— Привет, — подмигиваю, запрыгивая на свое место.

Водитель дожидается Шагаева, и мы направляемся в ресторан.

Юзик уже ждет, и окидывает мою фигуру липким взглядом, как только мы подходим к столу.

— Меню уже принесли. Я заказал шампанское, ты пьешь полусухое или любишь сладенькое?

— Брют, — бросила надменно, — сахар фигуру портит.

— Изменить заказ?

— Василиса не пьет, — Шагаев помогает мне сесть на стул, пока Юзик изучает моего опекуна странным недовольным взглядом.

— Почему? Ей восемнадцать и это законно.

— Потому что Василиса не хочет. Я сказала, что предпочитаю брют, но не сказала, что буду пить. С женщинами сложно, Юрий Иосифович, но вы втянетесь, — хмыкнула, пытаясь сгладить ситуацию прежде, чем Лёша начнет рычать.

Когда принесли блюда, разговор пошел о фирме, и на какое-то время обстановка слегка расслабилась. Я внимательно слушала и впитывала все, что раньше меня не касалось. Офис, штат, филиалы, партнеры. Темный лес информации, которая была вне досягаемости, а теперь должна была быть известна.

Ростов хвастался успехами, и видно было, что он горит и живет фирмой. Хоть какие-то позитивные качества были у этого слизня.

У него зазвонил мобильный, и он отошел, а я посмотрела на Алексея.

— Пока все идет неплохо, не находишь?

— Я всё больше и больше удивляюсь твоему отцу и понимаю, что он был форменный коз…, гм, прости, — словно очнулся и потянулся рукой к бокалу с вином, сделал глоток и продолжил, задав странный вопрос, — твои родители были счастливы?

Я долго смотрела на него, молча, пытаясь найти ответ на этот вопрос.

— Я не знаю, — протянула наконец. — Они были эгоистично зациклены друг на друге, я была третьей лишней в этих отношениях. Отцу не было до меня дела, с мамой дела обстояли получше, но не намного. Она была холодной и закрытой. Честно, чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что я была случайным, никому не нужным залетом, который по какой-то причине решили сохранить… И обрекать ребенка на такую жизнь ну такое.

Я встречаюсь взглядом с Лешей и вдруг меня как током прошибло. Щеки полыхнули сами по себе.

Случайный залет, который по какой-то причине решили сохранить. То, чего я не пожелала бы ни одному ребенку на свете. Господи, надеюсь, я не беременна. Не должны дети рождаться в больных отношениях.

— Твоя мать всегда была эгоистичной и себялюбивой, я в этом не сомневался. Жаль. Мне действительно, жаль, что ты чувствовала себя никому не нужным ребенком. Я бы так не смог со своей дочерью.

Леша странно на меня посмотрел, а потом перевел взгляд на наручные часы.

Нашу неловкую беседу прервало возвращение Юрия. И славно. Я не хочу углубляться в прозвучавшее, не сейчас и не так.

Когда тарелки опустели и принесли счет, Юрий щедро оплатил его, а затем мы стали продвигаться к выходу.

Леша встретил знакомых и задержался перекинуться парой фраз, а Юрий тем временем аккуратно взял меня под локоть и вывел на улицу, чтоб не толпиться на выходе из ресторана.

— Я привез документы, кое-какие бумаги, пока Алексей разговаривает, давай сходим за ними, чтобы потом к этому не возвращаться.

Я киваю, потому что нет ничего предосудительного в его просьбе, однако что-то внутри буквально орет против.

Мы подходим к его машине, которая стоит на уединенной парковке за рестораном, и события набирают неожиданный поворот.

Он открывает заднюю дверь, вталкивает меня в салон, и я больно бьюсь о крышу машины головой. Оказываюсь вжата лицом и животом в сидение, в то время как мужчина наваливается сверху.

Грубая, мерзкая ладонь задирает платье и скользит по моему бедру к тесемке трусов.

— Ты выйдешь за меня замуж, девочка, и я буду долбить эту дырочку, пока ты не полюбишь полусладкое и не разучишься дерзить.

Мне стало дурно, сердце колотилось где-то в горле, он так сильно вжимал меня в сидение, что я едва могла дышать. Его палец тем временем скользнул под тесемку моего белья и обвел половые губы, застывая на клиторе.

— Я распакую эту дырочку первым и научу тебя кайфовать, — в голосе звучат грозные нотки.

— Опоздал, — рычу на последнем дыхании, хотя больше это походит на мяуканье новорожденного тигренка, чем на рык.

— Что?!

Затылок ослепило болью. Схватил за волосы и задрал голову так, что я закашлялась. Рука выпорхнула из моих трусиков и сжала шею, сомкнулась на ней.

— Ты что натворила, шлюха?!

Он резко повернул меня к себе, пронизывая бешеным взглядом.

Я не успела ответить, пассажирская дверь с моей стороны открылась, и меня вытянуло в медвежьи объятия.

— Всё хорошо, Василиса, ты в безопасности. Что он успел натворить?

Юзик выскочил из машины и бешеным взглядом уставился на Колю, который прижимал меня к себе.

— Что ты сделал девчонке? — прорычал мой телохранитель, как раненный медведь, а Юзик злобно прищурился, сжав кулаки.

— Ничего, — хрипло пропищала я в руках Коли. — Недоразумение. Юрий Иосифович уже уезжает.

Ростову не нужно было повторять дважды. Какой догадливый. Его словно ветром сдуло. Он сел в машину и так ударил по газам, что шины запищали на всю парковку. А я провожала его автомобиль презрительным взглядом и просто молчала. Что сказать? Что я недостаточно умная? Но ведь так оно и есть. Как я могла уйти с человеком, от которого мурашки по телу, злобные, кусачие, не те, что бегают табуном и щекочут.

— Василиса, я же вижу, что ты врешь, — мягко, но с укором сказал Коля, пристально заглядывая мне в глаза. — Доверься мне, расскажи, что произошло.

— Нечем дышать, — только и выдохнула я прежде, чем потерять сознание.

Я очнулась в салоне автомобиля. И не сразу поняла, где лежу и самое важное как. Кручу головой и тут доходит: я полулежу на руках Алексея. Машина не едет, просто стоит на стоянке, в салоне включен неяркий свет.

— А теперь спокойно и без лишней шумихи расскажи, что он с тобой сделал, — слышу на ухо его взволнованный голос, — только не ври. Твои трусики порваны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Как ты об этом узнал? — спрашиваю первое, что пришло на ум в полусознательном состоянии.

— Уж точно не проверял, — хмыкнул Шагаев и приподнял мое платье немного выше колен, именно там красовались мои любимые белые трусы, — ты на вопрос не ответила, причина моей головной боли.

— Оу, — опустила растерянный взгляд туда, и дернула ногой, скидывая пришедшее в непригодность белье.

Села чуть ровнее, чувствуя дискомфорт в том месте, где он хватал меня за шею.

Пытаюсь собраться с мыслями, но машина все равно будто куда-то плывет.

— Голова кружится, я ударилась сильно, — сказала извиняющимся тоном, пытаясь собрать себя воедино. Было сложно. И мерзко. Просто ужасно мерзко.

— Права будущего мужа хотел заявить, — ответила кратко, без подробностей. Их вспоминать не хотелось ни за что и никогда.

— Вот так и оставляй тебя на минуту, — недовольно хмыкнул и прижал мою голову к своему плечу, — а если бы увёз? Зачем пошла с ним, если знала, что мудак?

— Он сказал, что привез передать какие-то документы, — ответила честно, — мы вроде как в центре города, не ожидала, что у ресторана такая уединенная парковка.

Я притихла и носом втянула его запах, такой любимый, родной и успокаивающий.

— Коле полагается премия за спасение? Или снова придется булочками расплачиваться? — спросила вдруг.

Напрягся, потом приподнял мою голову за подбородок и бросил нервно:

— Это какие такие булочки? Ты на что намекаешь?

Я едва сдержала смех. Подавила широкую улыбку и лишь ухмыльнулась, глядя в его глаза.

— Опять слишком громко ревнуешь. Булочки с корицей, я пекла. Ты их тоже ел, утром, с кофе, после марафона по ночным клубам. Ни одной не оставил, хотя я хотела насладиться своим творением утром с чаем.

— Что ты за девушка? В тебе нет ни капли загадки, — хмыкает недовольно, снимая меня с себя, — порой ловлю себя на мысли, что лучше всего с тобой общаться на расстоянии вытянутой руки. Просто совет: обращай внимание на парней своего возраста. У тебя же огромный доступ к сети, ищи нормального, а не такого, как ты в гостиничный номер притащила.