– Да.
Он застыл, а затем переспросил:
– Ты уверена, Тай?
– Да, – повторила она, зачем-то закрывая глаза.
– Хорошо.
Риан утянул ее на траву, которая почему-то оказалась не холодной и колкой, а теплой и мягкой, словно перед этим он согрел и ее тоже. Осторожно лег сверху, поцеловал уверенно и властно и прошептал:
– Я не хочу делать это сейчас, Тай. Ты расстроена, тебе плохо, ты хочешь отвлечься, но этот способ… Однако кое-что я для тебя сделаю. Только не бойся.
– Я не боюсь тебя, – сказала Тайра удивленно, – но…
– Тихо. Хотя… нет. Кричи, если хочешь, только не отталкивай.
Она не сразу поняла, почему должна кричать или отталкивать. Не понимала, когда Риан начал целовать ее шею, постепенно спускаясь ниже, к груди, и его горячее дыхание касалось острых и нежных вершинок. Не понимала, когда Риан начал сжимать их пальцами, отчего Тайра выгнулась и застонала. Не понимала, когда он коснулся ладонями ее живота…
Она поняла все чуть позже, ощутив, как он медленно раздвигает ее ноги и опускает голову.
– Не… на… Защитница!..
Горячие губы и обжигающий язык. Ласковые и нежные движения, от которых по телу проходила дрожь, оседая сладким жаром внизу живота. Жар скапливался там, становясь все мощнее и мощнее, и Тайра уже не могла сдержать ни криков, ни слез, внезапно брызнувших из глаз.
Потом было так неловко, что Тайра отворачивалась от улыбающегося Риана, несмотря на то что не могла его видеть, и с трудом отвечала на вопросы. И оделась тоже с трудом, и едва его не стукнула, когда он засмеялся и сказал:
– Ты, кстати, очень сладкая.
– Убью! – пригрозила Тайра и под его откровенный хохот спрятала лицо в ладонях, чтобы уже гораздо тише произнести: – Спасибо.
Она благодарила не за удовольствие, и Риан понял это, перестав смеяться. Боль наконец-то схлынула, уступив место стыду и неловкости, и эти чувства Тайре сейчас были предпочтительнее.
Она вновь ощущала себя живой, а не умирающей, и за это можно было только благодарить.
Гектор сам доставил Моргана в изолятор, а затем отправился в комитет. В Тиле его теперь ничего не держало, можно было возвращать местного дознавателя, и от осознания, что рядом с Тайрой находиться незачем, на душе было муторно. Еще и Рид напоследок вновь попросил оставить дочь в покое, дать ей шанс создать семью и прожить долгую жизнь. Гектор подтвердил, что так и собирается сделать.
Сказал бы ему кто с месяц назад, что когда-нибудь он добровольно отдаст свою женщину племяннику императора, Дайд ни за что бы не поверил. Однако именно это сейчас и происходило. Гектор знал, что не имеет права настаивать и бороться за нее, да и рассказывать правду не должен – слишком велика вероятность, что Тайра выберет смерть, а не жизнь.
Кроме просьбы оставить попытки поухаживать за его дочерью, Морган также сообщил о поступке Кайла, и Гектор решил, что вечером заберет мальчишку на двухнедельные исправительные работы и уже после них хорошенько промоет ему мозги. Серьезно навредить ни Риану, ни Тайре сын Зака не сможет, но для того, чтобы сделать чью-то жизнь крайне неприятной, достаточно и мелких пакостей.
Секретаря выходного дня на месте еще не было, и Гектор быстро прошел в кабинет, не желая тратить время на заваривание чая, который у него все равно не получился бы вкусным. Сел за стол и только собирался открыть отчеты первого отдела, как почувствовал вибрацию браслета связи на левой руке. Дознаватель покосился на экран и поднял брови: с ним желал поговорить Марко Лейн, его бывший секретарь выходного дня.
– Да.
– Гектор, – парень взволнованно кусал губы и хмурился, – вы просили сообщить, если я вдруг замечу что-нибудь необычное. Я не уверен, что это необычно, но… Мне кажется, что это странно.
– Говори, – кивнул Дайд, подобравшись. Марко изначально не подходил для работы в его комитете, но дураком он не был – так, может, действительно увидел что-то интересное?
– Помните тот день, когда возле Императорского музея вспыхнула портальная ловушка и ее высочество Агата чуть не погибла?
– Разумеется.
– Это была суббота. После случившегося отменили огромное количество официальных мероприятий. Приказа императора не было, но в столице начался негласный траур. Кроме того, люди боялись, что подобное повторится где-то еще. Так вот… меня, конечно, не допускают ни к каким важным документам, но недавно попросили навести порядок в архиве, и я наткнулся на служебную записку директора Императорского театра Вольфу Ассиусу. В ней Бирион Вандаус просит не отменять спектакль тем субботним вечером по причине того, что в таком случае театр понесет слишком большие расходы, ведь больше половины зрителей в тот день приходилось на временно прибывших в Альганну на открытие выставки иностранцев…
Мир вокруг словно взорвался и рассыпался на тысячи жалящих тело осколков. Особенно эти осколки кололи мозг Гектора, заставив дознавателя скривиться и с трудом, но удержать в себе разочарованный стон.
Накануне он сказал Кэт, что идиот. И это еще мягко! Он – идиот абсолютный, клинический, совершенный, бесконечный придурок!!!
– Ассиус подписал?
– Да.
– Никому об этом не говори, Марко.
– Да, конечно…
Экран браслета погас, и Гектор еще с минуту сидел, уставившись замершим взглядом в стену напротив и пытаясь сосредоточиться, невзирая на лавину захлестнувших его мыслей. Тайра предупреждала о таком, говорила: когда заклятие отвлечения падет, ему покажется, будто на него несется поезд. Но паники не было – лишь отчетливое понимание, что и где именно он упустил, досада на себя, злость и на Вандауса, и на мужа принцессы Анны. Но сильнее всего была бешеная радость, из-за которой Гектору хотелось одновременно и напиться, и покурить недозволенного, и съесть большой мамин шоколадный торт. Целиком.
Скоро все закончится.
– Что случилось, Гектор? – поинтересовался император без всякого интереса, когда Дайд перенесся во дворец, напросившись на срочную аудиенцию. – Еще нет даже восьми утра, а ты выглядишь так, будто всю ночь бегал по улицам в поисках преступников. И я не могу понять, доволен ты или нет.
– И да, и нет, – кивнул дознаватель, садясь на диван рядом с его величеством. – Я просто осознал, кто стоит во главе заговора второй волны. Помните, я как-то говорил о том, что этот человек – не крыса, а скорее хомяк? Я ошибался. Он не хомяк, он настоящий таракан. До крайности живучее насекомое, которое сложно убить и еще сложнее обнаружить. Его практически не видно, но он тем не менее есть, просто виртуозно прячется.
– И кто же это?
– Бирион Вандаус.
Лицо императора помрачнело, губы сжались в тонкую линию.
– Поясни свой вывод.
Гектор вкратце рассказал о служебной записке, обнаруженной Марко, и с каждым словом император все сильнее мрачнел.
– Зачем директору театра просить не отменять спектакль? Возвращенные билеты и прочие расходы – для театра уровня императорского ерунда, речь ведь всего лишь об одном вечере. Подобное совершенно не сказалось бы на выручке театра. Значит, причина в другом. За пару часов до активации портальной ловушки тем субботним утром у вас были посетители, помните, ваше величество? Среди них был и Вандаус. Думаю, ему было необходимо поговорить с Виго, оставить инструкции. Впрочем, возможно, он к тому времени уже обнаружил побег охранника и хотел убедиться в этом лично. Официальную причину для беседы с вами вы помните? Что в тот день вам сказал Бирион?
Император нахмурился припоминая.
– Там была какая-то ерунда, которую можно было решить без моего участия. Он еще извинился, объяснил, что не хочет трогать Вольфа, потому что тот ему откажет… Вспомнил. Финансирование. Точно, дело было в распределении денег, в увеличении зарплат актерам за счет других сотрудников, если нет другой возможности. Я попросил проработать этот вопрос с финансовым комитетом.
– Надуманный предлог, – хмыкнул Гектор, покачав головой. – И я наверняка понял бы это раньше, если бы… В общем, Бириону нужно было поговорить с Виго, но не вышло, поэтому ему ничего не оставалось, как попробовать подловить Вамиуса на рабочем месте в тот же день. Убивать он его не стал, полагаю, по единственной причине – не подготовился, боялся выдать себя. Но всю грязную работу за него сделала Элен, что было не столько хорошо, сколько плохо, поскольку еще и благодаря этому я нащупал ниточку, ведущую в театр.
