Неклассовое, ревизионистское понимание демократии не имеет ничего общего ни с социализмом, ни с интересами трудящихся масс. Оно скорее говорит об отсутствии интереса к реальному положению трудящихся масс, тогда как диктатура пролетариата есть защита этих интересов от свободы буржуазии эксплуатировать массы. Социализм, без сомнения, означает расширение границ демократических прав и свобод, которые буржуазия предоставляет скорее формально, а социализм как раз наполняет реальным содержанием в политическом, социальном и экономическом аспектах. Расширение прав и свобод происходит при этом не «вообще», а в интересах трудового народа.

В качестве второй особенности предлагаемой модели социализма рекомендуется свободное всеобщее предпринимательство. Утверждается, что с отменой частной собственности на средства производства демобилизуются прежние движущие силы экономического механизма саморазвития. На этом основании внедрение новой системы экономического управления предлагается осуществить путем отделения экономики от государства, конституирования предприятий на основе системы самоуправления. В действительности под лозунгом борьбы за движущие силы экономического развития попираются принципы экономической эффективности, которые в любом обществе стимулируются процессами интеграции, а не наоборот. А всеобщее предпринимательство, с одной стороны, предопределяет отказ от центрального планирования, в результате чего может быть потеряно одно из решающих преимуществ социализма и источников экономической эффективности, вытекающих из общественной собственности на средства производства. Как известно, использованию этих преимуществ и источников пытаются следовать даже развитые капиталистические государства, разумеется, насколько это возможно в рамках частной собственности.

С другой стороны, всеобщее предпринимательство, осуществление которого, по существу, является не чем иным, как проявлением анархосиндикализма, приоткроет дверь в экономику социализма капиталистическим тенденциям. Эти тенденции не замедлят внедриться в предпринимательскую сферу, к тому же предположительно совершенно отделенную от государства. В сущности, предлагается деградация общественной собственности на средства производства до уровня групповой собственности работников промышленных предприятий. Именно от такой ошибки предостерегал в свое время В. И. Ленин, когда говорил, что какое бы то ни было прямое или непрямое установление собственности рабочих отдельных предприятий является совершенным отрицанием социализма.

Нельзя сказать, что авторы моделей не ведают, что творят. Они отлично понимают, что предложения, замыслы и цели предлагаемой ими экономической реформы должны завершиться политическими переменами. Но молодежи политика предпринимательства подается под видом защиты национальных интересов каждой из стран, вступившей, вступающей или намеренной вступить на путь социалистического развития, по существу же она направлена как против интернациональных, так и прежде всего против национальных интересов этих стран. Национализм, и не только сионистского толка, по своей функции и в своей классовой основе тесно связан с ревизионизмом, который все чаще выступает теоретическим обоснованием националистических тенденций, направленных на дезинтеграцию социалистических стран. Именно в таком духе и конструируется «свобода предпринимательства», внедряющаяся сначала в экономические, а затем и в общие концепции «моделей социализма» и представляющая собой попытку подорвать ленинский принцип демократического централизма в экономике и заменить социалистическое планирование стихийностью рыночных механизмов, что неизбежно привело бы к дезинтеграции содружества социалистических стран, к сепаратизму и национальной автаркии.

Третья особенность «национальных моделей социализма» исходит из того, что завершение индустриализации и создание промышленно развитого общества рассматриваются не как задачи социализма, а только как его предпосылки, характеризующие ситуацию, когда власть берется рабочим классом в незрелом в промышленном отношении обществе. Это неправомерное сопоставление различных этапов в развитии социалистического общества провоцирует спекулятивное отношение к происходящей в мире НТР, ставит под сомнение марксистское положение, что только социализм и в перспективе коммунизм создают условия для всестороннего, а не деформированного погоней за прибылью развития научно-технической революции, полной реализации ее достижений на благо человечества. На основе такого спекулятивного отношения к проблемам научно-технической революции весь пыл критики сосредоточивается на реально существующем социализме как «немарксистской модели социализма». «Национальная модель социализма» противопоставляется практике социалистического преобразования общества в Советском государстве, культивируется противопоставление индустриально развитых стран Восточной Европы Советскому Союзу.

И наконец, «национальные модели социализма» предполагают ревизию роли марксистских партий, основных организационных принципов их строительства и методов их работы. Эти тенденции сконцентрированы в мелкобуржуазной критике принципа демократического централизма, который рассматривается всего-навсего как временная вынужденная предосторожность в период жестоких классовых битв и от которого будто бы давно следует отказаться как от силы, сковывающей творческие возможности отдельных коммунистов, «парализующей мыслительное развитие в период, когда поиски новых, неизведанных путей развития социализма и сплочения социалистических интересов становятся основной задачей партии». Всерьез выдвигаются предложения об образовании в социалистических странах внутрипартийной оппозиции, а также о создании плюралитетной системы политических партий, программой которых также должен стать «демократический социализм». Основную угрозу социалистической демократии и самому социализму наиболее активные ревизионисты типа Р. Гароди, И. Свитака и другие усматривают в идее руководящей роли марксистских партий во всех областях социалистического строительства. Они утверждают, что ленинское понимание компартии и ее функций в условиях развитых стран неприемлемо, а подлинная демократия возможна лишь при наличии в стране оппозиционных политических партий.

Отрицание руководящей роли марксистских партий как субъективного фактора процесса преобразования общества на коммунистических началах имеет в основе определенные теоретические позиции, которые заключаются в извращении материалистического понимания истории, а также в ложном толковании исторического детерминизма. Политический же смысл отрицания руководящей роли марксистских партий заключался в умалении и отрицании исторической миссии рабочего класса, его авангардной роли как единственно последовательного революционного класса.

Вопрос о ведущей роли рабочего класса в эпоху НТР стал средоточием идеологических дискуссий, предметом самой острой борьбы. Отношение к вопросу о роли рабочего класса в современную эпоху определяет ту грань, которая отмежевывает марксистскую концепцию научно-технической революции от мелкобуржуазных и технократических ее извращений, ибо тенденции к отрицанию руководящей роли рабочего класса вытекают непосредственно из тех же «бесклассовых» концепций «единого индустриального общества». На базе этих концепций буржуазные идеологи, ревизионизм формируют у молодежи представление, что основным критерием дифференциации современного общества является принцип прогрессивности определенного общественного слоя, которая, в свою очередь, зависит от того, насколько связан этот слой с тенденциями развития НТР как важнейшей закономерности эпохи. Именно так обосновывается сейчас в международном ревизионизме, антикоммунизме и сионизме ведущая роль интеллигенции.

Нетрудно догадаться, что выводы о положении классов в социалистическом обществе, особенно об «аполитизированном» рабочем классе, который будто, «потеряв» свой революционный потенциал, перестал играть свою всемирно-историческую роль, преследуют совершенно определенные политические цели. Эти выводы заключаются в том, чтобы, сведя на нет решающее значение рабочего класса в развитии социализма, осуществить на практике идеи Г. Маркузе о «новом главном адресате», воплотить не только в теории, но и в практике социалистического строительства концепцию об исключительной миссии интеллигенции. «Быть не только „связующим звеном нации“, но и связующим звеном человечества — такова общая задача всех, кто имеет мужество и право называться представителем интеллигенции» — так определил эту миссию Э. Фишер.