Красные губы целовали его шею, подбородок, находят его уста.
Кровь стучала в висках. Андрей все-таки оттянул от себя женщину, которая присасывалась как пиявка. Они смотрели друг на друга безумными глазами.
— Мы ещё можем быть вместе….
Произнесла Эля гипнотически гладя его по волосам одной рукой. Андрей медленно сглотнул слюну.
— Я знаю, что ты все ещё мой… Что ты меня люб…
Мужчина резко схватил женщину усаживая на свои колени и впился в её рот жёстким поцелуем. Эльза издала довольный стон когда бывший любовник прокусил её нижнюю губу.
В ответ изящные ручки с кольцами с силой оттянули тёмные волосы назад…
46
Герман поправил плед. Полина спала сладко посапывая и раскинув руки в стороны. Он улыбнулся и встал.
— Спокойной ночи, Фея. — Пожелал он тихо.
Взял потрёпанный временем роман “Отцы и Дети” и безмолвно напевая вышел из комнаты не забыв аккуратно прикрыть за собой дверь. Полина заворочилась в постели, сон отступил. Не открывая глаз она хрипло позвала в тишину:
— Герман?
Но никто не отозвался. Спальня была пуста. Полина открыла глаза, села и провела ладонью по лицу. В комнате было очень темно.
Она потянулась, чтобы включить лампу на тумбочке. Комнату осветил яркий свет ночника. Взгляд девушки упал на кресло находящееся неподалеку от койки. Там лежали часы Германа. Он снял их потому, что от ремешка вдруг стало зудеть запястье и забыл забрать когда, уходил.
— Черт, Герман! Часы…
Полина встала, осторожно взяла часы и вышла в коридор.
— Растяпа… — Довольно бормотала девушка себе под нос сжимая в руке кожаный ремешок.
Она направлялась в комнату к Герману в приподнятом настроении.
— У тебя совсем мозгов нет? Ты, что бл*ть творишь, Андрей?!
Услышав злой голос Германа Полина замерла. Остановилась и прислушалась.
— Ты совсем о ней не думаешь? — Продолжил Герман несдержанно и отрывисто.
— Ик… Ты мне мозги будешь полоскать? Ик… Да кто ты такой? Мелкий засранец иди хоть раз денег сам заработай ИК… — Гаркнул Андрей.
По голосу он был сильно пьян. Он икал и еле ворочил языком. Полина осторожно выглянула из-за угла. Герман стоял рядом с братом которого едва держали ноги.
Андрей был нетрезвым, взъерошенным. В помятом костюме без пиджака, в растянутой на половину рубашке. Он шатался и нецензурно выражался.
— У вас с папенькой одни и те-же речи я смотрю… — Усмехнулся Герман.
Он с отвращением взирался на старшего брата сверху вниз.
— Полина только начала оправляться… Есть начала, спать без кошмаров… Ты ей нужен! Не мне, Андрей! Ей! Понимаешь?! — Прорычал парень хватая Андрея за рукав.
Мужчина дернулся с большим усилием сумел вырватся и выплюнуть практически с ненавистью:
— Да кому нахрен нужна твоя Полина?! Это ты по ней слюни никак пускать не перестанешь! Вот и нянчись с ней сам…
Полина осела на пол. Прижалась лопатками к холодной стенке поттянула колени к груди и закрыла руками уши.
Она не хочет его слышать! Не хочет его видеть!
Жгучая обида застилает глаза, и привычный обжигающий шар поднимается в грудной клетке. Андрей собственноручно забил последний гвоздь в гроб с их отношениями.
Он разбил её, сломал её, оторвал крылья… Как пойманной в ловушку бабочке.
Безжалостно, неосторожно, жестоко…
Убил её мечты, любовь к нему…
Андрей все разрушил сам…
Во взгляде Германа проскальзнуло пренебрежение. Он смотрел на Андрея и диву давался неужели это его брат?
Тот самый кем он так восхищался и любил в детстве? В голове возник образ улыбчивого, вежливого и смелого парня.
Но он тут же растворился, принял образ в хлам пьяного мужчины. С горящем, злым взглядом, заплетающемся языком. В помятых вещах, без обуви, торчащими темными прядями и лицом в красной помаде. В отвратительной губной помаде было всё: подбородок, губы, щеки, лоб…
И ему настолько отвратителен этот образ мерзкого вытирающего об бедную девочку ноги мужчины, что Герман готов плеваться. Во рту непереносимая горечь от осознания, что того прошлого Андрея… Его больше нет.
Перед ним жуткая копия отца. Копия тирана с королевскими замашками и пустотой внутри. Герман будто бы дружески хлопнул Андрея по плечу.
В этот момент он осезаемо ощущает ту самую разницу. Раньше они были близки, они любили друг друга как умеют любить лишь гордые и упрямые сорванцы. Они были братьями защищающими друг дружку во что бы то ни стало.
А сейчас… Закончилось, прошло, испарилось…
Ему было противно даже находится с ним рядом. Рука налилась свинцом, сердце кольнуло.
Но эта боль была слабой и больше для Германа нечего не значила. Губы растянулись в улыбке больше похожей на вымученную.
— Мне жаль, что ты умер брат.
Ранее утро радовало. Правда птицы в саду не поют и солнце прятало свое тепло за хмурыми, серыми подушками облаков.
Но Полине радостно. На душе спокойно. Она почему — то не переживает из-за Андрея. Полина уже осознала, что с мужем им не по пути. И вчерашнее нетрезвое откровение мужчины не разбило ей сердце.
Нет, к сожалению он сломал его намного раньше, а теперь пусто. Небольшая рана и больше ничего. И скоро все её раны затянутся и душа вновь запоет…
Кухня была погружена в сонную дремоту. Ритка читала журнал сидя на стульчике и важно закинув ногу на ногу. Валентина Теодоровна пила горячий чай с печеньем.
— Добрый день! — Тихо произнесла Полина.
Пальцами она смяла шерстяное платье и остановилась нерешительно посреди большой кухни. Женщины тут же расплылись в улыбках.
Они были очень рады, что молодая хозяйка пришла к ним. Конечно ведь с момента возвращения из больницы девушка ещё не разу не спустилась и нормально с ними не заговорила.
— Полиночка, голубушка вы наша! Добрый — добрый! — Смеялась кухарка. Не стесняясь она смяла Полину в крепких и тёплых объятьях.
Девушка не была против. Наоборот она тоже обняла женщину. Сильные руки Валентины Теодоровны смутно напомнили руки любимой бабули. Ей так не хватало её здесь…
Рита же стеснялась. Смущённо переступала с носка на носок покачиваясь. Полина сама протянула к девчонке руки.
— Знаешь мне тоже неловко… — С улыбкой произнесла Адамова.
Ритка слабо сжала её спину. Эти объятья уже казалась Полине по настоящему родственными. Как будто у неё есть младшая сестра — красавица. Они долго так стояли.
Валентина Теодоровна смотрела на эту картину с умилением. Рита, даже тихонько плакала на плече девушки. Но Полина нежно погладила её по слегка кудрявой голове.
— У меня на кухне скоро плесень и грибы от твоей сырости пойдут! А ну прекращай реветь, Дорогуша! — Скривилась и скомандовала кухарка. — Давайте лучше пирог к чаю приготовим. Клубничка и персики свежие, хорошие есть. Будете с нами готовить, Полина Анатольевна?
— Да. С удовольствием. — Кивнула Полина и улыбнулась.
Пока духовка разогревалась Валентина Теодоровна раскатывала тесто для будущего пирога скалкой, Ритка перебрала клубнику от листвы, Полина резала спелые персики на дольки. С фруктов тёк душистый сок. Полина коснулась пальцами шеи…
Она вспомнила… Горячие фаланги провели по обнажённой кожи, поигрались с камешком кулона, поласкали вызывая табун приятных и взволнованных мурашек по спине.
«Как такая королева как ты может быть ничтожеством?»
Адамова невольно заулыбалась проводя пальцами по ключицам, осторожно их растирая.
От горячего томления в груди неожиданно отвлекла громкая трель домашнего телефона из гостиной.
Прошла минута, две, три… Но никто к разрывающемуся аппарату так и не подошёл.
— Опять покурить ушла… — Возмутилась Валентина Теодоровна — Вот пожалуюсь на разгильдяйку!
— Ничего, Валентина Теодоровна я пойду отвечу.
Успокоила Полина домработницу и быстро убежала из кухни.
Сняла трубку и весело прощебетала:
— Алло? Дом Калининых. Слушаю вас.
— Здравствуйте. Можете позвать Полину к телефону? — На том конце провода был приятный женский голос с хрипотцой который показался Адамовой знакомым.
