Когда Коломбо спросили, как вышло, что убытки росли, как снежный ком, он отвечал: «У меня как у торговца валютой есть своя профессиональная гордость, не позволяющая мне признать поражение. Все это время я был уверен, что сумею отыграться, но чтобы вывести рынок из равновесия, достаточно небольшой непредвиденной случайности. Я оказался узником обстоятельств».
41-летний Момбелли не делал тайны из того, что все это время он по-настоящему не понимал, что происходит. Он подписывал бумаги, не разобравшись в их смысле. Судья отозвался о нем как о катастрофе, об управляющем банком без мозгов. Но после суда Момбелли заявил: «Это все валютная мафия. К каждому клерку надо приставлять четырех администраторов, чтобы они следили за ним. Они делают такие вещи, которые обычный банковский служащий понять не в состоянии».
К вящему изумлению «Ллойда» в Лондоне, оба остались на свободе. Коломбо получил 18, а Момбелли 6 месяцев условно, и оба были оштрафованы всего на 300 фунтов каждый: судья согласился с тем, что они не набивали собственных карманов.
Похоже, что единственным мотивом Коломбо было самоутверждение. Даже если бы его махинации увенчались успехом, его все равно могли бы уволить за самовольное использование денег, принадлежащих банку. И ведь успех для молодого Коломбо не был просто бесплотной мечтой. Он позже настаивал, что если бы его сделкам позволили дойти до завершения, то в результате новых событий на рынке международных валют «Ллойд» получил бы 11 миллионов фунтов чистой прибыли.
В одну фирму в штате Луизиана сдали на реставрацию старый матрац. Рабочие уже наполовину выпотрошили его и сожгли старую обивку, когда в оставшейся части вдруг обнаружили 20 000 долларов. Деньги вернули забывчивому владельцу. Оказалось, что другие 6000 долларов они уже сожгли.
В соответствии со своими обычными привычками неизвестный благотворитель вошел в одну из контор Армии спасения, вручил чек на 500 фунтов стерлингов и ушел, не дожидаясь благодарности.
В этом сезоне наблюдается большое число этих паразитов, и мы считаем полезным дать несколько советов по их уничтожению.
«Уэстерн Дейли Пресс»
Порнуха на марше
Литература откровенно сексуального содержания наполняет книжные лавки Австралии, как, впрочем, и большинства других стран мира. Но в этой стране еще совсем недавно действовала суровая литературная цензура.
Еще на памяти нынешнего поколения полиция устраивала набеги на австралийские магазины и изымала плакаты с изображением классической статуи обнаженного Давида работы Микеланджело. В списке запрещенной литературы одновременно числилось до 5000 наименований, среди которых «Прекрасный новый мир» Олдоса Хаксли, «Прощай, оружие» Эрнеста Хемингуэя и «Молл Фландерс» Даниэля Дефо.
Но однажды стало ясно, что на самом деле являют собой эти мелочные чистки непристойной литературы. Закон забрел прямо в расставленную ему ловушку и предстал в виде осла.
Это случилось в 1944 году, когда цензура свирепствовала с небывалой силой. В тот год особое подозрение полиции вызывал крайне прогрессивный журнал под названием «Энгри пенгуинз» («Сердитые пингвины»), выходивший в городе Аделаида. В один прекрасный день два его редактора, Макс Харрис и Джон Рид, получили замечательную культурную сенсацию. Она явилась в форме посылки от некой Этель Молли и содержала массу авангардистской поэзии, написанной ее братом Эрном, умершим в нищете и безвестности в возрасте 25 лет.
На Харриса и Рида эта находка произвела такое впечатление, что они издали специальный выпуск журнала в память австралийского поэта Эрна Молли. Когда книжка вышла в свет, два юных сиднейских поэта надорвали себе животы от хохота. Это они были настоящими авторами стихов, сочиненных путем беспорядочного нанизывания случайных слов и фраз.
Двое шутников намеревались какое-то время сохранять тайну, чтобы вывести на чистую воду знатоков, поспешивших с восхвалением этой белиберды. Но вмешались внешние обстоятельства Полиция Южной Австралии конфисковала тираж и обвинила Харриса, который редактировал стихи, в издании непристойных материалов.
Детектив, который изъял этот том бессмыслицы, представил в суд свою интерпретацию стихотворения о человеке, который ходил ночью с факелом. «Я нахожу непристойность в этом стихотворении, — сказал он. — Я знаю, что когда люди ходят ночами по паркам, они ходят с безнравственными целями. И вообще все это — непристойность».
По поводу другого стихотворения детектив сказал: «Здесь употребляется слово „кровосмесительный“. Я не знаю, что оно означает, но я считаю, что это непристойное слово».
Харрис был признан виновным, а детектив поощрен за служебное рвение и компетентность.
Братство страха
Компенсация в 30 000 долларов породила многомиллиарднодолларовую мафию
Никто в точности не знает, откуда взялось это слово. Может быть, оно происходит от слова, означающего дерзновение, запугивание, чванство или щегольство на сицилийском наречии; а может, от арабского «мехиа», что значит хвастливый. Но каково бы ни было его происхождение, ныне слово «мафия» означает одно: страх.
Мафия — крупнейшая, самая процветающая в мире преступная организация. Она является синонимом страха не только для своих жертв и невольных клиентов, но и для своих членов.
Мафия как автократическое общество берет свое начало в движении сопротивления в Сицилии 13-го века. В течение веков она процветала как тайное братство, защищавшее сицилианцев от всевозможных захватчиков. И островитяне предпочитали ее извращенную систему правосудия деспотизму иноземцев. К 40-м годам 20-го века мафия стала настолько могущественной, что сумела договориться с итальянской армией и сдать всю Западную Сицилию союзникам без единого выстрела.
Но где хватка мафии наиболее устрашающа, могущественна и коварна, так это в США. И ее ужасное господство в этой стране восходит к двум печальным оплошностям американского правительства, совершенным с самыми благими намерениями и разделенным между собой пятьюдесятью годами.
Первая была допущена в 1890 году в Новом Орлеане, когда 11 иммигрантов-мафиози подверглись суду Линча. Правительство по наивности выплатило вдовам повешенных компенсацию в 30 000 долларов. Криминальное братство захватило эти деньги, чтобы на них организовать свою первую операцию по вымогательству.
Второй оплошностью был сухой закон 1920-х годов. Как по команде, разобщенные мафиозные семейства бросились доставлять американцам подпольный алкоголь, чтобы помочь утопить в нем горести Великой депрессии. К 1933 году, когда сухой закон был отменен, мафия уже простерла свои лапы в другие сферы криминальной деятельности — проституцию, азартные игры, предоставление «крыши». И когда рынок нелегального алкоголя исчез, братство направило свои огромные сбережения в респектабельные с виду предприятия.
Мафиозные семейства управляют с помощью страха — часто страха друг перед другом. Гангстерская война 30-х годов привлекла внимание американцев к масштабу проблемы. Крупнейшая резня случилась в 1931 году: глава верховного мафиозного семейства Сальваторе Маранцано был убит вместе с 40 своими бойцами. Но такие убийства настроили также и самих членов мафии против таких явных демонстраций своей мощи.
Главы мафиозных группировок от Атлантического побережья до Тихоокеанского собрались вместе и образовали Комитет, не слишком тесно связанную группу из дюжины членов, представлявших 24 мафиозных семейства, действовавших в стране. Во главе его всегда стоит «Иль капо ди тутти капи», хозяин над хозяевами, чья задача состоит в том, чтобы удерживать молодых и слишком горячих членов в разумных рамках.
Образ «Иль капо ди тутти капи» получил известное обаяние после выхода книги и фильма «Крестный отец»; прототипом главного героя служил хрупкий старичок Карло Гамбино. Под твердым, но дипломатичным контролем Гамбино мафия процветала. Он не одобрял публичных убийств и удалял из семейств слишком горячие головы. Во время его правления сильно уменьшилось число ритуальных клятвоприношений типа сжигания комков бумаги на ладони новопосвящаемого в то время как он произносит: «Пусть я так сгорю, если выдам секреты семьи».
