мгновенно пожалел.

Засыпая в своей постели, я представлял, как она спит где-то там, на другом конце города. И мне хотелось поправить её одеяло, если оно сползло, как всегда. И утро с ней приятнее обычного, и кофе вкуснее, и щебет по утрам вызывает улыбку, и невесомый поцелуй на прощание особенный и бесконечно нужный. Милая Олеся… Именно такие мысли сопровождают, пока поднимаюсь в лифте на свой этаж, откинувшись затылком на прохладную стенку и прикрыв глаза.

– Вы выходите? – отрезвляет мужской голос.

Мужик в рабочей форме застыл в холле, ожидая, пока я покину кабину. Целенаправленно устремляюсь к её двери, чтобы порадовать оставленным Гореевым авансом, но то, что я вижу, вызывает недоумение. Большая вывеска, ещё в пятницу точно находившаяся на своём месте, заменена другой: «Похоронное бюро». Большие белые буквы на чёрном фоне словно оскверняют место, куда множество пар приходили в надежде получить свадьбу мечты.

Застываю, не в силах оторваться от увиденного. Сверлю взглядом стеклянную дверь, желая, чтобы кто-то сказал, что это шутка, а за ней в розово-ванильной атмосфере по-прежнему работает Олеся. Дверь отворяется, являя мужчину средних лет в деловом костюме.

– Вы к нам? Мы только обустраиваемся, но если вам срочно, могу принять.

– А где…свадебное агентство?

– Съехали.

– Когда?

– На выходных. В субботу мне позвонил собственник и уведомил, что освободился офис. В своё время я рассматривал этот, – указывает на мою дверь, – но увы, меня опередили. Этот вариант тоже неплох.

– Этот мой.

– О, так мы соседи! – воодушевляется мужик, едва не отвесив поклон. – Климе́нко Антон Павлович, – протягивает ладонь, и я отвечаю на автомате, всё ещё не веря в происходящее. – У меня есть предложение по сотрудничеству. Мои клиенты часто спрашивают, к кому можно обратиться с вопросами наследства и урегулирования споров с родственниками. Думаю, мы можем помочь друг другу.

– Мы занимаемся разводами по большей части, так что вам я вряд ли могу оказать помощь вам и вашим клиентам.

– Ну что вы, – обходит меня, проведя рукой по спине. И этот жест отдаётся неприязнью, словно он за несколько секунд снял мерки и прикинул, какой по размерам деревянный ящик точно мне подойдёт. Похоронные услуги – сфера особая, и, как правило, имеет свои странности. – Абсолютно все люди смертны. Исключений нет, увы. Неужели в вашей практике не было случаев, когда муж или жена внезапно умирали? Не верю! Мой знакомый судья всегда говорит: если из зала заседания доносятся крики, значит, там либо развод, либо наследники делят имущество. А такие моменты – это стресс, учащённое сердцебиение, гипертония, инфаркты, инсульты… В общем, самые распространённые причины смерти.

От каждого его слова пробирает ознобом и неприятным холодом, спускающимся к пояснице. Меня воротило от влюблённых парочек, которые приходили к Олесе, но сейчас я бы с удовольствием посмотрел на сотню подобных, лишь бы заткнуть Клименко, воодушевлённо предлагающего бартер услуг.