Ходить Софии было тяжело, ноги сводило, при каждом шаге кололо ступни, будто она наступала на гвозди. Постепенно становилось легче, но к тому времени, когда София смогла поднять ногу почти без боли, она уже готова была выть от натуги.

– Это пройдет через сутки, не больше, – пообещала Эн. – Ничего страшного. Просто побочный эффект после двух магических расщеплений тела.

Вот и теперь София с трудом двигалась по палате, медленно переставляя ноги и хватаясь за стены, стол, спинку кровати и стулья. Хорошо, что больничный халат не до пола, а всего лишь до колен – иначе бы она уже наступила на подол.

София стояла возле стола и как раз собиралась налить себе воды в стакан, когда посреди комнаты неожиданно стал проявляться пространственный лифт. Засветились четыре белоснежно-белые стены, и София изо всех сил вцепилась пальцами в стол, чтобы не упасть, понимая – это может быть только один человек, ведь, кроме императора, никто не способен перенестись прямо в больничную палату.

София на секунду зажмурилась, когда пространственный лифт вспыхнул в последний раз, задержала дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца, открыла глаза – и охнула, ощутив, как Арен прижимается к ее животу лицом, встав перед ней на колени, обнимает обеими руками за талию, и руки дрожат, и сам он дрожит, словно в лихорадке.

– Арен… – прошептала София, запуская ладони в его волосы, хватаясь за них, и покачнулась, почувствовав волну безумной радости, которая пришла к ней не изнутри, а извне. – Арен…

– Софи… – простонал он глухо, не отрывая лица от ее живота, и ей вдруг почудилось, будто он плачет.

– Ты что, ты что, – заговорила она, наклоняясь, и начала осыпать поцелуями его макушку, пахнущую так знакомо – теплым костром. – Не надо, не надо… Я же здесь, я…

Уставшие ноги неожиданно прострелило колющей болью, и София, запнувшись, стала оседать на пол, но Арен подхватил ее и встал сам, прижимая девушку к себе.

– Я еще плохо хожу, – сказала София и, подняв руку, коснулась ладонью его щеки. Она была чуть влажной. – Ох, Арен…

Он улыбнулся, глядя на нее, и от этой улыбки – и от него самого – к ней вновь пошла волна радости.

– Счастье мое, – произнес Арен тихо и ласково, садясь на кровать вместе с ней на руках. – Прости, что не зашел раньше. Ты же видишь, в каком я состоянии. Ни к чему было, чтобы это видели и остальные.

Так вот почему он не заглянул к ней днем!

– Ничего. – София тоже улыбнулась, продолжая гладить ладонью его щеку. Защитница, как же она соскучилась! – Я просто волновалась. Эн мне все рассказала, и я… боялась за тебя. Ох… – Она замерла. – За вас.

– Нет, нет, Софи. – Арен покачал головой и прижал ее к себе еще крепче. – Не надо. Не называй меня больше на «вы», когда мы вместе. Пожалуйста, счастье мое, не надо.

Счастье… Да, именно это она и чувствовала. Счастье, какое-то безмерное, абсолютное, бесконечное, которое окружало ее со всех сторон.

– Не буду, – ответила она, задыхаясь от эмоций, и тихо застонала, когда Арен наклонился и поцеловал ее.

София никогда не чувствовала ничего подобного. Она будто проникала в него, а он – в нее, и ей казалось, что они одно целое, что один продолжает другого и не существует их по отдельности, а только – вместе, вдвоем, навсегда.

– Счастье мое… – зашептал Арен, вновь вспыхнув огнем, и София провела ладонью по пламени на его груди, словно лаская, и поняла все за секунду до того, как он сказал, замерев под ее рукой: – Люблю тебя.

София подняла голову и посмотрела ему в глаза. Нет, не для того, чтобы проверить, правду ли он говорит – она знала, что правду. Просто хотела видеть их, когда будет отвечать:

– И я тебя люблю.

Пламя стало жарче, сильнее, но Софию это ни капли не смущало – когда Арен вновь стал целовать ее, она обняла его крепче, стараясь быть как можно ближе и ощущая себя его продолжением, а его – своим.

– Арен… Что же мы будем делать? – произнесла София шепотом через несколько минут, когда он перестал целовать ее – будто решил дать передышку.

– Я не знаю, – ответил он со спокойной горечью. – Не думай пока об этом. Сейчас тебе нужно выздоравливать. Решим все позже.

София кивнула, не в силах спорить и вообще что-то обсуждать. Она очень сильно хотела спать и вскоре действительно уснула – на руках у императора, который всю ночь прижимал ее к себе, словно боялся потерять, и смотрел в ночную черноту за окном абсолютно сухими глазами.

София проснулась от ощущения внезапной прохлады под спиной. Приоткрыла глаза и выдохнула, проводя руками по горячей груди императора:

– Арен…

– Спи, – сказал он тихо, коснувшись губами ее щеки. – Отдыхай, Софи. А мне нужно идти.

– Я понимаю, – пробормотала она, чувствуя, как Арен накрывает ее одеялом, согревая магией, ласково целует еще раз, а потом отходит в сторону.

София успела забыться, погрузиться в зыбкий сон, когда стены пространственного лифта засветились – и она распахнула глаза, села на постели и схватилась за резко закружившуюся голову.

– Арен… – прошептала София с отчаянием. – Ты что же, совсем не спал?..

Ответить уже было некому – лифт истаял, император перенесся во дворец.

Примерно через час, когда в окно заглядывало прохладное утреннее солнце, а София наконец смогла задремать, устав переживать за Арена, в палату вошла Эн Арманиус. Быстрым шагом приблизилась к койке, посмотрела на спящую, прошипела что-то невнятное – и метнулась назад в коридор.

– Сюда кто-нибудь заходил в течение ночи? – спросила она нервно у охранников, стоящих возле двери. – Дежурный врач должен был зайти в шесть.

– Никого не было, – покачал головой старший из бригады. – Как айл Вагариус ушел вчера около девяти, так больше никто не приходил. И не выходил. Что-то случилось?

– Нет. Никого не впускать. Ни врачей, ни медсестер. Пока не отменю распоряжение – никого! – почти крикнула Эн, уносясь в сторону ординаторской и бурча себе под нос: – Хорошо, что дежурный врач сегодня Кайла, она вечно спит до прихода заведующих. Так, император… – Она ткнула экран браслета связи. – Нет, ну как я умудрилась об этом не подумать?..

Спать хотелось неимоверно, и Арен принял ледяной душ, пытаясь прогнать сонливость. Надо было лечь рядом с Софией, а не сидеть целую ночь, держа ее на руках и опасаясь, что она исчезнет, как только он ее отпустит. Это же глупость – ну как она теперь может исчезнуть?

Глупость, конечно. Но сердце решительно не желало слушать разумных доводов – оно билось и боялось за Софию. Боялось настолько отчаянно, что Арен даже не мог пошевелиться – так и сидел, застыв в одной позе и согревая свое счастье магией, чтобы не замерзла и не проснулась.

А теперь он пожинал плоды собственного безрассудства. Голова была настолько тяжелой, что хотелось немедленно все отменить и лечь в постель хотя бы на пару часов. Но нет, это невозможно. До вечера придется держаться, а ночью – спать, а не думать о том, что делать дальше. Да и что тут сделаешь? Ничего. Как ни крути эту ситуацию – он все равно женат, а София не подходит на роль любовницы. И никогда не подходила.

Сердце болело от того, что Арен понимал – у него нет выхода. Да и не настолько это важно, главное – что София жива. Теперь надо сделать так, чтобы она была еще и счастлива.

В кабинете императора вновь ждали стопки документов, но начать их разбирать он толком и не успел – завибрировал браслет связи, и, увидев на экране имя Эн Арманиус, Арен похолодел от страха. Что могло случиться с Софией?!

– Я слушаю тебя.

– Арен! – воскликнула Эн и, помотав головой, исправилась: – Ваше величество, не волнуйтесь, все в порядке. Но мне нужно, чтобы вы перенеслись сейчас в палату Софии.

– Сейчас?

– Да, именно сейчас. Это очень важно.

– Хорошо.

Она кивнула и отключилась, а император, встав из-за стола, начал строить пространственный лифт.