Она же устремила свой строгий взор на его волевое загорелое лицо и чуть подняла голову, так как он был выше нее.

— Я хотела поговорить с вами о Сияне.

— Что с ней? — насторожился он.

— Пока все замечательно, но я хотела узнать у вас, мастер, что вы думаете о ней?

— Не понимаю твоего вопроса, Океана.

— Ну что вы о ней думаете, лично о ней?

Немного смутившись и не понимая, куда клонит девушка, Вячеслав ответил:

— Она юна, очень прилежна в обучении, чудесно вышивает и…

— Вам она нравится? — задала вопрос в лоб Океана. — Как девица она привлекает вас?

Он удивленно повел взором и как-то наставительно заметил:

— Я не понимаю твоих намеков, Океана. Я всегда относился к тебе и твоим сестрицам почтительно и…

— Мне кажется, вы слишком много времени проводите вместе с Сияной.

— Не более, чем, например, с Цветаной.

— Ложь! — возмутилась она. — Сейчас видела, как вы откуда-то вернулись вместе и ходили точно не полчаса.

— Океана, ты неправа. Я провожу с Сияной столько времени, сколько необходимо для ее занятий и совместных медитаций, не более. И твои выводы и намеки не имеют никакого основания. Ты придумала то, чего нет, — сказал он жестко, прекрасно понимая, на что она намекала.

— Вы же ей в отцы годитесь! Неужели вы не понимаете этого?! — не выдержала Океана в возмущении.

— А я тебе заявляю правду — ничего нет, и мое отношение к твоей сестре более чем уважительное.

— Такое же уважительное, какое вы испытывали к моей матушке? — парировала она.

Перед глазами Океаны вдруг всплыло одно неприятное воспоминание из детства. Как-то она застала матушку в саду, и рядом с ней был Вячеслав. Он стоял над Милорадой, и его руки покоились на ее полуобнаженных плечах. В тот миг, когда маленькая Океана случайно из-за деревьев увидела их, мастер склонился к ее матери, и его губы прикоснулись к ее шее. В тот миг Океана так опешила, что невольно присела за куст с цветами, спрятавшись. Она увидела, как матушка быстро скинула руки мужчины со своих плеч, встав со скамьи, отошла от него и осуждающе сказала:

— Не надо снова начинать, Вячеслав, я люблю мужа, и ты всегда это знал.

Эта фраза Милорады врезалась в сознание маленькой Океаны, и тогда она никому ничего не рассказала. Но это видение не давало ей покоя многие годы. Взрослея, она начала понимать, что Вячеслав явно испытывал что-то к их матери, но та безумно любила их отца, синеглазого сезара, потому чувства советника так и остались без ответа.

Но сейчас некое внутренне чутье подсказывало Океане, что их наставник как-то странно относится к Сияне. То, что теперь он занервничал, как она прекрасно видела, и то, с какой горячностью отстаивал это свое «уважительное отношение», наводило девушку на мысль о том, что Вячеслав испытывал некие чувства к ее младшей сестре. Причем далеко не невинные.

К тому же Сияна была очень похожа на мать, более всех сестер: те же прямые русые волосы, те же золотые глаза, те же ямочки на щеках и высокий лоб. Океана прекрасно помнила картину в царском дворце, изображающую Милораду в первый год после заключения союза с их отцом. И Сияна сейчас невероятно походила ликом и станом на ту девушку с портрета.

Но младшую сестру Океана любила беззаветно, как и других сестер, и за них была готова биться с любым недругом. Вообще, Океана имела сильный, решительный нрав, и своими бойцовскими качествами характера ее превосходила только Асия.

После слов Океаны Вячеслав замер, и она отчетливо увидела, как в его глазах появилось болезненное выражение. Он тихо вымолвил:

— Океана, ты забываешься. И переходишь границы дозволенного, я не этому учил тебя. Извини, мне надо идти.

Он быстро обошел ее и, звонко стуча каблуками по каменному полу, последовал далее.

Океана смотрела вслед его широкоплечей подтянутой фигуре в темном коротком хламисе и штанах и хмурилась, тревожно вздыхая.

Срединное царство, Белый град,

замок Белгримор — резиденция императора Аргона Сумрачного

Приблизившись к нужной арочной двери, чуть приоткрытой и увитой завядшими лианами, Ланиор бесшумно вошел в залитую солнечным светом спальню.

Она стояла у окна. Чуть высунувшись наружу, девушка с интересом смотрела куда-то вниз, даже не обернувшись к нему, видимо, не заслышав шагов. Она стояла к нему спиной, и ее высокая ладная фигурка с тонкой талией, едва округлыми бедрами, длинными ногами, в белоснежной легкой тоге показалась ему весьма соблазнительной. Светло-голубой хвост ее длинных волос спускался ниже талии и был переплетен красивыми переливающимися лентами. Она никогда ранее так не причесывалась, похоже, прислужница показала ей эту прическу.

Бесшумно приблизившись к девушке сзади, Ланиор остановил свой горящий взор на ее тонкой изящной шее и небольших завитках лазурных волос, выбившихся из ее высокой прически. Ее шея сзади чуть переливалась едва видимыми чешуйками, что свидетельствовало о том, что она такой же дракон высшей касты, как и он, Ланиор.

— Увидела что-то интересное, Далиана? — обратился он к ней и тут же поправился: — Алиана…

Ее настоящее имя было изменено специально для выполнения их миссии, потому Ланиор иногда забывал, что звать его так называемую «жену» надо без первой буквы.

— Ох, господин Ланиор, вы напугали меня, — воскликнула она, резко оборачиваясь к нему.

— Прямо-таки напугал? — широко улыбнулся он и посмотрел на нее самым соблазняющим обволакивающим взглядом, на который был способен.

— Немного, — улыбнулась она ему в ответ.

Однако Ланиор отметил, что девушка совсем не смутилась от его призывной улыбки, и это ему не понравилось.

Он хотел ее именно смутить, заворожить и подчинить, но эта его «женушка» явно не понимала всех этих тонких намеков и томных страстных взоров.

На счету Ланиора была не одна дюжина побед над молодыми драконицами, и все они были от него без ума. Именно он заканчивал отношения и он же начинал ухаживания, зная, что ни одна девица-дракон не сможет устоять перед его неотразимой харизмой и статью. Но Далиана казалась ему краше всех, с кем он имел дело за свои двадцать четыре года. К тому же она была так непосредственна, искренна, наивна и чиста, что Ланиор порой задавался вопросом, отчего он мог плениться этим ребенком, которому не было и шестнадцати.

Великолепный статный Ланиор знал себе цену. В мужском облике он был высоким и широкоплечим красавцем, с узкой талией, сильными ногами, мускулистым стройным торсом. Он был красив на лицо и обладал истинными качествами высшего сословия драконовых — умом, красноречием, безукоризненным воспитанием. В ином же облике он являлся Лунным драконом с белой переливающейся на свету чешуей с голубоватым отливом. Крупный, широкоплечий ящер с мощным хвостом, разделенным надвое, и сильными лапами, он извергал бело-голубое пламя, которые не сжигало, а замораживало, словно заключая в ледяной капкан.

Она же, его жена, которую велел оберегать как зеницу ока его отец, была Лазурным драконом, и в обоих обличьях, и в девичьем, и в драконьем, была изящна и стройна. Ее кожа сияла белизной, как снег, а волосы лазоревого небесного оттенка. В драконьем же обличье Далиана была голубой изящной красавицей с чуть заостренными мощными крыльями и сильными небольшими лапами.

Сейчас они вместе несли службу в замке Аргона Сумрачного. Ланиор исполнял обязанности советника императора по всем вопросам, касающимся Цетурианы и ее жителей. Далиана должна была стать фрейлиной жены Сумрачного, прибытие которой ожидалось в скором времени. На должность фрейлины при императрице могла поступить только девица-дракон. Того требовал императорский устав, действующий на всех тридцати двух планетах, подчиненных власти Туманных драконов.

Он нахмурился и вздохнул. Чуть наклонившись к ней, он тихо сказал:

— Далиана, какой господин? Мы же договорились называть друг друга на ты и по имени. Это же нужно для нашей роли.