— Соблазнила? — донья Мария резко села на кровати и, казалось, хотела выцарапать любовнику глаза. — Он сам явился ко мне ночью, когда я спала! Днём я в его сторону и не смотрела, я боялась его! Пыталась оттолкнуть, а он сказал — устроит так, что герцог поверит в мою измену. Я… я плакала, — герцогиня всхлипнула. — Но больше сопротивляться не стала.

«Утешать её, что ли? — недовольно подумал про себя дон Стефано. — Однако каков негодяй! Доверенное лицо! Жаль, умер. Я бы придумал, как его прижать — он наверняка знал много полезного».

Кабальеро решил не мешать любовнице откровенничать и даже состроил на лице сочувственную гримасу, а донья Мария не могла остановиться, говорила отрывисто, вздрагивая от собственных слов:

— Он приходил ко мне часто, знал, когда герцог останется в своей спальне. Я привыкла, мне почти перестало быть с ним противно, а он рассказывал, что давно ненавидит дона Армандо, который к своему псу относится лучше, чем к столько сделавшему для него слуге. У сеньора Леонардо была какая-то тайна, он много лет назад совершил что-то ужасное, а герцог знал, держал его на коротком поводке, не позволял забыть…

«Вот держишь, знаешь, а эти мерзавцы всё равно выворачиваются. Никому нельзя доверять!» — дон Стефано помрачнел от своих мыслей, а вслух спросил:

— И почему он решился, наконец, отомстить? Подумал, что ему всё сойдёт с рук, раз герцог ему доверяет?

— Герцог и за ним установил слежку, рано или поздно кто-нибудь из подручных сеньора Леонардо его бы выследил и выдал его, но… он знал, что болен и скоро умрёт.

«Вот оно что… надо иметь в виду», — как всегда, дон Стефано постарался извлечь из услышанного какую-нибудь пользу.

— Представляешь, как я испугалась, когда он рассказал мне о своей скорой смерти?

— Думаешь, он хотел тебя опозорить, а вместе с тобой — дона Армандо?

— Да… я была ни жива ни мертва. Но он медлил, не выдавал, разговаривал со мной о светской жизни, а потом я поняла — он учит меня скрывать измены от мужа.

— Ничего себе! — кабальеро присвистнул. — Решил так мстить из могилы?

— Он объяснял, что никогда не надо уступать поклоннику, ухаживающему за мной в свете. После первого же свидания, пусть он и не проболтается, всё равно станет держаться иначе, и все поймут — добился успеха.

— Умно, — коротко подтвердил успешный любовник и почувствовал, что тело женщины рядом с ним расслабляется.

— А на последнем свидании он рассказал — дон Армандо уже выбрал ему преемника, сеньор Леонардо нарочно нашёл на эту должность мужеложца.

— Кого? — кабальеро приподнялся на локте.

— Дон Армандо был доволен, что, когда ему вздумается, может через инквизицию отправить на костёр человека, занимающегося охраной и тайными делами, но мой муж и подумать не мог — я тоже знаю секрет, и мы с этим человеком быстро договорились не трогать друг друга.

«Проболталась… — усмехнулся любовник. — Женщинам нельзя доверять ничего важного«. Он с удовольствием откинулся на подушку — хотел вздремнуть перед рассветом, но донье Марии не спалось:

— А ещё сеньор Леонардо сказал, что я — лучшее, что было в его жизни, — в голосе герцогини зазвучала неожиданная теплота.

«Интересно, почему этот тип передумал её позорить? Неужто пожалел? Кто их разберёт, этих простолюдинов… А женщин? Урод взял донью Марию угрозами, бесчестил, пугал, но чуть польстил напоследок — и она растеклась. Впрочем, может быть, потому что он умер».

На сон оставалось от силы пара часов, и, засыпая рядом с любовницей, дон Стефано прокручивал в голове итоги нынешнего свидания. Герцогине подарок пришёлся по вкусу, она будет носить льняные сорочки не реже, чем шёлковые, а через прислугу об этом узнают другие знатные дамы. Доверенное лицо дона Армандо — мужеложец, нужно постараться его прихватить на горячем и поставить на службу себе.

Ночь оказалась полезной нисколько не меньше, чем приятной.

K осени, спустя несколько месяцев после начала своего участия в афере с тагонским льном, дон Стефано вновь подвёл итоги своих операций и остался доволен. Сделка с учёным сеньором Бланесом обоим принесла много выгоды. Якобы тагонский лён в Сегилье расхватывали, тем более что высокие покровители мошенника действительно добились повышения пошлин на привозной лён. Дон Стефано задействовал связи с контрабандистами, а его главный помощник в банде — Pоберто — нашёл людей, знающих заброшенные дороги и тропы, ведущие к участку, где сеньор Бланес устроил льняные поля и на первый взгляд похожую имитацию производства льняных тканей. О мошенничестве не мог не знать и кто-то из покровителей афериста, именно поэтому с инспекцией присылали профанов.

Главный доход тем не менее принёс выпуск бумаг, свидетельствующих о праве владельца в будущем получать прибыль от предприятия, занимающегося операциями со льном и вот-вот ожидавшего королевского разрешения занять под льняные поля новые принадлежащие казне участки земли. Имён владельцев на бумагах не ставилось, и горожане, не успевшие купить первый выпуск, перепродавали их друг другу. Цена за короткое время выросла в десять раз, и на этом дон Стефано и сеньор Бланес отменно погрели руки. Свою долю получили приспешники, а весьма жирный кусок отправился в столицу Эспании.

В Сегилье дела шли неплохо, но, к досаде разбойника, скончался начальник городской стражи, с которым у дона Стефано было достигнуто полное взаимопонимание, хотя почтенный чиновник не знал, что его добрый знакомый и частый партнёр по картам — тот же самый человек, стараниями которого весьма возросло его благосостояние. Начальник стражи часто болел целый год до своей смерти, в таких случаях его обязанности исполнял комендант крепости и он же принял дела после похорон. Разумеется, было необходимо утвердить новую кандидатуру и освободить дона Бернардо от дополнительных обязанностей, однако губернатор по неизвестным дону Стефано причинам не спешил с выбором. Сеньору дель Соль пришлось как следует подумать, какие трудности и преимущества принесёт назначение на руководство стражей глубоко порядочного, но слабо разбирающегося в подобных делах человека.

Вновь следовало определиться с ухаживанием за сеньоритой Лусией — брак с ней благодаря назначению её отца приобретал дополнительную ценность. В конце концов дон Стефано установил для себя план действий: при подходящем случае выражать уверенность в способности дона Бернардо Альмейды расправиться с обнаглевшими разбойниками, одновременно подбираясь к нему поближе путём начала официального ухаживания за его дочерью. Заставить себя петь серенаду кабальеро всё же не смог, ограничившись имитацией игры на гитаре, а по-настоящему струны перебирал стоявший чуть далее музыкант.

Одновременно дон Стефано занялся сокращением разбойничьих операций, и тут кстати подвернулась новая банда из оставшихся без работы матросов, на которую действовавший разбойник давно сумел указать страже через своих агентов. Заместитель начальника стражи, более опытный, чем почтенный комендант, организовал засаду, и несколько повешенных негодяев убедили губернатора и горожан — дон Бернардо справляется и с прежними, и с новыми возложенными на него обязанностями.

Очередной раз встретившись с губернатором, дон Стефано завёл разговор о своём планируемом тесте:

— Город, ваша светлость, очень рад тому, с каким рвением дон Бернардо взялся за окрестных грабителей.

— Да, нет нужды спешить с назначением на пост начальника городской стражи нового человека, — согласился губернатор. — У вас, голубчик, я слышал, личный интерес к коменданту, вернее, к его семье? — герцог был всегда в курсе всех сплетен.

— Сеньорита Лусия, безусловно, достойнейшая девица. Я пока не уверен в её расположении, однако и правда начал за ней ухаживать, — кабальеро пришлось приложить усилия, чтобы не скривиться от бесившего его обращения «голубчик».

— Отлично, надеюсь вас вскоре поздравить. Вы, наверное, знаете, что в прошлом сезоне учудил мой племянник…