— Нам бы света побольше, — сказал Винокур, изучая темноту через прицел автомата.

— Попробую, — сказал ведьмак, оттягивая затвор своего пистолета.

Он вынул из внутреннего кармана плаща странного вида патрон с очень длинной пулей, вставил его сразу в патронник, после чего прицелился в темноту и, выждав пару секунд, выстрелил. Звук эхом прокатился по коридору, после чего вдалеке расцвёл огненный цветок, настолько яркий, что смотреть на него было больно. Потом яркость немного снизилась, но неизвестный заряд продолжал гореть. Ведьмак выстрелил такими патронами ещё трижды, этого хватило, чтобы в коридоре появилось освещение.

— У него чувствительные глаза, — добавил он, вставляя уже обычный патрон. — Яркий свет ему будет мешать.

Яркий свет мешал и нам, но темнота была бы слишком большим преимуществом для зверя, а потому лучше так. Зверь не торопился, я уже подумал. Что он выждет, пока огни угаснут, а только потом станет атаковать. Но такие сложности его звериному разуму оказались недоступны. Показался он минуты через две, приземистая фигура, лапы широко расставлены, крадётся осторожно.

Первым выстрелил Никита, но пуля ударила по пустому месту, а тварь каким-то непостижимым образом оказалась в двух метрах левее. Следом выстрелил и я, а потом вся команда разразилась огнём. Даже Марина, которая залегла подальше, вела огонь из снайперки.

От такого града пуль увернуться сложно, я отчётливо видел, как пули рвут его тело на части, но зверя это не останавливало. Перепрыгивая из одного укрытия в другое, он приближался. Казалось, он вовсе неуязвим, но тут Никита удачно потратил очередной патрон, лист железа, что прикрывал зверя, оказался недостаточно толстым, поэтому пуля, пробив его, попала прямо в центр мощной туши. Снова раздался вой, зверь взвился на месте и, уже не скрываясь, побежал к нам по прямой.

— Прекратить огонь! — закричал Винокур, умудрившись своим командным голосом перекричать даже выстрелы. Обернувшись, я увидел причину.

Ведьмак, в одной руке которого был пистолет, а в другой нож, бросился в рукопашную схватку. Большего безумия я в жизни не видел, в твари этой килограммов пятьсот, не меньше, когти как ножи, огромная пасть, полная острых зубов, да к тому же эта массивная туша двигается с огромной скоростью. Монстробой решил совершить суицид таким мудрёным способом?

Но тот знал, что делает. Через секунду они сцепились, человек поднырнул под удар могучей лапы, после чего, приставив ствол своего оружия к боку твари, произвёл шесть или семь выстрелов. Тут уже увернуться было сложно, все пули глубоко ушли в туловище, точно повредив внутренние органы. Следом ведьмак каким-то непостижимым образом запрыгнул к нему на холку, нанёс удар кинжалом в шею, а потом спрыгнул и, снова увернувшись от укуса, вогнал кинжал в лапу. Судя по реакции зверя, клинок перерезал какие-то сухожилия, отчего мобильность противника резко снизилась.

Рубились они ещё секунд десять, в результате чего ведьмак всё-таки словил удар могучей лапы, отлетел в сторону, скрючился и затих. Но и зверь, который был буквально в лоскуты изрезан ножом, истекал кровью и явно ополоумел от боли, прежней опасности не представлял. Поэтому мы, сообразив, что своих на линии огня больше нет, снова начали стрелять из всех стволов. Конкретно я выхватил револьвер и всадил все пять пуль ему в бок. То же самое сделал Коростин, а Башкин стрелял из дробовика разрывными пулями.

После такого никто не выживет, зверь успел рвануться ко мне, но лапы подломились, туша рухнула на каменный пол. Вокруг растекалась огромная лужа крови, глаза его ещё горели, пасть изредка щёлкала, пытаясь ухватить добычу, до которой он так и не смог дотянуться. Конец избиению положил Никита, который подбежал поближе и, приставив ствол штуцера к голове монстра, нажал на спуск. Я хотел его предупредить об опасности рикошета, но он, видимо, стрелял самодельной пулей, которая разорвалась внутри, превратив огромную голову в бесформенный комок окровавленного мяса и костей.

Убедившись, что зверь мёртв, мы кинулись к ведьмаку. Тот, как ни странно, был ещё жив. Кольчуга выдержала удар когтей, но сам удар был настолько силён, что нормального человека переломил бы пополам. К счастью, ведьмак нормальным человеком не был, а потому отделался только переломами.

— Рёбра сломаны, — прокомментировал Башкин, прощупывая его через кольчугу. — Придётся нести.

Тут Лом пришёл в себя и ухватил учёного за руку.

— Аптечка, — прохрипел он, на губах пузырилась кровь, явно лёгкое повреждено.

Порывшись в недрах его плаща, Башкин вынул приличных размеров аптечку.

— Что именно? — он сунул её под нос Лому.

— Антидот, — палец ткнулся в небольшой шприц-тюбик. — От ускорителя… нейтрализовать.

— А, понял, — кивнул Башкин и начал выковыривать нужный препарат из гнезда. — Та дрянь, что он вколол себе перед боем. Ускоряет реакцию, но, видимо, имеет сильную побочку.

После укола ведьмак стал тяжело и хрипло дышать, потом немного успокоился и потребовал второй препарат, на этот раз пробирку с таблетками. А следом уже сам себе вколол стимулятор. Дыхание его постепенно успокаивалось, на бледное лицо стали возвращаться краски, осмотрев нас, он уже нормальным голосом спросил:

— Что со зверем?

— Вы его так располосовали, товарищ Лом, — Башкин снова в своей манере начал обращаться на «вы», — что нам оставалось только добить. Вон он, лежит, мертвее некуда.

— Помогите встать, — попросил он.

— Может, не стоит? — спросил я, перезаряжая револьвер. — Мы помощь приведём.

— Вы без меня не сможете открыть дверь.

С нашей помощью он сумел встать на ноги, после чего даже самостоятельно пошёл вперёд, медленно, но вполне уверенно. Мы подхватили вещи, и пошли за ним, скоро коридор закончился, рельсы упирались в каменную стену, которая была расчерчена странными узорами. В самом центре имелась стальная дверь, на которой стоял хитрый механизм запирания.

Лом отодвинул нас, после чего снял перчатку (впервые при мне) и приложил ладонь к пластине. Через пару секунд дверь ответила неживым механическим голосом:

— Идентификация проведена, наберите код.

Код полагалось набирать на той же пластине, притом, что цифр там не имелось. Тем не менее, Лом старательно ткнул восемь раз в нужные места, после чего последовал вопрос:

— Кто с вами?

— Посланцы из другой Крепости, проверенные люди, впустите, — говорил он почти нормальным голосом, но при этом временами морщился от боли в груди.

— Нужен запрос дежурному, — сообщила железка.

— Так направляй, — в голосе ведьмака послышалось раздражение.

Тут я совершенно явно почувствовал на затылке чьи-то глаза. Обернувшись, я увидел, что темнота, оставшаяся позади, собирается в комок. Описать это сложно, вроде как среди тёмных чернил разливались ещё более тёмные чернила, которые собирались в крупную кляксу.

Немедленно все фонари были направлены туда, лучи света выхватили фигуру, которую описывала Марина в своих видениях. Высокая человекообразная тварь, одета в плащ, который, казалось, соткан из тьмы, тьма клубилась, словно испаряясь, голова была повёрнута к нам, в месте, где у людей находится лицо, образовалось подобие маски в виде черепа, череп этот был светло-серого цвета, он скалился в нашу сторону, а в пустых глазницах вспыхивали огоньки.

— Это он, — пискнула Марина, но, крепкие нервы её не подвели, вместо того, чтобы упасть в обморок, она достала револьвер.

— Это не поможет, — сказал ведьмак, но призрак приближался, а иных способов его остановить у нас не было.

— Проход разрешён, — сказала железка, после чего стальная дверь распахнулась, пропуская нас внутрь.

Последним заходил я, предварительно протолкнув Марину, которая натурально оцепенела от страха. Уже наполовину скрывшись в проходе, я всё-таки вскинул револьвер и трижды выстрелил в это непонятное чудо. Стрелять в бесплотное существо — занятие сомнительное, скорее, даже просто бесполезное. Но вдруг, к моему немалому удивлению, пули возымели действие. В чёрном полотне его плаща появились прорехи, у черепа распахнулась пасть, раздался страшный вой, а потом существо разлетелось в чёрную пыль. Несколько пылинок ещё некоторое время светились, словно угольки от костра, но потом погасли и они. Я опустил револьвер, шагнул назад и закрыл за собой дверь.