– Абсолютный щит – невозвратное заклинание. А София вернулась.

– Чудо. Которое сотворили вы, как потомок Защитника.

Арен поднял брови, и Рильо пояснил:

– Я думаю, такой вариант обязательно будет гулять среди прислуги. Еще и неземную любовь приплетут.

«И будут правы», – подумал император, усмехнувшись, но вслух сказал:

– Не страшно. Пусть болтают, в пределах дворца можно. Поболтают и забудут через месяц.

После разговора с Ральфом Арен до обеда проводил совещание с судебным комитетом и на обед вырвался с огромным трудом. В другой день он быстро перекусил бы в кабинете, но очень хотелось увидеть Агату с Алексом.

Дети ждали Софию и вновь спрашивали о ней, и император обещал, что вечером он ее обязательно приведет, а пока надо подождать. На всякий случай проверил чувства Виктории, сняв щит, и убедился, что она не злится и не ревнует. Надо бы поговорить с ней насчет поездок на море, но для этого Арену требуется время, а сейчас его уже ждет Гектор Дайд и после него – сотрудники финансового комитета.

Дознаватель, уставший и взмыленный, как обычно, и хорошо знавший, каким тяжелым днем у императора всегда была среда, доложил обо всем быстро и четко.

– На одном из охранников Императорского театра мы нашли следы ментального воздействия. Не кровного, обычного. Он из тех, кто имел доступ к архиву со всеми ключами театра. Мы его хорошенько допросили – пустышка, ничего не знает и не помнит. Дал согласие на запись и просматривание воспоминаний на кристалле памяти, но это ничего не принесло. Ключ он не передавал никому в руки, а просто оставил в условленном месте.

– Ясно. Что дальше планируешь делать?

– Искать связь между последователями вашего брата и Императорским театром. Не может быть, чтобы его выбрали по случайному принципу, должна обнаружиться связь, свой человек среди служащих. Подобный факт – не то, что можно бросить дознавателям, как кость собаке, чтобы грызла и не отвлекалась. Это промашка. И промашки должны быть еще.

– Возможно, только одна промашка и будет.

– Нет, ваше величество. – Улыбка Гектора стала хищной, как у змеи. – Это цепочка. Одна ошибка тянет за собой вторую, вторая – третью, и так далее. Достаточно одной мелочи, чтобы погубить все дело. Нам сейчас необходимо понять, куда именно смотреть, в какую сторону.

– Хорошо, копайся, – кивнул Арен, глядя на часы на браслете связи. – Завтра доложишь подробнее.

Финансовый комитет, к сотрудникам которого император отправился после встречи с Гектором, выпил из него всю кровь и высосал все мозги, и к шести часам вечера, когда совещание наконец закончилось, Арен опять начал ощущать себя старой мочалкой. Но все-таки не до такой степени, как накануне.

Настало время идти за Софией, и император, предупредив по браслету ее и Вагариуса, шагнул в камин.

Время после выписки пролетело незаметно, потому что было наполнено исключительно радостными эмоциями. София в сопровождении Вагариуса вернулась домой, к маме и сестрам, и до самого вечера наслаждалась бездельем. Синтия с утра, пока дочь выписывали, приготовила целый стол разных вкусностей, и София с Вано первым делом пообедали. Безопасник так нахваливал стряпню ее мамы, что Синтия смущалась и краснела, будто маленькая девочка, но София видела – ей приятно, и радовалась. Она очень хотела, чтобы они подружились, точнее, даже породнились – ведь Вано нужна семья.

– Я думал кое о чем, Софи, – сказал Вагариус, когда они поднялись в ее комнату ближе к вечеру. Синтия с девочками остались внизу мыть и убирать посуду. – Хотел обсудить это с тобой, прежде чем…

– Что такое? – Она улыбнулась и посмотрела ему в глаза.

Вано вновь беспокоился, взгляд его был наполнен смятением.

– Может, мне предложить твоей маме выйти за меня замуж?

София так удивилась, что едва не села на пол. Хорошо, что рядом стояла кровать – она опустилась на ее край и изумленно протянула:

– Замуж?..

– Да.

– Тебе… нравится моя мама?

– Не в этом дело, Софи, – вздохнул Вагариус. – Синтия прекрасная женщина. Просто мое прошение императору дает право наследования только тебе и никак не затрагивает титул. Если твоя мама выйдет за меня замуж, она, конечно, не получит титул, ведь она не маг, но ты и твои сестры со временем сможете его получить как приемные дети.

– Вано, – София покачала головой, – я понимаю твое желание позаботиться о нас всех. Но не надо предлагать ничего подобного маме. Она испугается и обидится. Ей будет неприятно.

– Я хочу как лучше, – сказал Вано огорченно. – И что же в этом обидного?

– Весьма обидно получить подобное предложение от человека, который искренне нравится. Это попахивает денежной сделкой, понимаешь?

Вагариус, нахмурившись, кивнул.

– Понимаю. Хорошо, Софи, я не буду предлагать Синтии брак. А… что ты имеешь в виду под «нравится»?

– Мама не очень любит мужчин, – произнесла София мягко и осторожно, но Вано все равно сразу потемнел лицом. – У нее и с отцом сложились не слишком хорошие отношения. Я вижу, что ты ей приятен и она испытывает удовольствие, когда общается с тобой. Ты ей нравишься, поэтому договорной брак станет для нее оскорблением. Не надо. С титулом мы потом как-нибудь разберемся.

– Император тебя без него не оставит, – пробурчал Вагариус, слегка покраснев. – Придумает что-нибудь, чтобы отблагодарить.

Софии вдруг стало обидно. И за себя, и еще больше – за Арена.

– Почему ты так злишься на него? Он ведь спас мне жизнь.

– Он сделал это для себя, Софи, – возразил Вано горячо. – Это была его прихоть. Ты милая и светлая девочка, он несчастен в браке, хочет отвлечься от рутины, получить положительные эмоции, он ведь эмпат.

– Ты несправедлив, – сказала София ровным голосом, хотя внутри все клокотало от обиды. – Подумай сам, рискуют ли жизнью ради обычной прихоти?

– Он не рисковал жизнью. Даже если бы контур сломался…

– То есть, по-твоему, это была увеселительная прогулка? – возмутилась София, вскакивая с кровати. – Романтическое свидание с электрическим током! Ты вообще знаешь, что у него кровь текла даже из глаз?!

– Софи… – Вано сделал шаг к ней, но девушка выставила руку вперед, словно защищаясь.

– Не надо! – Она всхлипнула, с трудом удерживая себя от рыданий. – Почему никто его не жалеет? Ты думаешь, это так легко – держать контур, пока через тебя пропускают ток?! Думаешь, ему не было больно?! Мне Эн сказала, что не видела в жизни ничего более ужасного! И вот это все – просто ради того, чтобы затащить меня к себе в спальню?! Опомнись!

– Софи, я… – начал Вано, но ответить не успел – их с Софией браслеты одновременно завибрировали. – Император… идет сюда, – выдохнул Вагариус, посмотрев на экран. – Переносится на первый этаж.

– Да, – пробормотала София, вытерев рукавом чуть влажные глаза и стараясь успокоиться. Защитница, как не вовремя! Арен поймет, что она огорчена. – Пойдем вниз.

– Софи…

– Не надо, – огрызнулась она, проходя мимо Вагариуса к двери. – Я больше не желаю слушать про то, как меня будут благодарить титулом и деньгами за…

– Софи! – Он схватил ее за руку и, обняв, крепко прижал к себе. – Я не думаю о тебе плохо, клянусь. Я просто беспокоюсь. Мне не нравится роль, которую его величество тебе приготовил.

– Это не театр, Вано, – прошептала София. – И подумай вот о чем еще… Как думаешь, чьей жизнью я живу?

– Что? – не понял он, и София, подняв голову и посмотрев в его озадаченные глаза, тихо сказала:

– Я отдала свою жизнь за Агату. Там, в портальной ловушке. Так чьей жизнью я живу, Вано?

Он перестал дышать, и глаза его постепенно наполнялись пониманием – и ужасом.

– Прихоть. – Она грустно улыбнулась. – Всего лишь прихоть. Ты прав – он не рисковал жизнью. Он просто разделил ее. Так легче, да? И рисковать не надо. У него ведь большая жизнь, ее ведь не жалко, да?

– Софи… – выдохнул Вано ошеломленно и замолчал, явно не зная, что еще можно сказать.