В борьбе против диалектико-материалистической концепции развития современные ревизионисты весьма активно используют софизмы агностиков. Агностицизм здесь — прямое следствие отрицания принципа отражения вообще, отражательного характера субъективной диалектики в особенности, ибо если законы природы не отражаются в голове человека, то он о них действительно ничего не может знать. Незнание свойств, законов и процессов природы тем не менее не мешает ревизиониствующему агностику сделать вывод, что природа не имеет ни свойств, ни законов и что ничего в ней не происходит: «Если речь идет о природе самой по себе, которая, как таковая, не имеет и не может иметь никаких свойств… то она ни в чем не отличается от кантовской „вещи в себе“, которая, как нам известно, непознаваема» (М. Кангрга).

Если природа сама по себе не имеет и не может иметь никаких свойств, то она не имеет и не может иметь такого свойства, как развитие. Кроме того, она в таком случае не есть и не может быть субъектом развития, так как то, что не имеет никаких свойств, и есть ничто. А ничто, как признал сам М. Кангрга, не имеет диалектики. Современным ревизионистам, как мы видим, свойственно с некоторой торжественностью вещать обыденные банальности и «обогащать» марксизм посредством тавтологии, рассчитанной преимущественно на недостаточно зрелое сознание молодежи.

Другой представитель «антропоцентрического монизма», М. Маркович, приписывая агностический взгляд на природу К. Марксу, пишет: «Человек унаследовал грубую, нецивилизованную природу. Однако она Маркса не интересует, о ней невозможно ничего сказать».

Незнание, конечно, не есть теоретический аргумент, но, раз уж оно преподносится в качестве такового, его надо бы отстаивать последовательно, не следовало бы его дезавуировать, тем более людям, которые претендуют на высокую логико-философскую культуру. А антропоцентристы на каждом шагу приходят в противоречие с этим своим «аргументом», обнаруживая свое «знание» о природе: утверждая, что о природе самой по себе невозможно ничего сказать, они тут же твердят, что она грубая, нецивилизованная, что в ней ничего не происходит, что в ней нет диалектики и т. п.

Антропоцентристски ориентирующиеся философы утверждают, будто своим пониманием развития они преодолевают метафизическо-натуралистическое понимание природы и возвращаются к аутентичному марксизму. В действительности же они впадают в другую, теологическо-идеалистическую крайность, для которой характерен такой же дуализм природы и истории. Своим метафизическим и идеалистическим пониманием развития современные ревизионисты вырывают пропасть между природой и историей, непреодолимую ни с той, ни с другой стороны. Они не понимают, что единство человека с природой, которое выражено в его трудовой материальной деятельности, видоизменяясь в каждую эпоху в зависимости от уровня развития производительных сил, всегда предполагает приоритет внешней природы, длительную историю природы. Однако история природы, развитие природы не только предшествует истории общества, но и продолжается в ней. «Историю, — писал Маркс, — можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей», и с тех пор, как существуют, и «до тех пор, пока существуют люди, история природы и история людей взаимно обусловливают друг друга».[104] Следовательно, природа имеет существенное значение не только для возникновения человеческого общества, но и для его собственного развития. Прежде всего без природы невозможен человеческий труд, материальное производство, эта действительная основа человеческой истории.

Отрицание природы есть отрицание ее диалектики, о чем, собственно, заявляют и сами ниспровергатели природы. Утверждая, что природа, фиксированная в оторванности от человека, есть ничто, они заключают: «Говорить о „диалектике“ этого ничто, которое подтверждается как ничто и остается таковым… не только невозможно, но и бессмысленно».

Таким образом, отрицая по различным мотивам и поводам диалектику в природе, современный ревизионист демонстрирует, что в специфичности диалектического развития, в различных областях действительности он неспособен открыть то, что для всех их является общим. Диалектика общества действительно обладает спецификой по отношению к диалектике природы. Но вместо того, чтобы понять эту специфичность в рамках общего, как специфическую форму его проявления, ревизионизм возводит специфическое или до уровня всеобщего, или до уровня единичного. Вместе с тем он, как правило, рассматривает диалектику в обособленности от ее собственных законов, так как не считает ее наукой. Он не поднимается до осознания важности исследования диалектики как общей теории развития и наиболее общей структуры диалектики. Для него диалектика имеет своим предметом не какие-то объективные законы развития, а произвольную деятельность человека. Он пренебрегает теоретическими основами диалектики, сводит ее к теории отчуждения и разотчуждения, гуманистического видения, к продуктивной утопии, к критике существующего и т. п. Даже в обществе, диалектику которого он на словах признает, он не интересуется ее законами как объективными законами, действующими независимо от воли и сознания людей.

О развитии можно говорить только тогда, когда воспринимается в единстве действие всех основных законов диалектики, ибо только в этом случае можно раскрыть все существенные компоненты развития — источник, содержание и направленность. Ревизионист же трактует законы диалектики или как законы различного уровня общности, или как законы, действующие в различных областях действительности.

Но только в единстве и как законы одинакового уровня общности основные законы диалектики дают возможность составить цельное научное представление о всеобщем развитии. Без законов и категорий материалистической диалектики, отражающих всеобщие законы и определенности бытия, невозможно построить общую теорию развития или теорию о наиболее общих законах развития внешнего мира и человеческого мышления, точнее, невозможно раскрыть общую природу диалектики как теории развития, изложить материалистическую диалектику как общую теорию развития. Ибо «диалектика и есть не более как наука о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления».[105]

Отрицая диалектику природы, ревизионист декларирует свое признание диалектики истории, диалектики общественного развития. Такая декларация не более чем фраза. Отрицание природы и ее диалектического развития в воззрениях буржуазных марксологов и современных ревизионистов направлено своим острием не столько против материализма и даже не столько против диалектического материализма, сколько против материалистического понимания истории, ибо конечной целью отрицания природы является отрицание научного, материалистического воззрения на общественную историю, субъективизация диалектики, подведение «теоретической базы» под субъективизм и волюнтаризм. Если бы отрицание природы и ее диалектического развития действительно вело к исторической концепции Маркса, то можно быть уверенным, что ревизионисты не занимались бы этим отрицанием.

Отрицание марксистского, материалистического решения проблемы развития в природе понадобилось современному ревизионизму для того, чтобы доказать, что историческая концепция Маркса не имеет ничего общего с диалектическим материализмом, что она не возникла в результате применения принципов диалектики к анализу общества. Признание диалектики природы самой по себе неминуемо приводит к признанию определяющей роли общественного базиса по отношению к общественному сознанию, к признанию первичности и независимости законов общественного развития от воли и сознания людей, к признанию объективной диалектики истории.

Современный ревизионист хорошо знает, что устранение природы из истории есть лишь своеобразный способ, каким элиминируется взаимодействие человека и природы, труд, «эта действительная основа истории», причем столь глубокая, что если бы это взаимодействие прекратилось «хотя бы лишь на один год», то «очень скоро не стало бы и всего человеческого мира»[106] — вместе с современными ревизионистами и их субъективистским пониманием развития, субъективизацией диалектики и стремлением обосновать волюнтаризм, в поведении «исторического человека». Под предлогом возврата к «аутентичному марксизму» современный ревизионизм переходит, по существу, на идеалистическо-метафизические позиции в понимании общественного развития.