— Он погиб около месяца назад. Глупая автомобильная авария, сгорел в машине. Почему не прошел через разрыв в момент аварии, мы не знаем.

Земля ушла из-под ног. Как так? Виктор, который столько заботился обо мне, был рядом в самый черный период моей жизни…

— Я не знал, — прошептал я.

Как я мог не знать?! Самый близкий мне человек ушел.

— Мне надо подышать.

Я встал и быстро, в гробовой тишине, вышел из комнаты. Пошел было к себе, потом подумал, что буду там как в клетке, и вышел в парк.

Я даже с ним не попрощался. Не был рядом. Не помог родственникам. Да я даже ничего не знал, про его родственников! Меня душили чувство потери, и чувство вины. Я ушел подальше от здания, надеясь, что тут никто меня не найдет. Прислонился к шершавому стволу какого-то дерева.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем вдалеке замелькали фонари. Меня звали. Я вдруг подумал, что уже долгое время заставляю всех со мной нянчиться. Они бросают свои дела и носятся вокруг меня, вытирают мне сопли, стараются на меня не давить и не травмировать. А потом тихо умирают, пока я занят своими переживаниями.

Я вышел под свет фонарей. Навстречу первым шел Райли.

— Извини, друг, — он внезапно порывисто обнял меня. — Я не знал, как тебе сказать. Надо было, конечно, сказать раньше. Прости меня.

— Нашел, — сообщил он в передатчик.

— Ты как? — попытался оценить мое состояние взглядом.

— Я козел, — выдавил я. — Но я очень вам нужен, поэтому вы со мной носитесь. Поеду я в эту вашу экспедицию. Независимо ни от чего.

— Дурак ты. У тебя сильный посттравматический стресс, а к психиатру ты так толком и не ходил. Чего ты хочешь? Само пройдет? Не пройдет.

— Ух ты, — я неприятно удивился. — Это ты мне диагноз сейчас поставил?

— Ну, подеремся? — печально уточнил Райли.

— Иди к черту, — беззлобно отозвался я. — В экспедицию поеду, а к психиатру нет.

— Я знаю, — он вздохнул.

— Виктор был моим другом, — тихо сказал я. — Почти единственным. Я ему обязан жизнью, если бы не он, в те полгода я бы вышел в окно.

— Ты все равно ничего не мог поделать.

— Я мог ЗНАТЬ! Я мог проводить его!

— У тебя были какие-то успокоительные. Выпьешь сейчас?

— Нет. Страдать буду.

Мы раздраженно посмотрели друг на друга и вдруг неуместно заржали.

— Страдать у тебя хорошо получается, — согласился Райли.

— Виктор — это ужасная потеря, — добавил он через минуту. — Такую потерю нужно оплакать. Но вообще тебе пора уже переставать страдать и надо начинать заново учиться жить. Мы все рядом. Как бы ты не отталкивал нас. И мы хотим помочь.

— Спасибо, — я искренне пожал его руку. — Правда, спасибо. Я учту это.

— Выпей таблеток.

— Не буду, — я слабо улыбнулся. — Все со мной будет хорошо. Но ты прав, оплакать надо. И попрощаться.

В холле он отстал, и я один поднялся к себе на этаж, зашел в комнату. Не включая свет, нащупал кресло, сел в него и закрыл лицо руками.

Физики несколько дней бились над перемещением какого-то тяжеленого ящика с кучей проводов. Он не давался никому: даже Лео удалось перекинуть его не больше, чем на пару десятков сантиметров. Я молча наблюдал за происходящим из кресла в углу лаборатории. В какой-то момент поймал себя на желании встать и помочь, но сдержался. Чего точно делать не стоило, так это перед вылетом в очередной раз ломать руку.

— Значит, часть оборудования и возить смысла нет, — раздосадовано отметил Райли после очередной неудачной попытки. — Если справиться с ним не можем.

— Дай очки, — я все-таки встал. — Покажи, что вы делаете.

Райли кивнул Лео. Мы с ней зашли в лабораторию. Она открыла разрыв нужного размера и потащила в него ящик. След от прибора дымкой потянулся в разрыв, но в какой-то момент, как порванная резинка, отскочил назад к прибору и схлопнулся в него. В этот раз ящик не сдвинулся даже на сантиметр.

Я хмыкнул.

— Ну-ка, давай еще раз.

Лео повторила свои действия. Я присел на корточки со стороны, куда должен был двигаться ящик. Сейчас у нее получилось получше, ящик ушел сантиметров на тридцать и мне пришлось отпрыгнуть, когда он начал проявляться у меня перед носом.

— А попробуй открыть разрыв не перед ним, а под ним, пусть целиком исчезнет, а потом ты поправишь ему курс. Что под нами находится?

— Химическая лаборатория, — Лео смотрела на пол, будто видела сквозь него.

— Баночки-скляночки? — я хмыкнул. — Пойдемте с ящиком на улицу?

— Нет, стойте. На корабле мы будем перемещать оборудование с лабораторной палубы, нужно понимать, как это происходит именно в условиях этажности, — Райли встал. — Сейчас я найду помещение, где будет безопасно уронить эту махину вниз.

Райли кому-то позвонил, и после короткого разговора покинул лабораторию.

Лео взяла мячик из корзины. Подержала его в руке, в следующий миг он исчез и секунду спустя сильно стукнувшись о стену, прокатился по полу.

— Открывала вниз? — я снова нацепил очки. — Покажи.

— Вниз, но что-то меняется. Я сейчас не смогла полностью удержать мяч на запланированном маршруте. Прежде чем ящик ронять, нужно на мелких предметах отработать.

Лео еще несколько раз уронила мяч в разрыв. Я наблюдал через очки как открывается вход и мяч исчезает в нем.

— Ну вроде да, все верно делаешь, — я снял очки и вернулся к своему креслу.

Лео позвала физиков и заняла их мячами.

Некоторое время я наблюдал за их действиями. Потом решил сходить покурить на улицу. Погода стояла теплая, хоть и пасмурная. Я сел на крыльцо и, раскурив сигарету, пялился на парк, когда со стороны подземного гаража вышел Акихиро с какими-то сумками наперевес. Подойдя к крыльцу он быстро и будто бы с облегчением сгрузил их на землю.

— Скажи мне, почему ты обегаешь медблок по широкой дуге? — спросил Акихиро, протягивая мне руку, чтобы поздороваться. — У тебя разве никаких процедур не должно сейчас быть?

— Да кто их теперь знает, — я неопределенно пожал плечами. — Раньше была подготовка к операции, а теперь?

— Теперь тоже можем найти, что подготовить. Турбокаст еще мозоль не натер?

Я неосознанно почесал гипс, чем вызвал ухмылку врача.

— В общем, хорош дурака валять, зайди ко мне сегодня. Понял?

— Понял.

Виктор бы сказал: «Усек». Я печально вздохнул. Проводил Акихиро взглядом и остался сидеть на крыльце. В воздухе витала осень, дергая какие-то особенно тонкие струны души, отвечающие за ностальгию. Я снова уставился на парк, разглядывая яркие мазки разноцветных красок, которыми природа перекрашивала летний пейзаж в осенний. Скоро будет год с момента нашего возвращения из экспедиции и начала жизни в резервации. Как много всего успело произойти за это время, даже не верится, что все события уложились всего лишь в год.

Я полностью докурил сигарету и думал достать вторую, когда тренькнул коммуникатор. Щелкнув по браслету, я уставился на Райли.

— Мы на втором этаже. Приходи.

Коммуникатор тренькнул еще раз, приняв геометку. Я послушно сунул окурок в пепельницу и хмыкнул. Вообще в институте больше никто не курил и эти пепельницы кто-то заботливо расставил специально для меня. Видимо, чтобы я, в поисках утилизатора, не собирал окурки в карманах.

Идея открывать разрыв под перемещаемыми предметами полностью себя оправдала. Тяжелые приборы без особых

проблем получалось двигать в пределах достаточно большого помещения. При этом ребята ни разу ничего не уронили на этаж ниже, а после некоторой тренировки новой техникой перемещения овладели все без исключения. Довольные результатом эксперимента мы начали разбирать принесенное из основной лаборатории оборудование, чтобы вернуть его на место.

— Вот вам и магия, — сказал я, щелкнув Лео по носу.

— Мы в этом эксперименте наснимали данных для Ву, — Лео поймала мою руку чуть позже, чем она коснулась ее носа, но не спешила отпускать. — Давай сходим к нему, я хочу показать, на что обратить внимание.