— И это возможно. Ну, ничего страшного. Думаю, мы всё узнаем, когда поймаем их.
Мне показалось, или в голосе Андрея Сергеевича промелькнула угроза?
— Знаете, Александр, — задумчиво сказал Андрей Сергеевич, — вы производите впечатление очень умного человека. В двадцать два года совершить настоящее научное открытие — такое удаётся немногим. Я, конечно, читал отчёты Валентина Ивановича. Но хотел бы своими ушами услышать, как это вам удалось. Расскажете?
Это больше было похоже на приказ, а не на просьбу. Я вздохнул и принялся рассказывать.
— Историей я заинтересовался ещё в школе. Как то прочитал о восстании пруссов против тевтонских рыцарей и стал собирать материалы. Меня впечатлили религиозные обряды пруссов — поклонение священным деревьям, змеям. А потом я прочитал, что учёные до сих пор не могут найти священную рощу Ромове. И уже в университете стал изучать материалы основательно.
— Изумительно, — искренне сказал Андрей Сергеевич. — Потрясающая история. Если бы не одно «но».
Он остановился и повернулся ко мне.
— Вы знаете, что такое библиотечный формуляр? Это такая картонная книжечка, которая заводится на каждого читателя. В неё библиотекари записывают все книги, которые брал читатель. Так вот, в вашем формуляре нет всех необходимых книг. Вы никак не могли бы найти эту священную рощу. Если только не читали нужные книги в каком-нибудь другом месте.
Меня словно ударили по голове тяжёлой доской. Я никак не ожидал, что комитет госбезопасности проведёт целое расследование моей жизни.
Андрей Сергеевич посмотрел на меня и широко улыбнулся.
— Чему вы удивляетесь, Александр? Конечно, я постарался узнать о вас всё, что только возможно. Даже съездил в детский дом, где вы воспитывались, и лично поговорил с вашими учителями. Вас интересует их мнение?
— Ещё бы, — хрипло ответил я.
В горле пересохло, и я сглотнул.
— Учителя отзываются о вас, как об очень способном человеке. Сказали, что вы самостоятельно подготовились к поступлению в университет.
— Так и есть, — кивнул я.
— Вы прочитали очень много книг. Но даже с вашими талантами не могли бы найти священную рощу, не обладая всеми знаниями.
Вот и наступил момент, когда надо упереться.
— Но ведь нашёл, — упрямо сказал я. — И нужные книги я читал. Могу их даже процитировать. Может быть, библиотекари просто забывали заполнять формуляр. А что-то я брал в читальном зале, вообще без их ведома. Вы меня в чём-то подозреваете.
— Нет, — покачал головой Андрей Сергеевич. — По крайней мере, не в преступлении. Но загадку вы мне загадали. И я постараюсь её разгадать. Предупреждаю вас об этом заранее.
У меня отлегло от сердца.
Будь у комитетчика зацепки — он ни за что не сказал бы мне о своих подозрениях, просто продолжал бы тихонько разматывать ниточку. Его откровенность говорила лишь о том, что Андрей Сергеевич в тупике. И пытается спровоцировать меня хоть на что-нибудь.
— Если вы так хорошо изучили мою жизнь, то должны знать, что я не связан ни с чем незаконным.
— Знаю, — кивнул Андрей Сергеевич. — Ни одного контакта с подозрительными людьми, никаких загадок в прошлом, даже за границу не выезжали. Настоящий советский человек.
Он снова улыбнулся, но я не принял его шутливый тон.
— Да, я советский человек.
— А если так — то не хотите ли вы нам помочь? — неожиданно спросил комитетчик.
Я оторопел от неожиданности. Ничего себе! То он мне ловушки расставляет, и тут же просит о помощи.
Вообще-то, я не имел ничего против того, чтобы сотрудничать с государственными службами. Даже такими неоднозначными, как комитет госбезопасности. В конце концов, даже если ты просто живёшь в государстве — ты уже сотрудничаешь с ним.
Вопрос — чего именно они от меня хотят.
— Чего вы от меня хотите? — прямо спросил я.
Это был отличный вопрос, который совершенно не подразумевал согласия. Спроси я «что мне придётся делать» — и суть была бы совершенно другая. Задавать правильные вопросы — это отдельное искусство.
— Валентин Иванович рассказал вам про ключ князя Александра.
И снова Андрей Сергеевич не спрашивал, а утверждал.
— Рассказал, — кивнул я.
— Мы не знаем, чем важен этот ключ. Но хотим найти его.
— Потому что им заинтересовался «Новый Ганзейский союз»?
— Именно. Но, кроме того, это историческая реликвия. Если, конечно, ключ вообще существует. Вы ведь историк, археолог. Разве вам не интересно?
— Будущий историк, — уточнил я. — Но мне очень интересно.
— Вот и замечательно! — обрадовался Андрей Сергеевич. — Тогда я ознакомлю вас с той информацией, которая у нас есть. А вы её обдумаете и поделитесь своими выводами.
— И всё? — недоверчиво спросил я.
— А вы думали, что я дам вам пистолет и попрошу вступить в схватку с диверсантами?
Андрей Сергеевич расхохотался. Он смеялся примерно минуту. Потом неожиданно умолк и стал серьёзным.
— Послушайте, Александр. В вашей истории есть немало тёмных пятен. Но я готов закрыть на них глаза, если буду знать, что вы на нашей стороне.
Вот здесь я ему не поверил. Он будет копать до конца. Но, что бы он ни выкопал — прийти к правильному выводу это ему не поможет.
У меня был очень простой выбор. Я мог вежливо послать Андрея Сергеевича и нажить себе очень опасного врага. А мог согласиться — и нажить очень опасного союзника, но и использовать новые возможности.
— Я согласен, — просто сказал я.
Андрей Сергеевич не удивился. Он просто кивнул и перевёл тему разговора.
— Знаете, мне в голову пришла любопытная мысль. Что, если напавшие на вас люди искали не записную книжку, а медальон? Ведь его у вас нет?
* * *
Март 1242-го года. Псков
Александр не стал задерживаться в Пскове. Ограбленный немцами город не мог прокормить большое войско, а окончательно разорять псковичей князь не хотел.
Он задержался в городе только для суда над изменниками. Псковичи сами выдали князю тех бояр, которые полтора года тому назад вместе с псковским посадником открыли ворота города тевтонским рыцарям.
Суд был коротким. Стоя на деревянном помосте, под грозный шум толпы Александр приговорил шестерых бояр к смерти. Повесили их тут же — на глазах у всех жителей Пскова.
Князь Андрей, довольный тем, что владимирцам и суздальцам не пришлось участвовать в бою, засобирался домой.
— Город мы освободили, — сказал он Александру, потягивая горячий мёд из большой деревянной кружки. — Чего же ещё? Скоро весна, пора хлеб сеять. Надо распускать мужиков по домам. Да и добычи с этого похода нет — не станешь же своих грабить!
Александр задумчиво постукивал пальцами по деревянной столешнице. Он ожидал, что Андрей захочет прекращения похода. В планы брата не входило слишком ослабить Тевтонский орден. Это чересчур усилило бы Новгород.
— Послушай, Саша, — добродушно сказал Андрей Александру. — Пока у Новгорода есть враги — и ты нужен боярам. А как всех победишь — так они против тебя и поднимутся. Мигом вспомнят о новгородской вольнице, начнут баламутить вече. Тем более, теперь — когда они Псков почти к рукам прибрали.
Новгородские бояре, и вправду, старались, как могли. Чуть-чуть не посадили в Псков своего посадника взамен сбежавшего Твердилы. Но тут возмутились псковичи.
Новгородцы, хоть и были с армией, но спорить с населением города не рискнули. Ограничились договором о торговле и военной помощи.
— Ладно, — кивнул Александр, не желая спорить с братом. — Пойду, проверю, как войско разместили.
— Да поешь ты уже, — добродушно улыбнулся Андрей. — Сейчас уха будет.
Александр мотнул головой.
— Некогда!
В другой горнице он тайно собрал новгородских бояр. Пригласил и владимирских воевод, которые были недовольны мирным окончанием похода.
— Если сейчас пойдём в немецкие земли — убеждал их Александр — возьмём богатую добычу! Никто пустым не вернётся. Немцы нас не ждут и отпор дать не успеют.
