— Ну… — Полина недовольно отвернулась.

— И приду в нашу постель зацеловать тебя до смерти. Хорошо?

— Хорошо. — Хмыкнула Полина за, что награждается долгим, продолжительным поцелуем.

Затем она села обратно на кресло, а Андрей начал снимать рубашку перед большим зеркалом на шкафу.

— Как день прошёл? Чем занималась? — Поинтересовался он мимоходом.

Полина тут же оживилась. Ей очень хочется рассказать о сегодняшней "Акции примирения".

— Ой сегодня такое произошло… Ты не представляешь.

Она рассказала все в ярких, красочных подробностях. Не упуская ни одной, даже крохотной детали. Даже пародировала голоса Валентины Теодоровны и деда Григория. И вспомнила ругательства которыми кухарка так старательно обсыпала бывшего врага.

Но Андрей остался недоволен подобными как он замечает экстравагантными выходками. И казалось бы искренне недоумевает зачем она, занимается подобной ерундой…

— Нет я конечно не удивлён, что тут, как всегда, замешен мой братец. От него подобное ожидаемо. Этот балбес всегда занимается всякой фигнёй только не делом… Но ты, Девочка…

— Ты стал говорить о Германе как твой отец… — Тихо заметила Полина.

Но Андрей не обратил внимание на это колкое замечание. Он продолжил отчитывать жену. Полине кажется, что он даже старался пристыдить её. Вот только за, что? За то, что она помогла людям прийти к миру?

— Ты не думаешь, что тебе пора заняться делом, а не сидеть дома? Пойти работать или в институт? — В конце речи как то слишком резко бросил Андрей.

Полина вздохнула и поднялась. Отметила мысленно, что он все такой же Андрей Калинин как неделю назад, как две недели назад, как месяц назад и год. И никого волшебства не существует в реальном мире. Одна ночь любви не способна изменить человека в лучшую сторону.

Молча пошла к входной двери. Андрей тут же словил её за руку.

— Куда ты?

— Отпусти!

Андрей закатил глаза. Силой усадил к себе на колени упирающуюся жену. Крепко удерживал.

— Ну прости меня. Я погорячился!

— Больше никогда не говори мне, что делать! И я не нуждаюсь в осуждениях, понятно?! — Твёрдо проговорила Полина.

Она не позволила себя поцеловать, но под сильными руками немного растаяла. И совсем расслабилась когда тёплые губы целуют её в висок, и шёпот обжог мочку левого уха:

— Прости. Я люблю тебя, женушка…

— И я люблю тебя.

Положила свои горячие, хрупкие руки на его которые обнимают её и прижимают к телу.

— Рита! Зачем отец звал меня? — Обеспокоенно спросил Герман нагоняя в коридоре горничную.

Ритка покачала головой и пожала плечами.

— Я не знаю, Герман Викторович! Хозяин сказал просто передать вам, чтобы вы зашли к нему в кабинет. А, что уж там! Откуда мне знать?!

Девчонка убежала. Герман обречённо поднялся на третий этаж. Тихо подошел к массивной двери. Замер. Желание разговаривать с отцом было равно минус бесконечности. Ведь их разговоры почти всегда заканчивались скандалами…

— Ну с богом. — Произнес он прежде чем зайти внутрь и перекрестился.

Солнце заливало пол и стены кухни через очищенное до блеска голубоватое стекло двери выходившей сразу с дома на терассу. В саду пели птицы. Играло радио.

Полина лёгкой и тихой походкой вошла в помещение. Сегодня она была в прекрасном расположении духа. На спелых губах у неё красовалась улыбка, голубые глаза радостно горели.

На свежем личике можно было заметить идеально ровные стрелки и хорошо прокрашенные тушью ресницы.

Одета девушка была в воздушное, персикового цвета платье с узким верхом и широким низом. Волосы она завила спиралями, а после заколола заколкой в форме золотого фрукта.

Вокруг кипела работа.

Валентина Теодоровна сосредоточенно чистила рыбу к ужину. Ритка замешивала тесто для черничного пирога к чаю. В перерывах девушка не забывала бегать постоянно болтать со своим Валериком.

Полина прибавляет громкость радио и весело подпевает.

— У вас хорошее настроение, Полина Анатольевна! Чай к добру… — С тёплой улыбкой отметила кухарка.

— Да. Я сегодня славно выспалась. — Засмеялась Полина.

— Поможет быть вы, что-то хотите, Полина Анотольев… — Начала быстро частить расслабленная Рита.

— Я же говорила называть меня по имени! Не бойся! — Тут же добродушно поправила девушка. И добавляет лукаво щурясь:

— Апельсинов хочу. Они есть?

— Конечно же, Душенька. Посмотрите — ка в холодильнике. В отделе с фруктами.

Полина потянула ручку белоснежной дверцы на себя продолжая тихо напевать себе под нос.

Цепкий "Орлиный" взгляд Валентины Теодоровны невольно подметил огромный алеющий синяк на светлой, хрупкой руке чуть выше запястья. Когда длинный рукав платья чуть задрался пока длинные пальцы довольно цепляли круглый, сочный плод семейства цитрусовых.

Но женщина тактично промолчала и улыбаясь продолжила разделывать тушку форели.

В кухню неожиданно вошел слегка обеспокоенный Герман. Он одет небрежно. В любимые чёрные джинсы и белую рубашку — поло. Которую он по привычке не застёгивал до конца.

Он взял растерянную Полину под локоть и быстро увел прочь.

— Тебя — то я и искал, Фея! Пойдём… — Возбуждено шепчет на ухо.

— Что-то случилось? — Весело нахмурились девушка.

— Сейчас узнаешь…

Вышли в коридор. Герман отпустил подругу и встал напротив.

— Ну? — Усмехнулась Полина. — Что такое, Гер? Забыл, что все клубы утро закрыты?

— Да ну тебя! — Отмахнулся равнодушно от подколки как от тухлой мухи.

Посмотрел на Полину серьёзно. Обреченность проскальзнула в его зелёном, потухшем взгляде.

Полине стало нехорошо. Подрагивающими кончиками пальцев впивалась в его плечи.

— Говори, давай, что случилось!

Он молчал, морщился. Долго собирался с духом.

— Ну говори! Герман блин! — Потребовала осевшим в раз голосом.

Герман выдохнул и выдал охрипшим голосом:

— Уезжаю я, Сладкая…

— Чтооо?

Попыталась переварить неожиданную информацию. Ещё больше прижалась к телу Германа в полной растерянности.

Голос дрожал. В голове была куча разных идиотских мыслей…

А вдруг Виктор Сергеевич решил отправить младшего нелюбимого сыночка куда подальше? К родственникам на другой конец России на пример? И что? Как она без Германа будет жить?

«С ним поеду.»

Проскользнула глупая мысль в голове. Тут же одернула себя мысленно. Ну, что за что за вздор?!

Куда она черт возьми поедет когда её дом и муж здесь?!

«Но если Германа не будет…» — жалко бормочет внутренней голос девушки.

Она же так привязалась к этому всегда весёлому парню. Этой вечной своей опоре, другу и утешителю. Как теперь она может отпустить его? Как будеть спокойно смотреть как он уезжает из этого дома навсегда? Как сможет мириться с несчастными письмами и звонками?

— Вижу ты себе уже напридумывала не весть, что! Садись, аккуратно… Вот так… — Хихикнул Герман усаживая Полину на диван. Сам он опустился на колени возле её ног и с нежностью взял её ладони в свои.

— Побледнела та как! И руки холодные! — Сокрушался улыбаясь.

А затем добавил, то что привело давление Полины в норму.

— Не пугайся, Фея. Отец не выслал меня из дома. Пока нет. — Хмыкнул этот дурак.

Полине тут же захотелось заехать по его пустоголовой голове! Ну и зачем нужно было её пугать таким мрачным тоном?!

— Я тебе… — Пообещала угрожающе.

Руки чесались ткнуть ему в нос кулаком, но эти самые руки Герман несколько секунд назад предусмотрительно взял в горячий плен. И сие соблазняющее воображение действо было невозможно.

— Но он тащит меня с собой в командировку в Европу. В Швецию. Тоже знаешь мало приятного две недели с моим отцом с глазу на глаз. — Горестно вздохнул тем временем он.

Но девушка с обидой вырвала руки. Четко дала понять, что жалеть его не будет ни за какие коврижки.

— Когда рейс? — Спросила холодным тоном.