«И у меня не было назначено никаких свиданий на этот вечер.» — добавила про себя, сгорая от постыдного желания узнать, почему его свидание сорвалось.

Мысленно настучала себе по голове за такие мысли, и чтобы скрыть свои чувства, принялась искать на столе тот злополучный отчет Светланы Геннадьевны, в котором днем нашла ошибку. Мне все-таки удалось, понять в чем там дело и очень хотелось поделиться информацией с шефом.

— Павла, вы ужинали? — вдруг спросил Платон Александрович. — У меня ощущение, что вы слишком мало едите.

Вспомнив плавные изгибы Машиной фигуры, я мгновенно ощетинилась — понятно, что она гораздо красивее меня, мог бы и не намекать на это. Я вообще и не претендую на привлекательность в его глазах.

— Чересчур худая, по вашему мнению? — спросила язвительно.

Лучше бы не спрашивала! Потому что его взгляд вдруг настойчиво заскользил по моему телу.

Начал с ладоней, лежащих на столе. Оглядел, кажется, каждый пальчик. Медленно поднялся выше. По запястьям. По закатанным рукавам блузки. К плечам…

Задержался на ямке между ключиц, виднеющейся между расстегнутых верхних пуговок. Скользнул по шее вверх и залип на моих губах. А потом вдруг быстро скользнул вниз, на грудь. На миг задержался и ушел в сторону. Уставился в окно, где давно сгустилась вечерняя темнота, и в стекле отражался его кабинет, и мы двое, сидящие напротив друг друга.

Я растерянно смотрела на его лицо и тоже молчала, чувствуя, как возле сердца что-то нежно сжимается, а щеки начинают гореть от смущения.

— Вы красивая, Павла, — наконец сухо произнес Платон Александрович, и в упор посмотрел на меня. — и прекрасно это знаете. И вы нравитесь мне.

Сначала я хотела сделать вид, что ничего такого не случилось. Ну подумаешь, мужчина сказал женщине, что она ему нравится. Миллионы раз в день такое происходит во всем мире. Казалось бы, прими комплимент и живи спокойно.

Но я не смогла… Смотрела на него, и молча кусала губы.

— Я сказал что-то не то, Павла? — насмешливо поинтересовался Платон Александрович и улыбнулся своей бронебойной улыбкой, от которой у меня перехватило дыхание.

— У вас есть девушка, — выпалила я, и с усилием отвела взгляд от его лица.

Он помолчал, потом спокойно поинтересовался:

— И что…?

— У вас есть девушка, — повторила я упрямо. — Это ей вы должны говорить такие слова.

— Я сам решу, что и кому должен, Павла. — холодно произнес Платон Александрович. Подался вперед, и неожиданно накрыл мою ладонь своей.

Он больше не улыбался. Просто рассматривал меня, будто видел в первый раз. Потом неспешно прогладил большим пальцем мое запястье, и переплел свои пальцы с моими.

Перевел взгляд на мои губы и мягко спросил:

— У вас есть еще какие-то возражения, Павла?

— Д-да…Есть, — промямлила я с трудом, завороженно глядя ему в лицо. Попыталась вытащить пальцы из его ладони — ну невозможно так быть, чувствуя, как заходится сердце от его слов и прикосновений.

— Не дергайся. — он сильнее сжал мою ладонь и обвел большим пальцем косточку на запястье. — Все равно не убежишь.

Я открыла рот и замерла, не зная, что сказать. Ошарашенная его словами и тоном, каким они были сказаны. Утопая в удовольствии от его прикосновений. Чувствуя, как от волнения колотится сердце, а от ладони, там где ее трогают мужские пальцы, по телу разбегаются пьянящие, жаркие волны.

И сразу же, словно ушат холодной воды, в памяти вспыхнуло напоминание, что у него есть девушка. Маша… Моя подруга.

Вернее, я не знаю точно, но подозреваю, что это она…

И мне ужасно стыдно, что я так и не набралась смелости спросить у нее про ее Платона.

Потому что, в душе я была убеждена, что это он и есть, тот мужчина, что сидит сейчас напротив меня и смотри таким взглядом, что у меня в голове начинает плыть разноцветный туман.

Прикасается к моим пальцам, мягко поглаживая. Рождая в моем теле странные, томительные ощущения за которые мне тоже стыдно. Ведь они не должны у меня появляться. Это чужой мужчина…

Я думаю, что чужой.

Но пока я не знаю этого наверняка, пока не получила стопроцентную уверенность, я могу… хотя бы смотреть на него. Просто разглядывать, не строя никаких планов и не имея на этого мужчину никаких видов.

Хотя, кому я вру? Он понравился мне еще тогда, в самолете…

Именно поэтому я трусливо не говорила Маше, куда устроилась на работу. Все эти дни не хотела с ней встречаться, опасаясь ее расспросов. В наших разговорах по телефону отделывалась общими фразами, и не говорила ей название компании, в которой тружусь.

Потому что ужасно боялась, что все подтвердится. Окажется, что этот мужчина, о котором я думаю уже две недели, и есть жених моей подруги, за которого она собирается замуж. И считает, что я могу его увести у нее. Она уверена, что я уже так сделала однажды…

Я прикрыла глаза — как же тяжело. Зачем он сказал мне все эти слова? И зачем прикасается, если он чужой мужчина? Если у него есть девушка…

Еще, он мой босс, мой начальник, а я его подчиненная. Но служебные романы — это плохо. Я всегда так считала. Хуже только увести парня у подруги. И я стою на пороге того, чтобы сделать обе эти вещи.

И тогда мое уважение к себе исчезнет. Разобъется о стыд, который я буду испытывать. О разочарование в себе.

— Отпустите! — я снова попыталась выдернуть руку из его пальцев, и в этот раз он почему-то отпустил.

— Я все равно получу ответ, Павла, — негромко произнес он и улыбнулся. Хищно, победно, словно только что завоевал что-то очень ценное.

Распахнулась дверь, и в кабинет, покачиваясь на высоченных шпильках, с подносом в руках зашла Алина. Пока она расставляла чашки, вазочки с печеньем и конфетами, мы с Платоном молчали.

Он с усмешкой в глазах посматривал на меня. Я упорно разглядывала свои руки, сложенные на коленях, и старательно приходила в себя.

— Спасибо, Алина. Вы и Алевтина Игоревна можете быть свободны, негромко распорядился шеф, когда кофе был разлит по чашкам.

— Платон Александрович, я подожду пока вы закончите. Я никуда не спешу, работайте, сколько надо. Буду в приемной вас дожидаться, — девушка обольстительно хлопнула ресницами и выпятила обтянутое узкой юбкой бедро. На меня она демонстративно не смотрела.

— Вы свободны, Алина, — с нажимом повторил шеф, чуть поморщившись. — Чтобы через десять минут в приемной никого не было.

— Я жду ответ, Павла, — повернулся ко мне, когда за недовольной красавицей-секретаршей захлопнулась дверь.

— К-какой ответ, Платон Александрович? — проквакала я, еще не до конца придя в себя, но уже начав кое-что соображать. — У вас есть девушка!

— Ты уже три раза это произнесла. Разверни свою гениальную мысль, пожалуйста, — он сделал глоток из чашки и снова поморщился. — Кофе варить эта Алина тоже не умеет. Придется тебе научить ее, Павла. И я по-прежнему жду продолжения.

— У вас есть девушка, — опять зачем-то повторила я.

И когда он насмешливо хмыкнул, сердито пустилась в объяснение:

— Она вам звонила сегодня. Вы в моем присутствии договаривались вечером пойти на свидание…

— Правда? — перебил он, сделав изумленное лицо. — Тогда, что я делаю в офисе?

— Не знаю. Что-то не срослось, наверное, — призналась я, чувствуя себя полной идиоткой. Вернее худой.

— Павла вы страдаете пробелами в памяти? — неожиданно поинтересовался Платон Александрович и брезгливо отставил свою недопитую чашку. — Нет, пить это совершенно невозможно.

— При чем здесь моя память? — я к кофе решила вообще не прикасаться — кто ее знает, Алину эту. Вдруг она мне в чашку плюнула от большой любви. С нее вполне станется.

— При том, что я совсем недавно рассказывал тебе про свои принципы в отношении женщин.

— Ладно, Павла, — он поднялся со своего кресла. — Поехали скорее ужинать. А то от этой дряни, которую почему-то назвали кофе, меня затошнило.

— Никуда я с вами не поеду! — попыталась возмутиться я.