— Алексей Юрьевич, — Боровский спрыгнул с табуретки, и кинулся ко мне.

— Ярослав! — почти прорычал я в ответ. — Я очень уважаю склонность к архаизму, в конце концов, у нас у каждого своя порода тараканов в голове. Но возьми, пожалуйста, лазерный маркеровщик вместо своих карандашей, пока ты тут никого не убил!

Мы с ребятами оттеснили Боровского в сторону, сами разметили стену и закрепили кронштейны. Как вешали мониторы, я смотрел уже со стороны. Страховал лаборантов Ярослав.

Время пролетело незаметно. Планам «выйти пораньше» сбыться не удалось, так что, когда подходил к дому, я не удивился, увидев Леру на лавочке. Она сидела нога на ногу, раскидав руки по спинке скамейки, а рядом с ней ютилась бутылка вина.

— Я уже думала, чем ее открыть, — она кивнула на вино, — и представляла, как пью вино прямо тут из горла.

— Извини, — я протянул руку, чтобы помочь ей встать.

Поднявшись, она оказалась ростом ненамного ниже меня. Во время прошлой прогулки я почему-то не обратил на это внимание, а сейчас даже примерился к ней плечом. К своим тридцати двум годам я привык, что большинство людей вокруг меня все-таки ниже и нужно смотреть под ноги.

— Ну мелкой все равно уже не назовешь, — Лерка смерила разницу и вздернула нос. — Прошли те времена.

— Пошли… крупная, — я замялся в определении, скользнув рукой по тонкой талии.

Лерка подхватила вино и зашагала впереди меня. В квартире она быстро разулась и по-хозяйски пошла на кухню, шлепая по полу босыми ногами, а я открыл модуль управления шкафами. Подумал, что скриптом дурацкая штука найдется быстрее, чем если пытаться искать ее руками.

Лерка откуда-то достала высокие, зауженные кверху винные бокалы. Я даже не знал, что у меня есть такие. И пришла с ними в комнату.

— Какие правильные бокалы, — она покрутила ими у меня перед носом. — Специально сделаны, чтобы создавать акцент на фруктовых нотах и смягчать танины массивных красных вин.

Похвала почему-то прозвучала, как упрек.

— И что не так? — я отвлекся от шкафа.

— С бокалами? Все так, они отличные. Просто мое вино им не подходит. Ему нужно что-то…

— В кружки налей, — я уже откровенно ржал. — Ты когда стала такая?

— Какая? — она крутила бокалы в руках.

— Такая, — я подошел, хотел их отобрать, но она ловко завела руки за спину. Здоровой рукой я потянулся за ними, из-за чего приблизился почти вплотную. Вдохнул запах духов. Моя рука скользнула по ее руке и замерла, не дойдя до бокалов. Мы смотрели в глаза друг другу.

— Что ты делаешь? — шёпотом спросила Лера.

— Не знаю, — так же шёпотом ответил я, окончательно сокращая расстояние между нами.

Провел рукой по ее спине. Она подалась мне навстречу. Я ощущал ее дыхание на своем лице.

Действительно, что я делаю?

Лерка уже куда-то дела бокалы, и словно почувствовав мои сомнения, решительным движением притянула к себе. Белья у нее под футболкой не оказалось, что окончательно расставило акценты на этот вечер.

Проснулся я один. Какое-то время смотрел на плывущие за окном облака. Лениво подумал, что надо бы заварить кофе. Сполз с кровати и тут понял, что слышу звон посуды и шум воды. Быстро натянув штаны, я вышел на кухню и обнаружил там Лерку. Она героически пыталась соорудить завтрак из жалкого набора продуктов, имеющихся в моем холодильнике. И, судя по запаху, получалось у нее неплохо. Одета она была в мою тенниску, которая на ней была похожа на очень маленькое черное платье, непонятно, скрывающее или подчеркивающее то, что нужно было скрывать. Впрочем, мое воображение тут же все дорисовало.

— Проснулся? — она мельком глянула в мою сторону и снова стала что-то помешивать в сковородке.

— Нет. Просто пришел.

Я выбрал программу на кофеварке.

— Тебе кто-то помогает дома? — между делом уточнила Лерка.

— Это ты к чему? — я лениво следил за вытекающей из машины струйкой кофе.

— К тому, что с рукой у тебя дела обстоят хуже, чем ты изображаешь.

Я оглянулся. Лерка смотрела на меня.

— Я справляюсь, Лера, спасибо, — сухо отшил я, снова повернувшись к кофеварке.

В воздухе повисла неловкость. Лерка, насупившись, отвернулась к плите. Я сделал себе две чашки кофе, по очереди отнес на стол. Потом уже миролюбиво спросил:

— Кофе тебе сделать?

Она оглянулась на стол, потом на меня. Еще минуту в ее глазах стояла обида, а потом она начала смеяться.

— Помню я твои вечные два компота на обедах. Ничего не меняется. Сделай. Что-нибудь с молочной пенкой.

Лерка явно торопилась и, поймав мой удивленный взгляд, пояснила:

— Будильник не поставили и проспали, а у меня дела есть на утро.

Улыбнулась и не допив кофе, поднялась, чтобы убрать посуду.

Я ее остановил и сам пошел выяснять отношения с посудомойкой, размышляя какие дела могут быть у девушки в субботу с утра. А Лерка осталась стоять у кухонных шкафчиков с чашкой кофе в руках. И, как всегда собрала над верхней губой молочные усы. Закончив с посудой, я не удержался, подошел к ней, наклонился и слизнул белую пенку.

Лерка вспыхнула как спичка и уже через пару минут мы оказались на кухонном столе. На мгновение мелькнула мысль, что он может и не выдержать, а потом все мысли испарились. Удивительно, какой разной оказывалась Лерка в такие моменты. Я изучал ее, как маленькое чудо, вдыхая ее запах, касаясь кожи, слушая прерывистое дыхание, ловя затуманенный взгляд.

— Теперь точно опоздала! — шепнула она мне на ухо, когда я еще совершенно не был готов ее отпускать. Но я сделал усилие над собой, разжал руку и смотрел, как она подхватила свою одежду и скрылась в ванной.

Проводив ее взглядом, я вздохнул и поставил себе еще одну чашку кофе.

Из ванны Лерка вышла словно модель с обложки журнала. Даже беспорядок в волосах был идеальным. Я хотел придать ему естественности, но она ловко увернулась от моей попытки.

— Спасибо за вечер. И вот это все, — она неопределенно махнула рукой, обувая туфли.

Я кивнул.

— Кристалл только не нашли…

— Не проблема, — я лукаво улыбнулся. — Возвращайся вечером, еще поищем.

— Ну уж нет, — неожиданно рассмеялась Лерка, чем сильно меня озадачила. Оценив мое выражение лица, она чуть смягчилась и уточнила:

— На лавке у подъезда сидеть не люблю.

— Давай ключ тогда, — я протянул руку.

— Зачем?

— Давай быстрее, ты же опаздываешь.

Лерка достала ключ из кармана, я приложил его к двери, добавляя в память замка.

Было видно, что ее что-то смущает. Она с некоторой задержкой забрала свой ключ из моей ладони, потом улыбнулась, но как-то невесело.

— Ладно. Пожалуй… не хочу ждать тебя еще пятнадцать лет.

Спрятала в карман, обняла меня на прощание и выпорхнула за дверь. Я вышел проводить ее. У лифта мы столкнулись с мамой, которая очень обрадовалась, увидев Лерку. Тепло ее обняла, а, когда двери лифта закрылись, всплеснула руками.

— Это Лерочка? Какая она стала, загляденье. Совсем не похожа на шпанину из детства.

Мама не задала ни одного вопроса о том, что Лера делала в моей квартире. Единственное, что ее в данный момент интересовало, это состояние моего холодильника.

Я хотел было возмутиться, что уже лет двадцать как освоил самообслуживание, но махнул рукой.

— Что это за синяк? — подменяющий Прокофьева доктор вытянул мою руку и ткнул в нее пальцем.

Я сам растерялся. Рука оказалась абсолютно синей по всей внутренней стороне от запястья до локтя. С трудом вспомнил как поймал падающий монитор.

— Пойдемте-ка КТ сделаем, — доктор отложил эспандер и встал.

Я думал, что волноваться не о чем. Рука не болела, да и удар не сказать, чтобы был сильным. Но, получив снимки, доктор вызвал Прокофьева, и они какое-то время молча смотрели в компьютер, нагнетая саспенс. Потом подозвали меня.