— Пожалуйста, вернись, — просил динамик.

Я понял, куда нужно вернуться. Да-да, иду. Иду. Вот уже я отошел от сгоревшего ящика. Я возвращаюсь.

Браслет пищал.

— Быстрее, — скомандовал динамик. — Быстрее!

Я потянулся к себе, ускорился, и снова сошелся весь в одном месте. Вдох оказался общим, дышал весь я. Я закрыл глаза. Нужно успокоиться. Вот я весь, целый, стою на месте и дышу. Раз, два, три… Писк браслета замедлился. И стих.

Раз, два, три. Я дышу, как перед прыжком в воду.

Раз, два, три. Я могу открыть глаза. Я больше не «фоню», как говорил Райли.

Раз, два, три. Щелкнула дверь.

— Не лупи меня, — попросил я, не открывая глаз.

— Тихо, парень, — сказал Виктор. — Дыши.

Видимо что-то не так. Я не стал открывать глаза. Почувствовал иглу в плече. Стало легче дышать.

— Глаза можно открыть, — сообщил Виктор. — Я ввел совсем чуть-чуть транквилизатора, стабилизировать активность мозга. Падать и спать ты не будешь.

— А чертовски хочется, — пожаловался я.

— Ну извини… Открывай глаза.

Я открыл. И услышал общий вздох из-за открытой двери. Зрение плохо восстанавливалось, никак не мог разглядеть, что произвело такой эффект.

— Помоги ему до нас дойти, — распорядился Райли в динамик, хотя и из-за двери его прекрасно было слышно.

— Что не так? — спросил я тихо.

— Непонятно. Но проходит, Лёх.

— Непонятно, что?

Я облокотился о его руку и дал Виктору вести меня за собой.

— С глазами что-то, — невнятно ответил Виктор. — Но рассасывается, правда. На видео посмотрим позже.

Зрение восстанавливалось. Я сидел в кресле. Лео сунула мне чашку с чаем в руки и сидела рядом. Я СЛЫШАЛ ее рядом. Странный эффект.

— Смотри!! — выкрикнул один из техников. Они просматривали показания приборов. — Смотри, откуда пришло отражение! Как это вообще возможно?

Я тоже хотел смотреть. Лео придержала меня за плечо, не давая встать.

Пришел Акихиро.

— Давай-ка капли закапаем в глаза, — спокойно сказал он, останавливаясь возле меня. — Должно помочь.

Коснулся щеки, чтобы я не дергался, развел веки и капнул. Обожгло так, будто серной кислоты налил. Я дернулся и, возможно, даже вскрикнул. Глаз буквально выжгло, как бумажку, но в следующий миг боль утихла, а зрение в этот глаз вернулось.

— Лучше же? Давай второй, — Акихиро настойчиво меня потряс.

— Что это за кислота? — в ужасе спросил я.

— Да обычный дексаметазон. Ничего страшного нет. Давай.

Второй раз я был готов к эффекту, но когда капли попали в глаз все равно заскулил.

— Ну ты и нытик, пилот, — ухмыльнулся Виктор. — Кто бы мог подумать.

Я пожалел себя еще минут пять. А потом поплелся смотреть на творение рук… или чего там, своих.

Черный прибор реально сгорел. Стоял металлический оплавившийся остов и торчали какие-то недогоревшие внутренности.

— Красиво ты его, — кивнул Райли. — Затейливо. Видео показать?

— Да. Что вы нашли?

— Отражение с лидара странное. Смотри, лазер зашел в твою копию и должен был вернуться назад вот в эту точку. Но он вернулся вот отсюда.

— И что это должно значить? — боже, какой я, наверное, тупой с их точки зрения. Они так радуются, лучик в другом месте вышел.

— Изучим, — задумчиво отозвался Райли. — Смотрим видео?

Я кивнул.

К черному ящику мне действительно удалость добраться быстрее, чем в прошлый раз к экрану. А дальше я не охватил ящик, а ввинтился внутрь его. Чем был занят внутри, видео не зафиксировало, а потом ящик коротнуло и он загорелся. Я побыл там какое-то время и начал возвращаться. Медленно, но где-то на полпути ускорился, и хлопнул в себя.

Глаза были страшные — полопались все сосуды и зрачки в кровавых подтеках напоминали пулевые отверстия в мишени.

— Что это? — я ткнул в экран. — Раньше такого не было.

— Не знаю, — честно ответил Виктор. — По приборам, если не считать начала распада, все остальное время ты был в норме.

— Сейчас мы смогли что-то поймать. Нужно время чтобы разобраться, — Райли повернулся ко мне. — Погуляй пару недель. Поищем, куда направить следующую активность. Ну и мне не нравится, что ты не слушаешься. Опять выкрутился на тоненького. Алексей, реально надо возвращаться, когда тебе говорят.

Я кивнул.

Надо.

Мама тоже говорила, что я не слушался в детстве.

Лео разбудила меня утром и вытащила гулять в парк. Выпал снег. И вообще погода была мерзкая, но Лео сказала, что я должен делать простые действия — ходить, например. И дышать воздухом.

Я молчал. Не хотел признаваться, что с некоторых пор делать простые действия мне было очень сложно. Вместо того, чтобы переставлять ноги, я пытался отправиться вперед какой-то своей частью. И быстрее, и веселее. Но, я крепко держал себя в руках и шел ногами. Лео болтала о какой-то ерунде. Из серых туч падал мокрый снег, норовя угодить в лицо. Ветер качал голые ветки деревьев.

— Кем ты мечтала быть в детстве? — внезапно спросил я на очередном повороте тропинки.

Она помедлила с ответом. Улыбнулась каким-то своим воспоминаниям.

— Учителем. У меня есть старшая сестра и два младших брата, помнишь? Мальчишки так доставали нас в детстве, что я мечтала, как стану учителем, войду к ним в класс, при всех отчитаю и поставлю двоек в журнал. Много. А ты?

— А я как все, — я тоже улыбнулся. — Космонавтом конечно. Вверх и вдаль. Абсолютное пространство, абсолютная свобода.

— Зачем ребенку абсолютная свобода? — Лео испытующе смотрела на меня. — Ребенку нужна семья, защита.

— Ребенки разные, наверное.

У меня было хорошее детство. Рыбалка с отцом, походы в театр с матерью. Друзья. Уроки на флейте. Но, сколько я себя помнил, я всегда хотел чего-то большего. Неизвестности.

— Так ты пошел в пилоты за свободой?

— Да, сначала — за свободой, за поисками неизвестного. Но когда начал учиться понял, что прошли те времена, когда пилоты только нажимали кнопочки и крутили штурвал. Сейчас пилотирование, это в первую очередь математика: навигация в трехмерном пространстве, программируемая автоматика, которая управляет двигателями. Мы по старинке называемся пилотами, хотя по факту, скорее инженеры-программисты. В любой нештатной ситуации заложенных базовых алгоритмов может не хватить, межзвездные полеты пока только в самом начале своей истории. Поэтому надо уметь быстро поправить код, а иногда и дописать новый. Ну заодно я могу запрограммировать шкаф, кофеварку и пылесос.

Лео улыбнулась. Какое-то время мы шли молча, потом она внезапно ткнула меня в плечо.

— Санкт-Петербург красивый город, Лёх? — она попыталась выговорить мое имя в манере Виктора, получилось забавно.

— Красивый. Единственный на настоящий момент в России, который сохранил старинную архитектуру и самобытность. Город романтики и влюбленных. Город мостов. Город кукольных дворцов и кованных решеток. Ты не была в Питере?

— Вообще в России не была.

Я развернулся к ней, отвесил церемонный поклон.

— Дорогая Леона, приглашаю вас посетить этот замечательный провинциальный российский городок по окончании нашего заточения.

— С удовольствием приму это приглашение, — неожиданно для меня она сделала настоящий реверанс.

Пытка простыми действиями закончилась через час, и мне разрешили пойти в помещение, пить горячий чай и начинать чувствовать себя не промерзшей костяшкой, а живым и немного теплым человеком.

Физики и техники плотно сидели в лаборатории. Новостей не было.

К вечеру Акихиро загнал меня в медицинский блок, пропустил через МРТ, сделал ЭКГ, взял кровь. Все было более-менее в норме, но чувствовал я себя не так, как обычно. Что именно было не так, сформулировать не получалось, поэтому я молчал.

Дни тянулись медленно. Простые действия, которые я вынужден был делать по расписанию, утомляли. Я снова стал курить, глядя как на парк падает снег. Снежинки прятались в дыму, а я их там искал. Невероятное приключение.