Дарион вздрогнул, открыл глаза, чтобы увидеть Вельду, слушающую его всё с тем же внимательным участием, готовую пройти до конца с ним этот путь признаний. Как теперь замолчать? Замкнуть в себе чувства? Рядом с ведающей стихии хотелось заново прожить детство. Только совсем иное, а не то, которое выпало на его долю. Быстрым движением он провёл по лицу ладонью и, после, предстал перед леди Фолганд собранным, с напряженной складкой между бровей.

— И всё же, я продолжал на что-то надеяться, понимая, что такие отношения обречены. Тогда тени прошлого напомнили о себе, — голос мага стал твёрже и бесстрастнее. — Я наблюдал за своим миром. Ноги сами принесли меня на место казни…

Взглянув на Вельду, он убедился, что та понимает, о чём он говорит. Леди Фолганд помнила столбы и зеркальный пруд в центре площадки. На глазах их семьи Дарион Люций прощался с прошлым и отпускал в вечность своих палачей.

— Карающее зеркало. Когда-то я оставил его для напоминания, что в поисках справедливости можно зайти слишком далеко. И напоминание не заставило себя ждать. Я увидел в нём собственное отражение и грязь, из которой вышел, полностью ощутил весь смрад и мерзость, — слова отлетали от мага на выдохе, резко, хрипло. — Снова и снова наблюдал, что делали со мной и что делал я. Маргарита слишком хороша для меня. Нежная, хрупкая, чистая. Казалось, я прощён и исцелён, когда глаза её ласково смотрели на моё изуродованное лицо. Я не имею права касаться Ри. Даже мои мысли о ней, мои желания могут запятнать. Я недостоин её.

Внезапно, Вельда словно ожила, перестав быть лишь слушателем. Мягкое лицо её, с тонкими морщинками возле глаз, стало серьёзным и решительным.

— Ты прав, Дарион Люций, маг из Хриллингура. Ты недостоин Маргариты.

Пальцы мага сплелись сильнее, до хруста. Он не мог перестать смотреть на леди Фолганд. Такую яростную и холодную после его признания. Будь кто-то иной перед ним, тут же встал бы и ушёл, но Вельда имела над магом непонятную власть. Борьба с мужчинами Фолганд могла быть бесконечной. Противостоять ведающей он не мог.

— Ты недостоин Маргариты, — повторила она, словно желая, чтобы Дарион лучше усвоил урок. — Моей дочери не нужен муж — трус.

Закаменевший и хмурый Дарион был готов к любым обвинениям, но не к подобному повороту событий, он почти подпрыгнул на скамье от возмущения. Во многом он мог обвинить сам себя, но в трусости — никогда. Она же, видя его полное непонимание, наклонилась вперёд, как будто разговор обещал быть очень доверительным.

— Ты же струсил, — Вельда прищурилась. — Испугался полностью изменить свою жизнь и жизнь другого человека. Испугался довериться и взять на себя ответственность. Испугался исцеления.

— Я действовал для блага Маргариты, — Люций почувствовал, как волна ярости поднимается к горлу и начал задыхаться. — Разве Стефан Фолганд допустил бы брак дочери с преступником? Вы знаете, кто я такой?! Бездна во мне затянет за собой любого, и ни одной девушке не стоит смотреть в эту бездну, — распаляясь больше и больше, он срывался, выплёвывая слова. — Я разрушу и сломаю Маргариту, словно куклу. Я не умею любить во всех смыслах этого слова, — Люция понесло потоком эмоций, искривлённые губы напоминали рану на бледном лице. — Ведь вы понимаете, о каких сторонах любви я говорю. Маг и его спутница — больше, чем муж и жена. Вам ли не знать. В конце концов, вы хорошо рассмотрели моё лицо, миледи?!

Дарион специально повернулся так, чтобы показать изувеченную половину, но увидел лишь улыбку на губах женщины. Не насмешку, не гнев, а улыбку сочувствия и материнского понимания. Давно никто не говорил с ним таким мягким и добрым голосом.

— Одни трусливые отговорки. Любовь искупает многое. Она не смотрит на лица. Только в душу. Легко спрятаться от чувств и самого себя. Трудно каждый день любить несмотря ни на что. Ты не хочешь научиться любить? Ради Маргариты. Тогда ты не нужен моей дочери. Но будь добр, когда она вернётся домой, скажи ей об этом прямо, как должен был сделать четыре года назад.

— Я люблю вашу дочь, — кажется он сам испугался сказанного, гнев откатился волной, опустошив мага. — Все четыре года я жил так, словно она была рядом. Для неё я строил свой мир.

— Так скажи ей об этом, — Вельда с улыбкой вскинула руки, призывая в свидетели всех богов, как она устала бороться с этим непробиваемым магом.

— Я сомнительное счастье, леди Фолганд. Я никогда не смогу дать ей всего, что может любой другой мужчина.

— О, лики! — Вельда тихо смеялась, а Люцию отчего-то стало легко и светло на душе. — Ещё один глупый маг, решающий за других. Всё это я уже слышала лет, так, двадцать пять назад. Откуда вы такие только берётесь на мою голову. Дай Маргарите выбор. Не решай за мою дочь.

И она погладила его по волосам, а маг с удовольствием поддался материнской ласке, позволив сделать это, но понимал, что ничего изменить не сможет.

Когда Стефан спустился в кабинет после отдыха, Дарион уже сидел там, листая случайную книгу. По непроницаемому лицу Люция невозможно было ничего прочесть — отрешённый, полностью закрытый для всего, ни следа привычной язвительности, а Фолганд не стал и пытаться понять мысли мага. Не до борьбы друг с другом им было.

Следом появился Скайгард. Младший маг потратил время отдыха на тренировку ментальных схем и подпитку силами. Все участники поисков были в сборе. Дарион аккуратно поставил книгу на место. Взял в руки хрустальный куб. Ему оказалось приятно думать, что Маргарита касалась вещицы, и он словно продолжал ощущать тепло её пальцев. Маленькая нежная ладошка, под защитой его руки, ласковые прикосновения, желанные и отвергаемые одновременно — от воспоминаний сделалось жарко и больно. Возненавидел себя за желание и былое легкомыслие. Какие тёмные лики соблазнили и подтолкнули поцеловать совсем чужую для него девочку. С того поцелуя в застывшем времени диких земель Люция всё началось по-настоящему. Стихии мага откликнулись на зов сил Маргариты. Проказа хитрого мага сыграла злую шутку с ним самим.

— Шаун сказал, что они и до нотариуса добрались, проверили показания Эльсвера. Брэг был у него до вечера.

Скай не успел ничего ответить, как Дарион резко вскинул голову. Маги заметили, насколько сильно он побледнел.

— Брэг?! — он с силой сжал куб с розой. — Кто такой Брэг?

— Помощник нотариуса из Хриллингура, — пояснил Стефан. — Хотел жениться на Маргарите. Она отказала.

— Отвратительный тип, — сквозь зубы бросил Скай, подозрительно глядя на Дариона. — Знакомый?

— Эльсвер Брэг, — Люций поставил куб на стол, закрыл ладонью лицо точно задумался. — Брэг, — и стало ясно, что он смеётся. — Какая ирония.

Фолганды переглянулись, не понимая, что происходит.

— Знаешь его? — Стефан помрачнел в противоположность странному веселью Люция.

— Лично нет, — тот заставил себя успокоиться. — Брэг — поселение магов, где жили несколько поколений моей семьи. Эльсвер — родовое имя одного из кланов Хриллингура.

Напряженно вытянувшись в сторону Дариона, отец и сын впитывали каждое слово. А скулы мага вспыхнули алыми пятнами, рот искривился, когда он попытался произнести что-то. С трудом протолкнул воздух сквозь зубы.

— Кланы, — глаза сделались тёмными, помертвели. — Грязные животные. Каждый глава урвал себе немного удовольствия, так или иначе…, — Дарион до крови прикусил губу, заставив себя замолчать.

— Изуверы Хриллингура, — Скай вспомнил рассказы Люция пять лет назад и место казни в его землях.

— Кадегер! — и старший маг нашёл в памяти, что давно искал.

Он видел имена в списке знати Хриллингура. Некоторые из имён сумел назвать учитель Дариона, другие они восстановили во время расследования.

— Дес`Кадегер, Дес`Ринн, Ду`Гри, Дес`Малат и Дан`Уинк.

Дарион медленно перечислял рода Хриллингура, с яростной ненавистью, покрываясь одновременно холодным потом, задыхаясь от разрушительной памяти, которая никак не хотела умирать. Разговор с леди Фолганд всколыхнул в нём прошлое, покрытое пеплом и спрятанное от самого себя. И вот, теперь, новый удар по тонкой скорлупе, за которой он пытался скрыться.