— Вот видишь я прав! Даже парень со мной согласен. Что папаша его дурак.

— Это Семён. — Сказала Полина и помолчав, добавила шёпотом:

— Зову его так когда никого рядом нет. Виктор Сергеевич настаивает, чтобы назвали в честь его дедушки — Кузьмой.

— Называй при всех, Фея. Не отцу моему рожать. Он не имеет права решать как тебе назвать своего ребёнка. — Серьёзно произнес Герман. И весело бросил взгляд на живот:

— Ну привет, Сенька…

Детская была прекрасна.

Голубые стены. На них рисунки: мишки, зайцы, собачки,

кошечки… Эйфелева башня мерцает словно настоящая… Каждая стенка расписана лучшими именитыми художниками Москвы.

(Виктор Сергеевич лично приглашал их в свой трехэтажный “Замок” в самом сердце спокойного Подмосковья.)

На полу был положен качественный ламинат итальянского производства. Цвет летней травы — яркой, зелёной и свежей. Так и хотелось лечь на пол закрыть глаза и представить себя лежащей на ароматном газоне.

На окнах были нежные тюли цвета гречишного мёда. Стояли несколько бежевых трюмо ещё не набитых детскими распашонками. В нескольких метрах от них маленький пеленальный столик. Повсюду мягкие игрушки. Их много. Очень — очень много. Будто в одну комнату перенесли средний детский магазинчик.

В углу, возле окна стояла мечта Полины. — детская деревянная кроватка цвета слоновой кости которую наконец-то доставили. Эта восхитительная работа производства Франции. Хорошо собранная, с мягким удобным матрасиком, погремушками, подушками и тонкой занавеской для спокойного укачивания малыша в колыбели.

Полина ещё раз удовлетворенно оглядела комнату. Сегодня они с Андреем целое утро

(Да! Что удивительно у Калинина — младшего наконец-то нашлось время для жены и их будущего ребёнка.)

приводили жилье для их сына в относительный порядок. Расставили вещи: игрушки, парочку длинных ламп с тонкими, кружевными абажурами и светильников, аккуратно разложили одну часть детских вещичек, забили пеленальный столик кремами для малышей и всякими присыпками…

— Я думаю, что лучше кроватку перенести к нам в спальню. — Подметила Полина.

Долго разглядывая ложе сыночка под всевозможными углами.

— Зачем? — Удивлённо спросил Андрей.

— Затем. В первые месяцы жизни ребенку постоянно нужна мама. Утренние, дневные, ночные кормления. Мне будет трудно каждый раз бежать в детскую. Как подрастёт, перенесём обратно. — Разжевала ему очевидное.

Мужчина нахмурился. Устало потер правый глаз. Вспомнил, что ему нужно закончить отчёт до завтра. А завтра в восемь часов утра у них в офисе должно было состояться большое собрание. Нужно выехать по раньше, успеть собраться, не забыть документы, посмотреть по какой дороге нет пробок…

— Это невозможно, Полин. У меня работа каждый день! Из-за плача ребёнка я не буду высыпаться…

— Но так мне будет легче… — Возразила она.

Внутри снова нарастало раздражение.

Ох, уж эти дурацкие гормоны… Сдерживалась, старалась. Надеялась, что Андрей поймёт её, услышит…

Вот сейчас до него должно дойти, что маленький это их общая ответственность. И по идеи они должны будут ухаживать за ним оба. Кроватка в их спальне была бы отличным решением. Они бы встали к малышу по очереди, укачивали бы, пели песни…

Но до Андрея дошло совсем не то на, что надеялась девушка. В его голову пришла идея которая по его мнению должна была устроить их обоих.

— Если хочешь кроватку в спальне то хорошо…

Сказал он примирительно. Полина улыбнулась и кивнула. Но при следующих словах мужа улыбка тут же потрескалась.

— Ты можешь на время переехать с ребёнком в ту комнату с розами или любую другую. Это временно! Пока карапуз не подрастёт и не сможет спать один в детской…

— Я переехать? — В её тихом голосе послышались угрожающие нотки.

Блеклые щеки покраснели предсказывая, что их хозяйка начала медленно вскипать словно чайник, который забыли выключить и оставили на заже́ной плите.

— Знаешь, что милый мой, Андрюша… — Начала вкрадчивым тоном.

В её голове принялись сражатся две разные личности.

Одна — Смирная, покорная, ласковая как лёгкий летний ветерок и добрая. Эта мудрая женщина которая почему в голове Поли говорит голосом её бабули — Маргариты Аркадьевны.

Вторая — Смелая, не покорная, шумная, требовательная, нетерпеливая… И она говорит её голосом только более низким чем голос Адамовой на самом деле.

«Не спускай это ему с рук! Скажи ему! Смотрите — ка каков козлища киндера нам заделал, а ответственность не за, что нести не хочет! Все ты должна вывозить! Поставь урода на место!» — Зло прошепел требовательный голосок второй дамы.

«Нет! Смягчи конфликт. Ты — жена, а Он — твой муж. Будь покорна. Не злись! Подумай о ребенке и о состоянии своего мужчины. — Ласково прошелестела первая дама.

«Сейчас смягчу… Ага! Нет уж! Сейчас он получит сполна! За всё…»

И это стало очередной последней точкой которая Полина гвоздём забила в их общий гроб под званием “Брак”.

— Пошёл-ка ты лесом, муженек! — Специально передразнила его любимое к ней обращение.

Андрей молча попытался взять её за руки. Но она грубо толкнула его.

— Пошёл нахрен! Иди нахрен ясно?! Сколько можно? СКОЛЬКО? — Сорвалась, закричала.

Ударила Андрея по щеке, в грудь, в голову…

Он терпеливо сносил удары не в силах успокоить её истерику.

— Ты блин в курсе, что это ты ребёнка мне сделал? Не Герман мать твою! И не твой отец! А ТЫ, КОЗЁЛ! — Ткнула Полина ему в грудь указательным пальцем и с тем же горько рассмеялась.

— Полин послушай… Ну не заводись ты так! Хочешь, что он спал в нашей спальне, ладно! Только успокойся, Любимая…

Попробовал утихомирить, крепко прижал её к себе. Но она вырвалась. Взяла стоявшего на полу крупного плюшевого вислоухого кролика.

— Нечего я уже от тебя не хочу! Иди в жопу, Калинин!

С силой бросила в него игрушкой. Попала прямо в лицо, но удар вышел не сильным и боли муж не ощутил от слова совсем. И Полину это огорчило. Ей бы так хотелось причинить ему такую же сильную боль как он ей…

Развернувшись выбежала из комнаты в слезах громко хлопнула дверью…

Бутылка “Hennessy” поблескивала в темноте кабинета. Андрей сидел на кожаном диванчике рядом с изящным, низеньким столиком. На нем было спиртное и не хитрая закуска: колбасная нарезка, хороший сыр и мандарины…

Вздохнув он выпил треть стакана залпом и закусил сыром. Послышались шаги, стук каблучков по напольному покрытию. В приоткрытую дверь заглянул силуэт.

Который через несколько мгновений принял облик Эльзы.

Собранной, аккуратной, Эльзы.

В темно — красном платье, с уложенными волосами и любимой темно коричневой сумочкой через плечо.

— Андрей? — Удивлённо произнесла она. — Что ты делаешь тут так поздно? У тебя же выходной!

— Пью! — Ухмыляясь он отсалютовал стаканом.

Эльза застыла посреди комнаты, а потом усмехнувшись сложила руки на груди.

— Что с женой проблемы? Понятно, ребёнок это не игра в солдатики.

Затуманенный взгляд Андрея впился в неё. Она засмеялась громко и звонко довольная собой.

«Красивая… Но не моя. И уже никогда не будет моей… Если бы согласилась от мужа уйти тогда все бы по другому сложилось» — Подумал он с неожиданной печалью, а сам спросил:

— А ты тут, что в час ночи? Где муж?

Улыбка не сходила с сочных губ бывшей любовницы. Она пожала плечами и аккуратно присела на рядом стаявший стул.

— Да так задержалась с документами. А муж объелся груш! — Эля вновь рассмеялась.

И Андрей на секунду. Всего секунду будто снова влюблённый мальчишка пускал слюни на этот смех и на его обладательницу.

Совсем как раньше…

Пьяно улыбался её шуткам и даже говорить нечего не хотелось.

— Выпьешь со мной? — Кивнул на стол.

— Нет. — Сдержанно покачала головой женщина, но тут же добавила:

— Но я могу посидеть с тобой…