Кровь засохла на лице и стянулась коркой. Оторвав голову от спины Алема, я взглянула за горизонт, откуда, наконец, появилось светило.

Остался всего один день.

Сегодня в полночь все решится.

– Алем, в Замок! – приказала я кондору, прижимаясь к нему щекой.

Я знала, что он не предаст. Он также верен и предан, как и лесной король.

«Твоя любовь – преданность животного, собачий инстинкт, Дерион».

«Эмора оставила в нем слишком много от зверя».

Еще несколько минут назад я бы приказала отвезти меня в Алмазный дворец, но сейчас я не желала терять ни секунды. Время ускользало так быстро, что я боялась не успеть получить ответы на все вопросы.

Мы летели над облаками. Ветер трепал мою одежду и волосы. Вытягивая руку, я ловила его израненными пальцами.

Небо стремительно светлело.

Наконец, Алем приземлился во внутреннем дворе замка, и я сползла с его спины, трясясь от холода и усталости.

– Подожди здесь, – я прижалась к нему, а затем бросилась в дом.

Замок был мертв – Бороган спал. Все камины были потушены.

Я впервые была благодарна тому, что с восьми лет работала горничной в доме архитектора Энталя и уж топить камины умела на славу, даже если поленьев оставалось не так много. Когда огонь разгорелся, я упала на колени перед ним, согревая озябшие руки.

– Прости Бороган, но я не смогла принести Светоч, – сказала, слушая, как трещит пламя. – Но я знаю про Сирин.

Бороган молчал, и я вспылила:

– Почему ты не отвечаешь мне? – схватилась за голову, запуская пальцы в волосы. – Сегодня ночью мы с Ха-шииром умрем! Ты снова останешься без пищи, но теперь Акар будет еще более жестоким, слышишь? И у него душа этой девушки, понимаешь? Теперь он сможет найти последнее созданное богиней Зеркало!

«Ты нашла ключ…»

Я резко отпрянула от огня.

– Что?

«Войди…»

Вскочив на ноги, я бросилась к покоям Эморы и встала, как вкопанная, увидев, что двери приоткрыты, а из-за них выбивается золотистое сияние, проникнутое магией. Сердце у меня пропустило пару ударов.

Я медленно приблизилась и скользнула за дверь, зажмурившись из-за света. Но едва я вошла, он моментально потух.

Я стояла на входе в спальню, которую совершенно не затронуло время. Даже книга, распахнутая на туалетном столике, лежала так, будто хозяйка ее только что сюда положила. Здесь пахло сладким парфюмом и шоколадом. Огромная кровать была расправлена и измята, будто Эмора только недавно проснулась и вылезла из нее, чтобы насладиться солнечным утром.

Я аккуратно пошла к центру комнаты, слушая глухой звук собственных шагов.

– Моя милая, ты здесь что-то забыла? – черноволосая девушка выплыла из-за одной из стоек, поддерживающих балдахин, и небрежно поправила длинные блестящие волосы.

Она скрестила на груди руки, облокотилась плечом о стойку и тепло мне улыбнулась.

– Не робей. У меня здесь практически не бывает гостей.

– Вы… вы…?

– Хочешь чаю? – она поманила меня пальцем, и прошла босая к столику, уселась в глубокое кресло.

Она почти полностью скрылась в нем, вот только локти небрежно раскидала в стороны, а кисти свесила с подлокотников.

– Ну же, составь мне компанию. Сегодня такое прекрасное утро, - раздался ее требовательный голос. – Или мне позвонить в колокольчик, как делает госпожа Агнесс, когда зовет тебя?

Я выглядела не лучшим образом, чтобы познакомиться с богиней. И, признаться, я не знала, как вести себя: то ли бросаться обвинениями, то ли раболепно молчать.

– Я знала, что кто-нибудь когда-нибудь придет, чтобы оживить ее, - сказала Эмора, когда я села в соседнее кресло, пытаясь стереть кровь с щеки. – Ох, уж и досталось тебе, милая. Надеюсь, это не Акар. Мой прекрасный любовник бывает излишне жесток. Он любит боль, смерть и страдание. А еще он любит предаваться любви… знала бы ты, как хорошо у него это получается, – и Эмора захихикала.

Она была в тончайшей кружевной сорочке, которая открывала ее хрупкие, смуглые щиколотки. Красивая шея и ключицы, ложбинка между грудей, мягкая линия губ – да, она была прекраснее, чем на тех старых фресках.

– Угощайся чаем. Я заварила с ромашкой. Дерион всегда любил мой ромашковый чай. Ты не находишь, что его рога очень занимательны, Тея?

– Не знаю. Вы говорили, что кто-то придет «оживить ее»?

Я взяла чашку из полупрозрачного хрупкого фарфора и вдохнула аромат чая. Откуда он взялся здесь?

– Н-да, - улыбнулась богиня. – Оживить девчонку. Ее, - и она вынула из чашки ложечку и указала куда-то мне за спину.

Я обернулась, с ужасом обнаруживая в спальне Эморы каменный гроб с человеком внутри.

– Сирин!

– О, вы знакомы? – притворно удивилась Эмора.

– Да. Десять лет.

– Солидно. И она, позволь спросить, ни разу тебя не предала?

– Ни разу.

– Что ж, повезло.

Богиня приникла к краю чашки, лукаво и безотрывно наблюдая за мной.

– Вы знаете, кто я? – спросила я тихо, тоже пытаясь глотнуть, но горячий чай не лез в горло.

– Ты старшая горничная и королева Черного леса, – с улыбкой отчеканила богиня, снова отпивая чай. – И ты та, кто нашел ключ от дверей в эту комнату.

– Разве?

– Ага. А еще ты хочешь снять проклятие и отыскать девятое зеркало, чтобы вернуться домой.

– Да.

– А ты знаешь, кто я? – ее темные глаза опасно сверкнули.

– Богиня.

Она покачала пальцем и поставили чашку на стол. Ее лицо стало серьезным, глаза сузились.

– Я та, кого предали, моя милая, – сказала она. – Я та, которая две тысячи лет ждала возмездия. Каждые десять лет здесь появлялись души, и я искала ту самую. И вот, - она всплеснула руками и широко улыбнулась, – Сирин здесь.

– Ее у меня нет.

– Конечно, нет, – согласилась Эмора. – Она у Акара, верно?

– Да.

– О, он будет рад принести мне ее. Я думаю, он простит мне все, едва только увидит. С другими он, быть может, жесток, – она плавно поднялась и подошла ко мне, склонилась, касаясь моего подбородка, – но со мной он очень нежен и ласков. Он простит мне даже свое наказание, ведь они все провинились.

Распрямившись, она задумчиво склонила вбок голову.

– Бороган открыл двери именно тебе, а я уж думала это будет твой дружок, бесстрашный дагор Брогхарна. Кстати, ты знаешь, что в детстве его называли Широ? Это мило, правда? – она прошла к одному из манекенов, огибая каменный гроб. – Что бы мне надеть на встречу с моими дорогими созданиями?

– Вы все это время были здесь? В этой комнате?

– Что за глупости, моя дорогая, – она бросила на меня недоумевающий взгляд из-за плеча. – Разумеется, нет. Я похожа на дуру? – а затем принялась бродить мимо манекенов, разряженных в платья. – Я повелела Борогану открыть двери тому, кто скажет про Сирин. Как только он сделал это, я появилась здесь. Прошла сквозь Морлос.

– Но Бороган мог впустить меня раньше. В обмен на Светоч.

– Не мог, – пробормотала Эмора, остановившись у манекена в белом воздушном платье, сделав выбор в его пользу. – Наглый врунишка. Дерион пробовал обмануть меня, и я заставила его всегда говорить правду. Акар никогда и не пытался лгать, он слишком горд для этого, ну а Бороган, оказывается, тот еще плут.

– Значит, все это время вы хотели получить душу Сирин? Чтобы наказать?

Эмора в нетерпении сорвала платье с манекена, а затем скинула сорочку и развернулась ко мне.

– О чем ты говоришь, разве я такая жестокая? Это вовсе не наказание. Это возмездие. Сирин должна страдать также, как страдала я.

– По-моему, она уже вдоволь натерпелась.

– Вы люди зачем-то все время лжете, – Эмора быстро надела платье, но я успела заметить, как совершенно ее тело. – Ты поступила также, когда Калеб чуть не захлебнулся в болоте. И спасла его зачем-то. Я удивлена.

– Вы все обо мне знаете?

– Не так хорошо, к сожалению, как знал бы Тангор, – поморщилась она. – Печально, что даже сейчас я скучаю по нему.

– Как снять проклятие? – я поднялась из кресла и подошла к гробу.