Жмусь ближе, наплевав на осторожность. Пальцами зарываясь в короткие волосы на затылке Влада.

— Я хочу заняться сексом… надоели твои эксперименты! — выдыхаю и опускаю ладонь на его пах.

Он мучил меня целые сутки. Пальцами. Языком. Я больше не могу терпеть… Я хочу большего.

Влад с шипением прикрывает глаза, позволяя мне сжимать свой возбужденный член через ткань джинсов. Я уже знаю, как ему нравится больше всего. Он научил меня, предлагая делать вещи, которые до этого я в жизни не пробовала с парнями.

— Уверена? — смотрит на меня сквозь опущенные ресницы.

Его губы приоткрыты. Дыхание частое.

— Да!

— Тогда поехали.

— Куда? — Обвожу языком влажные губы, собирая наш перемешанный после поцелуев вкус.

— Займемся твоим первым сексом. — Открыв пассажирскую дверь, толкает меня в салон.

Когда отъезжаем, мне кажется, что я вижу темный силуэт под крышей открытой стоянки, но, когда, пристегнувшись, смотрю туда опять, там никого нет.

Высунув руку из окна машины, ловлю пальцами теплый уличный воздух. Даже после заката он в Москве раскаленный. Последние дни в городе вообще неимоверно душно, как перед грозой или апокалипсисом.

Я не интересовалась погодой. Зачем? Сейчас в моей жизни она не имеет значения.

— Я бы неделю провела голой и за городом… — говорю, глядя на дорогу, где мелькают ночные огни и фары других машин. — Такая жара…

— Закрой окно, включу кондей, — предлагает Влад.

Смотрю на него, точно зная, что он понял, куда я клоню, но проигнорировал. Мне больно думать, что тот день больше никогда не повторится, но ведь я сейчас не думаю. Зачем? Если ему хочется бежать от моих слов, пусть убегает.

— Мне и так хорошо, а тебе?

— Мне отлично, — бросает на меня взгляд и снова смотрит на дорогу.

Машина лавирует в потоке так, что нам ни разу не приходится сбросить скорость, а когда встаем на светофоре, Влад откидывает с моей ноги платье и кладет на его место свою ладонь.

Опустив глаза, наблюдаю за тем, как его пальцы скатываются на внутреннюю поверхность бедра.

Цвет его кожи контрастирует с моей.

По ней растекается тепло. Пробирается в каждую клетку. Прелюдия уже не кажется мне крутой штукой, тем более такая бесконечно долгая. Каждое прикосновение Градского отзывается тягучими спазмами внизу живота, между ног и во всем теле. Это никогда не надоест, ведь так?

Закрываю глаза, спрашивая:

— Так куда мы едем?

— Ко мне.

Это волнует.

Накрываю его ладонь своей, сравнивая длину наших пальцев.

Его пальцы выписывают нежные круги на моей коже, чередуя их с грубоватым сдавливанием, на что я чуть шире развожу колени. Когда дразнящего касания удостаивается кромка моих трусиков, я стряхиваю ладонь Градского со своей ноги под его кривую усмешку.

— Долго еще? — спрашиваю, ерзая на месте.

— Не-а, — отзывается он.

Мы погружаемся в молчание, которому подпевает рев мотора, и этот рев созвучен музыке, которая пульсирует в моей крови. Рокот, от которого она бурлит! Его жилистое тело даже в одежде волнует мое. Через футболку я угадываю мышцы на его животе и плечах. Бугор его ширинки заставляет облизывать языком губы.

Квартира Градского где-то в районе одного из центральных шоссе, я знаю это от брата. Влад переехал туда пару лет назад. Я там никогда не была, как и в его предыдущей квартире. В ней он жил много лет до этого, еще со времен студенчества.

У дома своя подземная парковка, и на ней достаточно холодно, чтобы, выйдя из машины, я поежилась и обняла руками плечи.

Захлопнув водительскую дверь, Влад открывает заднюю пассажирскую и достает оттуда свою толстовку, которую вручает мне, обойдя капот.

— Пошли. — Ловит мое запястье, дождавшись, пока накину толстовку на спину и плечи.

Мы занимаем противоположные стороны лифта и, поднимаясь на двадцатый этаж, смотрим друг на друга, зеркально сложив на груди руки.

Градский скользит по моему телу глазами, откинув на стену голову.

— Перестань на меня так смотреть, — прошу тихо. — Или я в тебя чем-нибудь брошу.

Влад усмехается и трет ладонью подбородок. Подавшись вперед, крепко и глубоко целует меня, а когда двери лифта со звоном открываются на нужном нам этаже, снова хватает мое запястье и тянет за собой наружу.

Коридоры здесь огромные и пустые. Наши шаги эхом отскакивают от стен и потолка. Огромные часы в полстены показывают девять вечера.

В квартире я скидываю обувь и, когда в коридоре загорается свет, без приглашения прохожу дальше, оглядывая кричаще мужскую обстановку.

Сбросив с плеч толстовку, кладу ее на диван и осматриваю выкрашенные в серый цвет стены. Мебель тоже серых тонов, но во всевозможных его оттенках. И ни одного яркого акцента, кроме картин на стенах. Разные абстракции в гостиной и уличное искусство в прихожей.

— Сколько здесь комнат? — спрашиваю, остановившись посреди просторной гостиной-студии.

— Четыре. — Влад выкладывает на кухонную барную стойку ключи и телефон.

Кружусь на месте, продолжая оглядывать безликую обстановку, словно здесь никто никогда не задерживался больше чем на ночь.

Градский открывает холодильник для вина и достает из него бутылку. Прохожу мимо, касаясь пальцами его спины, и останавливаюсь возле панорамного, во всю стену, окна.

— Красивый вид…

— На него отдельный ценник.

— Хорошее вложение.

— Надеюсь, иначе я херовый консультант.

— Думаю, что ты лучший.

Он хмыкает.

Наливает в бокал вина и выпивает его досуха, наблюдая за тем, как я перемещаюсь по его квартире. Когда возвращаюсь в центр комнаты, Влад плещет в бокал еще вина и, подхватив донышко пальцами, забирает бокал вместе с бутылкой. Ставит все это на столик у дивана и усаживается на него сам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Иди сюда. — Протягивает мне руку.

Просить меня дважды ни к чему.

Подойдя, становлюсь между его разведенных колен и беру запотевший бокал, который, судя по всему, у нас один на двоих. Глотаю холодное сухое вино, глядя на Градского сверху вниз.

Влад обводит языком губы и ждет, пока я допью. Когда ставлю бокал на место, его ладони забираются мне под платье и стискивают ягодицы, заставляя сделать полшага вперед — именно такое расстояние нас разделяет.

— Хочешь, чтобы я тебя вылизал? — спрашивает низким голосом.

Мое белье мокрое с тех пор, как он вошел на веранду в доме моих родителей. Я устала от его игры в прелюдию. Мысль о его языке между моих ног — будоражащая, но я все равно рычу:

— Черт, нет!

Кладу руки ему на плечи, седлая бедра в синих джинсах так быстро, будто я боюсь, что он изобретет для меня еще какую-нибудь пытку.

Дернув за край его футболки, оголяю плоский рельефный живот и тяну ее вверх.

Градский расслабленно улыбается, поднимая вверх руки.

Злюсь.

Отшвырнув футболку, провожу ногтями по его загорелой груди и набрасываюсь на губы.

Влад в ту же секунду подается вперед, сгребая ладонями мои ягодицы, и давит на них, заставляя прижаться к себе так, чтобы его пах врезался мне между ног и надавил на самые чувствительные точки.

Мой стон тонет в нашем влажном поцелуе, который вдруг становится беспорядочным, но дико правильным, потому что мы ни разу не ударяемся зубами. Я знаю его губы. Он знает мои. Твердое давление между моих ног заставляет поджать на ногах пальцы и царапать плечи Градского, не задумываясь о том, что ему может быть больно.

Запустив ладонь под волосы, Влад тянет мою голову назад. Выгибаю шею, и ее тут же обжигает его рот. Влажно и горячо. Грязно. Заставляя выгнуться навстречу еще сильнее.

— Еще… Вла-а-ад… Еще…

Его тело под моим ощущается так, будто в нем напряжена каждая мышца. В его руках я чувствую себя пластилиновой, потому что он слишком сильный.

— Подними руки, — слышу громкий хрип.