С каждым новым словом из его рта шум в моей голове усиливается в геометрической прогрессии. Это просто какой-то ужас.

— Я вышла замуж за Колю, чтобы избавиться от Шагаева. И ребенок не его. В горах было холодно и одиноко, а Рокки, который чистил дороги, был очень горяч, — вру не моргнув глазом. Должна заставить его поверить. От этого зависят жизни. — Что до Шагаева, если пристрелишь его, я первая открою шампанское. Эта мразь мне задолжала. Единственное, о чём я мечтала, это отомстить ему, вот заморочила голову и бросила, как только вернулись.

Его команду раздеваться я намеренно пропустила мимо ушей.

Дернулся и недоверчиво посмотрел на меня, потом медленно опустил взгляд на живот.

— Тогда не поздно сделать аборт, моя красавица. Хочу взять тебя в жены девственницей. А теперь примерь платье, которое я тебе купил. Ты будешь самой красивой и непорочной невестой в этом городе.

Глаза Ростова загораются каким-то маниакальным блеском. Впрочем, судя по тому что вижу, ему психиатрия не поможет.

— Но я не хочу, — дую губки, глядя на него, как капризная девочка. — К тому же уже поздно, сроки вышли. И блин, ну кому нужна девственница? Опытная горячая девушка гораздо круче. Поверь мне.

Я пока не понимаю, чего хочу добиться. Главное, чтобы он опустил дуло пистолета и перестал угрожать моему животу. А я смогла найти способ бежать.

— Завтра доктор сделает свое дело, а у нас будут свои дети, много детей, крошка. А теперь порадуй будущего мужа, раздевайся, — гаркнул безапелляционно.

Чувствую, как сердце пропустило удар.

Завтра. Доктор. Сделает. Своё. Дело.

Вернулась тахикардия. Давно не было.

— Я не буду раздеваться.

Не буду и точка. Пытаюсь пятиться к двери, чтобы попытаться рвануть.

Слышу звук затвора, он хуже выстрела, он предупреждает о том, что я разозлила зверя.

— Надень это чертова платье, если не хочешь получить пулю в лоб!

Юрий хватает меня за косу и тянет ее вниз, опаляет своих дыханием мою шею и гадко чеканит каждое слово.

— Из тебя выскребут этого ублюдка, а потом я буду трахать тебя во все отверстия так, как должен был делать это все эти годы, потаскуха. Ты будешь моим личным инкубатором. Продолжить?

Я отстраняюсь от него в панике и мчусь к коробке, резким движением открываю её. Выдергиваю оттуда платье. Меня трясёт от омерзения и ужаса. Снятый с предохранителя пистолет. Он хочет навредить моему ребенку. Мне нужно быть сильной.

Я делаю то, что он требует. Это унизительно, раздеваться перед ним. Я отвернулась спиной, чтоб он не видел мой живот. Когда была готова, повернулась молча глядя на него.

Василиса

— Красиво, то, что надо, у тебя превосходный вкус, — скалится и идёт ко мне, пряча пистолет в карман пиджака, из второго извлекает коробочку с тем кольцом, которое я привезла.

— Хочу, чтобы ты знала: я буду очень ласковым, если ты не будешь делать лишних неправильных движений, я осведомлен о твоей физической подготовке. Колечка неплохо прокачал твою задницу. Дернешься, я сумею выбить из тебя этого ублюдка одним ударом. Поэтому давай сделаем это цивилизованно, у доктора.

Перед моим носом открывают коробочку с кольцом, надевают его на палец. Ростов целует мою ладошку и говорит:

— Я не дождусь нашей свадьбы, но я ждал дольше, поэтому несколько дней ничего не решают.

Упоминание Коли… и мои глаза едва не увлажнились. Если бы только мой медведь мог быть здесь, я бы никогда не попала в подобную ситуацию. Но этот псих отнял его. И теперь он хочет отнять у меня мою дочь, а я не позволю этому случиться.

Он осведомлён обо мне. Значит, мне нужно быть втрое внимательнее.

Кольцо на пальце словно обжигает кожу. Хочется содрать его и вышвырнуть. Оно мне так же омерзительно, как этот сумасшедший.

— Фирма. Забери её. Серьёзно, ты гораздо круче, чем я. Давай оформим документы. Всё равно всё в семье останется.

Мне нужно под любым предлогом выманить его из дома, хотя бы из комнаты, хотя бы с пути к выходу из комнаты, траектории побега.

Ростов словно не слышит меня. Он болезненно зачарованно смотрит на меня и трет подбородок. Разворачивается к цветам и берет букет. Я не теряла время даром. Бежать. Неловко дернулась, наступила на подол чертового кукольного платья и едва не упала, сжав телефон ладошками. Только бы вырваться, я сразу позвоню Романову.

— Телефон бросила на пол! — гаркнул Юрий, а я вросла в пол, так и не сумев нормально приблизиться к двери.

Оборачиваюсь, смеряю его тяжёлым взглядом.

— Хорошо, — соглашаюсь негромко, выпускаю из рук телефон так, чтоб упал и разбился. Только бы разбился. Потому что если он поднимет телефон и увидит то, что в нём есть, его порвёт, и он меня точно пристрелит.

— Послушная девочка, люблю таких, — мой телефон захрустел под сильным ударом мужской ступни, обутой в дорогие ботинки.

Он хватает меня за талию, впечатывая в себя, плевав на то, что цветы колют мою кожу, вжимаясь в грудь и живот. Ростов хрипит возбуждённо, а вздутая ширинка, которая упирается мне в живот, кричит о том, что это маньяк уже на грани.

— Нас ждёт увлекательная поездка за город, ты увидишь свидетельство того, как я готовился к нашей свадьбе. Там все документы и брачный контракт любимая.

Целует мою шею и довольно рычит.

— Твой одеколон, он слишком сладкий, пожалуйста, мне нужен свежий воздух, — хриплю, пытаясь вырваться из его лап.

Сама выдыхаю с облегчением, что он уничтожил мой телефон. Объяснить ему, откуда у меня на рабочем столе фото Шагаева, которого я ненавижу, было бы сложно.

Он продвигается вперед, бесцеремонно хватает меня за руку и тащит за собой в прихожую.

— Почему отец не хотел делать тебя соучредителем?

Этот вопрос вылетел внезапно.

— Потому что не привык делиться нажитым. А я на минуточку, был золотым медалистом, я университет закончил экстерном. А эта мразь быстро мне крылья подрезала. Единственное, что обещал, тебя, как бонус, не хотел терять мои мозги. Ну что, хорош папаша?

— Мудак, я всегда говорила, — констатирую прискорбный факт.

— Ты не сильно рыдала на похоронах, крошка. А значит, я сделал тебя счастливой в тот момент. Но Чертова Инна, она завещала тебя не мне! Ненавижу эту потаскуху, надменная тварь. Она была достойна своего мужа.

Мамочка. Теперь я понимала ее, как никто. Даже в таких созависимых отношениях, в каких она была с отцом, она сделала всё, чтоб спасти свою дочь. Я больше не злилась, нам нечего делить. Я, напротив, вдохновляюсь ее примером. И теперь я должна сделать тоже самое, приложить все усилия, чтобы спасти свою дочь.

Мы идём к его машине, и я не перечу ему, пока он не подходит близко. Куда едем, зачем. Что если вывезет в лес и попытается убить? Попытаюсь убить его. Выбора нет.

Когда распахнул дверь, сказал четко:

— Повернись, любимая, я тебе не доверяю.

Он надел наручники, которые захлопнулись за моей спиной. Красивое зрелище, ничего не скажешь. Свадебное платье, пальто и наручники. Затолкнул меня на сидение, оббежал автомобиль, сел за руль и выехал на дорогу.

— Завтра в полдень я отвезу тебя к гинекологу, хочу побыстрее привести тебя в порядок.

Значит, времени у меня завтра до полудня. Мозг лихорадочно соображает что делать. Ночь. Если он не прикует меня к батарее, мой шанс бежать пока он будет спать. Если прикует, лучше бы иметь под рукой что-то острое. Я готова отрубить себе кисть. Главное спасти мою девочку. Мой мозг блокирует его черные слова о порядке, выскабливании и прочем. Потому что не будет этого. Ни-ког-да.

Я ничего не отвечаю, смотрю перед собой и пытаюсь запоминать дорогу.

Больше сорока минут автомобиль петляет полутемными дорогами, отвозя меня в пригород. Въезжает на освещённую улицу. Чувствую, как что-то липкое скользит внутри. Ненависть, противная, черная. Такая мразь не должна портить жизнь людям. Он забрал у меня самое ценное, такое нельзя простить.