Вздрогнув, едва не вскрикнула от неожиданности, когда воткнулась локтем в чье-то довольно твердое тело, неожиданно оказавшееся у меня за спиной.

Услышала над ухом вкрадчивый шепот:

— Тс-с, не дергайтесь. Дайте и мне возможность посмотреть на любовь, о которой вы рассказывали, госпожа личный помощник.

Я повернула голову — невесть откуда взявшийся неприятный Егор Михайлович с интересом заглядывал в кабинет поверх моего плеча.

Заметив, что я опять открыла рот, приложил палец к губам. Взял меня за локоть и настойчиво потянул назад от двери в кабинет.

Изо всех сил стараясь не шуметь, мы вышли из приемной в коридор и остановились, глядя друг на друга, как две готовые подраться собаки.

— Ну что скажете, любезнейший Егор Михайлович? — я не выдержала первой. — Кто тут у нас шпион и засланый казачок?

Он покачал белобрысой головой. Поджал тонкие губы, и, глядя на меня своими акульими глазами, переспросил:

— Что именно вы хотите услышать, госпожа личный помощник?

Я ткнула пальцем в сторону приемной и возмущенно заговорила:

— Они на пару полезли в мой ноутбук. И если меня не подвел слух, сейчас пытаются скачать важный документ!

— Не подвел. Пытаются, — кивнул акулоглазый и добавил:

— Но мы с вами сделаем вид, что ничего не видели и не слышали. Вы меня поняли?

— Неа! — я улыбнулась максимально очаровательно. — Я, знаете, туповата, любезнейший Егор Михайлович. Разъясните.

— Давайте это вам Платон Александрович разъяснит. Так как мы с вами, судя по всему, на разных языках разговариваем, госпожа личный помощник, — ответил безопасник скучающим голосом.

Вцепился в мой локоть железным захватом, и не давая вырваться, настойчиво потащил по коридору в сторону лифта.

— Сейчас мы с вами дойдем до моего кабинета и мило пообщаемся. А наши голубки пусть продолжат свои делишки, — объяснил на ходу.

Я попыталась упереться — что-то совсем не хотелось выполнять его команды. Но мужчина так ловко дернул мою руку, что ноги сами побежали вперед, хотя мозг требовал остановиться.

Четвертый, «директорский» этаж, провожал нашу странную парочку равнодушной тишиной. Обычно и так не слишком многолюдный, сейчас он был абсолютно, просто девственно пуст, словно все его обитатели куда-то попрятались.

«Хоть бы кто-то вышел из кабинета! Или приехал на лифте!» — подумала я в каком-то отчаянии. Мне сделалось очень не по себе — показалось, что лицо тащившего меня с собой мужчины выглядит совершенно фанатичным, если не сказать маньячным.

— Отпустите меня немедленно! Сейчас кричать начну, — я уперлась каблуками в пол и попыталась вырвать свою руку из держащих меня жестких пальцев.

— Да не дергайтесь вы. Не съем я вас, Павла Сергеевна. Нельзя сейчас спугнуть этих двоих в вашем кабинете, — Егор Михайлович на секунду приостановился, улыбнулся мне улыбкой людоеда и, забив на мой протест, поволок дальше.

Нам оставалось метра три до лифта, когда его двери открылись и оттуда вышел хмурый Платон.

Узрев нашу парочку — мое возмущенное лицо и клешню любезнейшего Егора на моем локте, Платон нахмурился и вопросительно уставился на безопасника.

— Кх-м, в кабинете у Павлы Сергеевны процесс идет, и она там мешается, — отчитался мой конвоир, но руку под взглядом босса от меня убрал.

— Сколько еще времени потребуется? — отрывисто спросил Платон у Егора, почему-то глядя на меня.

— Кто их знает. Так-то должны закончить уже.

— А Павлу Сергеевну ты куда тащил, Егор? — вкрадчиво поинтересовался Платон, все так же рассматривая мое растерянное и недовольное лицо.

— В свой кабинет пригласил побеседовать, — акула-молот невозмутимо и преданно смотрел на начальство.

— Давай в другой раз у меня в кабинете побеседуешь. А сейчас займись своим делом, — скомандовал Платон, выделив слово «своим».

Безопасник мельком глянул на меня, кивнул, повернулся и отправился обратно в сторону приемной.

Проводив его взглядом, Платон повернулся ко мне:

— Сумка у тебя с собой? Хорошо. На сегодня для тебя работа закончена.

Взял меня за тот-же самый локоть, что и милашка Егор Михайлович, и потянул к лифту:

— Поехали домой, Павла. Тебе нужно отдохнуть.

— А…? — я дернулась в сторону приемной: — Там эти двое в моем ноутбуке копаются!

— Пусть копаются. С ними без нас разберутся, мы только мешать будем, — Платон настойчиво подпихнул меня в кабину лифта и нажал на кнопку первого этажа.

Стоило дверям закрыться, шагнул ко мне и обнял. Пробрался руками под полы моего пальто. С силой стиснул мои бока и выдохнул в висок:

— Па-авла… Домой, срочно. Я просто ужасно соскучился.

Моя щека лежала на твердом, мокром от пота мужском животе. Я утыкалась в него носом, вдыхая его горьковатый запах. Трогала губами. Слизывала языком солоноватую влажность с кожи.

Проводила кончиками пальцев вниз, по узкой дорожке темных волос, и ползла обратно, к впалой ямке пупка.

Еще мне ужасно хотелось запустить пальцы в темные волосы у него на груди. Но сделать это в пятидесятый, наверное, раз я стеснялась. И так без конца перебирала, дергала и зарывалась в них пальцами, не в состоянии оторваться.

Платон, смеясь, обозвал меня маньячкой, когда я в очередной раз принялась ее трогать.

— Да я терпеть не могу волосатую мужскую грудь! Ненавижу просто! — совершенно искренне воскликнула я, и опять зарылась в нее пальцами, улыбаясь от того, как это приятно.

— Ага, я вижу, что ненавидишь, — над моей макушкой раздался смешок и мужская ладонь сочно шлепнула меня по попе.

— Э-эй, чего дерешься? — я запрокинула голову и возмущенно уставилась в улыбающиеся карие глаза.

— Аппетитная, потому что, — «понятно» объяснил этот удивительный мужчина. Ухватил меня за бока и подтянул повыше. — Ползи сюда. Я, между прочим, тоже хочу твою грудь потрогать.

— А то ты не натрогался, — фыркнула я, страшно довольная, что его ладонь уже пробралась куда надо. И уже начала трогать и гладить там, где надо…

— Красивая Павла, — с удовольствием произнес Платон. — Моя…

— А это еще вопрос, твоя ли… — протянула я ехидным голоском. — Между прочим, это я тебе в любви объяснилась, а не ты мне… И кое-кто после моих слов онемел от ужаса.

— Вовсе не от этого, Павлуша-красотуша. А от шока и счастья. Ну и от неожиданности, конечно — удивлять ты умеешь.

— Петя сказал, что если у тебя ко мне несерьезно, то он подправит твою красивую физиономию, — страшным голосом припугнула я и попыталась убрать его руку от своей груди. — А Петя боксом занимался, у него удар поставлен.

— Тогда мне стоит подумать, как быть — угроза-то нешуточная, — задумчиво протянул этот нахал и переложил ладонь с моей груди на мое же правое полупопие.

Весело его потискал. Переполз на левое, погладил и снова вернулся к правому.

— Значит придется жениться на тебе, раз все так сурово, и брат готов вступиться за поруганную честь сестры, — заявил совершенно серьезным голосом и снова пополз ладонью в сторону моей груди.

— Вот ты гад, Платон Вяземский! — в сердцах воскликнула я и… подвинулась, чтобы его ладони было удобнее меня обнять.

— Угу. С тебя за это твоя обалденная каша и кофе. Завтра утром, конечно. А сейчас иди-ка ко мне поближе, а то я давно тебя не целовал.

Миг, и я лежу, вытянувшись на его теле. Приоткрыв рот от изумления и восторга, чувствую, как в низ моего живота упирается его быстро растущее возбуждение.

— Плато-он! Д-да мы всего пять минут назад… И перед этим, совсем недавно… — я от шока даже заикаться стала.

— Что делать, если ты такая соблазнительная красотка, — передо мной его смеющиеся глаза, на дне которых плещется, разрастаясь тот огонь, в котором я уже сгорала.

И я тянусь к нему. Ныряю с головой в это ослепительное пламя, сжигающее меня прошлую.

Меня неуверенную в себе. Меня нелюбимую собственной матерью. Меня забытую отцом. Но почему-то нужную этому мужчине, в чьих глазах я вижу себя совсем не такой, какой привыкла всегда видеть…