— Вечер на улице, его рабочий день закон… — начинаю произносить мысли вслух, но осекаюсь, встретившись с серьезным и суровым лицом Алексея.

Беру свой телефон, открываю книгу контактов и диктую ему номер, ожидая, что он собирается сообщить такого, о чём я не подумала.

— У меня есть информация о том, кто мог быть заинтересован в том, чтобы отомстить Николаю, Роман Петрович. Приехать? Через полчаса сможем, вы в отделении? Буду.

Шагаев отложил мобильник и посмотрел на меня.

— Твой день рождения. Те три мажора обещали Колю в асфальт закатать. С мужиками подумали, что бравадятся, но теперь это не походит на трёп испуганных папиных сынков.

Василиса

Я так резко встаю со своего места, что перед глазами темнеет. Он ничего не говорил, я даже не думала об этом, уличная потасовка и всё. Но я же ушла и не видела всего, а он рассказывал об этом легкомысленно.

Уже собираюсь сделать шаг из кухни, когда вспоминаю, что у меня духовка включена.

— Лёша, пицца же, — говорю растерянно, останавливаясь, — ещё хотя бы минут десять ей.

— Я помню про пиццу, поэтому давай просто спокойно поедим и сделаем это. Если зацепка поможет, то мы сможем выйти на новый уровень расследования.

Шагаев делает мне чай, себе кофе и садится рядом.

— Чем планируешь заниматься дальше?

Я медленно жму плечами.

— Моя жизнь не закончилась, хотя сейчас мне хотелось, чтобы оно было так. Никто не отменял университет, фирму… Знаешь, когда что-то такое крупное и тяжёлое валится на плечи, у меня одна тактика: как у младенца, маленькими шажочками. Для начала сконцентрируюсь на том, чтобы перестать орать во сне. А то соседи пристрелят и избавят меня от моих несчастий, — хмыкнула, делая глоток чая.

— Я тебя понимаю, это очень даже хороший план для того, чтобы вылезти из черной полосы. Я действительно могу гордиться тобой.

Алеша отставляет чашку и улыбается.

— Время не лечит, я не буду задвигать тебе эти истины, ты здравая девушка. Просто постарайся жить так, как подсказывает тебе сердце. Ни в чем себе не отказывай. Я буду рядом, если когда-то моя помощь тебе будет нужна.

— Не будешь, — я мягко улыбаюсь, качая головой. — Я тоже не буду врать тебе, Лёша, ты умный и рациональный мужчина и сам всё понимаешь. Ты женишься, я желаю тебе счастья и надеюсь, что у тебя всё сложится так, как ты заслуживаешь. Это последний раз, когда мы видимся. Поэтому проведем эти минуты ожидания пиццы настолько мило, насколько можно, — я снова улыбаюсь и делаю глоток чая.

— То есть на свадьбу ты не останешь?

Я отставляю кружку на стол и мягко, почти снисходительно спрашиваю:

— Ты, правда, думаешь, что я смогу смотреть, как ты женишься?

Он меня не поймёт, потому что он никогда не был там, где находилась я. Он спокойно выдал меня замуж за другого, потому что у него не было чувств ко мне. Мои же внутренние запасы сил закончились, и стоять на его свадьбе и делать вид, что всё в порядке, я не смогу. Я уже отстояла похороны.

— У нас не будет привычного веселья, которое планировалось. Ольга решила, что для счастья миллион гостей и мишура не нужны, — выдал новую информацию.

— Я сложила неправильное первое впечатление о ней, — вынуждена была признать вслух, — она хорошая девушка. Поступи по совести с ней.

Встаю со своего места и подхожу к духовке, включаю свет и говорю негромко:

— Пицца готова, можно доставать.

— Тогда мы обязательно сможем пораньше выбраться к следователю.

Шагаев встаёт со стула и собирается выйти.

— Я переоденусь в джинсы и футболку, это несколько минут.

— Окей, — киваю, вставая.

Подхожу к столу, беру прихватки, возвращаюсь к духовке, открываю и беру противень, вдыхая запах пиццы, которую не попробую. Хочу сказать, что, мол, расскажешь, как она, и тут же усмехаюсь про себя, напоминая, что не расскажет.

— Эй, осторожно, ты что творишь?

Сзади меня неожиданно появляется Леша и перехватывает противень. Его пальцы накрывают мои руки и поддерживают мой улов. Вместе ставим противень на стол. Но что-то меняется. Леша не ретируется, он отбирает прихватки и швыряет их в раковину. Смотрю, как летят и не понимаю, что случилось. Будет корить за растерянность? Но нет. Он сжимает ладонями мои плечи, наклоняется и прикасается к моим губам.

С моих губ слетает не то вздох, не то стон, и тает в его губах, и он сжимает меня так, что коже становится больно, и углубляет поцелуй, силой размыкая мои губы и скользя языком внутрь моего рта. Рта, который должен немедленно раскрыться и сказать, что это всё неправильно и не нужно. Но я позволяю себе затянуть это буквально на минуту, минуту, о которой потом пожалею. Я должна была уйти из этого дома, помня последний поцелуй, который подарил мне муж, на губах. А я… Каждый раз в одно и тоже болото. Он как моё личное проклятие, которое всегда будет напоминать о том, какая я дура на самом деле, и как люблю обманывать себя.

Потому что я же люблю его. И всегда любила. И даже мой муж знал это. Но он любил меня вопреки этому. Он был выше своего эгоизма, и мне стоит брать с него пример.

— Малыш, ты же об этом пожалеешь, — выдыхаю у его губ, разрывая поцелуй.

Я чувствую, как напряжено его тело. Понимаю, что один неправильный шаг, и он завалит меня на лопатки бездумно и жадно. И спасаю его от этого.

— Нам нужно спешить, человек задерживается на работе из-за нас, не нужно злоупотреблять добротой.

— Прости.

Я ничего не отвечаю, киваю и аккуратно выбираюсь из его рук. Это было мило. Лишним, но милый способ сказать прощай.

Возвращаюсь в свою комнату, забираю пакет с вещами и бросаю последний, быстрый взгляд на эти светлые стены. Понимаю, что в моей голове действительно происходит то самое закрытие главы, о котором многие могут лишь мечтать, и оно даётся мне легко. Потеря Коли сильно ударила по мне. Но он научил меня, что любовь не знает эгоизма, и я благодарна ему за все уроки, которые он успел мне преподать. Он определенно был моим ангелом-хранителем на земле, а теперь он там, где ему и место — с другими ангелами, я была абсолютно уверена в этом. И я знала, что всю жизнь пронесу в своём сердце светлую память о нём.

Поэтому когда я зашла в нашу квартиру, мне не было больно. Я подошла, взяла его футболку, вдохнула изо всех сил его запах и поцеловала ткань. Прижала ее к себе, чтобы почувствовать его объятия и тепло. Мне многое предстоит, мой медведь, и без твоих обнимашек я не справлюсь.

Проснулась ни свет ни заря, заварила кофе и листала закладки в браузере, которые сделала, мониторя сюрприз мужу на годовщину, когда зазвонил мобильный телефон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Следователь.

Странно, мы ведь были у него вчера с Лёшей. Доехали в тишине, каждый в своих мыслях, там поговорили, всё обсудили, всё рассказали, но он покачал головой и сказал, что зацепки слишком слабые и дело, скорее всего, все равно будет закрыто. Но он сделает все, что может.

Потом Лёша так же молча отвёз меня домой и ещё одно дело было закрыто для меня.

И вот неожиданный звонок.

— Да?

— Василиса Вадимовна? У нас есть новая зацепка. Вы должны присесть и выслушать меня очень внимательно…

Алексей

Чертова связь. И как быть? Сижу словно йети в пещере боюсь выткнуться на улицу, где усиливается ветер и несёт снег. Мой арендованный автомобиль — крутой внедорожник, но что-то я сделал не так, если злостно пробуксовывало колесо.

Как далеко к тому домику, где прячется она, моя беглянка? Моя злость подсказывает, что сидеть и ждать ночи неразумно. Лопаты у меня нет, откопаться я не смогу. Нужно вываливать свою задницу из теплого салона и пытаться искать связь. Пытаюсь посчитать расстояние, которое осталось впереди. Если выйду сейчас, то при такой видимости доберусь за час. Главное до того, как резко потемнеет. Ночи в горах начинаются рано. Я это знал. Был готов к поездке и одет соответственно. На мне теплый комбинезон Коламбия, парка, перчатки и все, необходимые для экстренных обстоятельств, предметы. Вот только сука лопаты не оказалось. Как так? Я городской житель, мне это никогда не требовалось, но здесь. Шагаев, ты стареешь. А впрочем, я просто был растерян. Собирался впопыхах, пока обрабатывал информацию и пытался унять негодованием, которое копилось долгие три месяца отчаянных поисков.