— Янар? — Ивонет с трудом сфокусировала взгляд на перекошенном от гнева лице.

Тряска повторилась, и девушка болезненно поморщилась, отрывая чужие пальцы от своих плеч:

— Прекрати, мне больно!

— Больно ей! Было бы больно, когда кельпи заманил бы тебя в болото и утопил.

— Кельпи? Что еще за кельпи? Я видела коня, а потом печального юношу… — От воспоминаний сердце вновь омыло теплом.

— Кельпи, чтоб ты знала, это водяной сид. Любит являться в образе лошади, привлекательной девы или юноши. Благодаря чему заманивает людей к водоёмам и утаскивает на самое дно.

Ивонет нахмурилась.

Янар выругался и протянул ей свою флягу:

— На, глотни. Чары кельпи сильны, избавляться от них сложно.

Ивонет хотела возразить, но Янар поймал её за подбородок и влил содержимое фляги в рот. Девушка задохнулась от кислятины, поперхнулась, закашлялась. Обжигающий вихрь пронёсся по телу.

— Что это за дрянь?!

Янар усмехнулся, отсалютовал ей флягой и сделал большой глоток. Вытер рот тыльной стороной ладони:

— А мне нравится. По крайней мере, лучше, чем то, что я пил столетиями.

Ивонет опустилась на свою подстилку:

— Меня хотел зачаровать сид?

— Он не хотел, он это и сделал, — Янар опустился рядом с ней. — Если бы не я, он утащил бы тебя, понимаешь? Почему сразу не разбудила?

Ивонет обхватила себя руками. Мелкая дрожь проникла под шерстяное платье.

— Но я не боялась…

— Да, так это и происходит. Чтобы завладеть чужим разумом, много времени не требуется. Поэтому я и дал тебе зачарованный нож.

— Хочешь, чтобы я убивала всех без разбору?

Янар мягко усмехнулся:

— Нет, тебе всего лишь нужно провести лезвием по ладони, и чары спадут, какие бы сильные они ни были. Ты сможешь увидеть то, что скрыто от глаз смертных, и понять, кто перед тобой и что ему нужно.

— Почему раньше не рассказал?

— Не думал, что твоя воля настолько слабая. Такая же слабая, как и твой контроль.

— Ну как же! Контролировать гнев, чтобы не придушить тебя, я уже научилась. Особенно на тренировках.

Да, когда дело доходило до тренировок, Янар становился суровым командиром. Заставлял бегать, прыгать, лазить по деревьям, и только после этого — махать ножом и клинками. За любую провинность отчитывал так, словно завтра ей суждено ступить на поле боя. Ивонет думала, что он просто хочет её замучить, обессилить, наказать за глупый спор или за то, что сунула нос в его прошлое. Но, увидев в этот момент, как загорается в нём жизнь, как он становится цельным и, возможно, счастливым, она сама ощутила тепло. Ради этого она была готова терпеть любые ссадины, царапины и боль в мышцах. Да что греха таить — в эти мгновения она могла любоваться его телом, переплетенным тугими мышцами, его мощью, что окутывала в кокон и тихо нашёптывала: ты сильная, смелая, самоотверженная, и тебе любые преграды по плечу…

Янар мягко засмеялся:

— Думаю, это уже немало. — И поднялся: — Отдыхай, завтра рано вставать.

— Отдыхать? Но там же кельпи. А вдруг он вернётся? — Тревожный взгляд забегал по тёмным кустам. Лес снова ожил, наполняясь звуками, и Ивонет поёжилась: — Или кто похуже...

Янар устало потёр лицо, переступил через костёр, схватил свою подстилку, вещи и плащ, кинул их рядом с Ивонет. Аккуратно расстелил и невозмутимо улегся, накрывшись до самых плеч.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? Собираюсь оберегать твой сон.

Он потянул Ивонет за локоть, заставляя улечься. Обхватил рукой и придвинул к себе. Поделился своим широким плащом и уткнулся в её макушку:

— Теперь тебе никакой кельпи не страшен. И я спокоен, что ты по дурости не сбежишь в лес.

Ивонет замерла, словно мышь. Опасаясь шевельнуться, остро ощущая тяжесть мужского тела позади и исходящее от него тепло. Хотя даже не тепло, а жар, словно внутри растекалась лава.

— Может, я всё же…

— Ивонет, спи, — мягко, но в то же время с нажимом прошептал мужчина, щёкоча макушку горячим дыханием. В его голосе появились хрипота, тягучесть и томление. Это было так странно, ново, волнительно. Так близко — и в то же время так далеко... Дрожь ушла, её заменило странное покалывание во всём теле.

Создатели, о каком сне может идти речь, когда тебя обнимают крепкие руки? И всё, о чем ты можешь думать, это ладонь, что покоится в области живота, и терпкий аромат мыла на чистой мужской коже, переплетенный с запахом дыма и огня. Ивонет желала и одновременно страшилась, что его рука скользнёт выше и заденет грудь. Или самовольно переместится ниже. И это противоречие ощущалось, как личная маленькая трагедия, в которой не знаешь, какое решение лучше.

— Ивонет, перестань.

— Что перестать? — изумилась она, старавшаяся даже дышать через раз.

— Если ты не прекратишь слепить меня своей радугой, я самолично выкину тебя в лес.

— Прости, — придавлено пискнула девушка и сжалась. Она и забыла, что все её чувства словно на ладони. Постаралась расслабиться, выбросить из головы всё ненужное и сосредоточиться на сне, на завтрашнем дне и на новых приключениях, но получалось плохо. Нервозность гудела под кожей и буквально выламывала кости. Желание, о котором она даже не могла подозревать, охватило с ног до головы.

Янар зарычал. Его нос провел по её макушке, зарылся в волосы, тело придвинулось ближе. Рука дрогнула и своевольно поползла выше.

— Надеюсь, ты не пожалеешь о том, о чём просишь! — Его рука мягко сжала её грудь.

— Что?! — Ивонет задохнулась от волны, смывающей все преграды. Жидкий огонь потек по венам и устремился к центру её женственности. Она инстинктивно сжала ноги. — Янар…

— Тсс, не бойся, я не причиню тебе боли. Только наслаждение, от которого ты будешь крепко и сладко спать. — Его губы растянулись в лукавой, порочной улыбке. Сначала прикусили мочку уха, а после оставили чувственный поцелуй на тонкой шее. Лизнули. Замерли.

Рука пробралась под корсаж платья и добралась до отяжелевшей груди. Мягко, не спеша, местами робко, словно пробуждая давно забытые ощущения, пальцы погладили вершинку, сжали.

Возможно, он сам не верил, что творил.

Между тем грубые мозолистые пальцы, вдоволь наигравшись, покинули вырез платья и устремились по бедру. Задрали подол и тронули гладкую кожу.

Ивонет вздрогнула и стиснула край плаща. Хоть и понимала, что сама этого желает, но в мыслях вдруг пронеслись неуверенность и сомнения. Но вот мозолистые пальцы добрались до внутренний части её бедра, мягко тронули в чувствительном месте, и все моральные оковы пали окончательно. Ивонет не смогла сдержать протяжный стон и выгнулась навстречу умелой руке, переворачиваясь на спину.

— Ивонет… — болезненно выдохнул мужчина, и, продолжая неспешно ласкать, поймал её губы своими. Так же томительно и горячо, словно они — изысканное угощение, о котором он слишком долго мечтал. Хотя, возможно, он был бы рад любой деве после стольких лет заключения, но Ивонет быстро отмела прочь ядовитую мысль, балансируя на грани безумия.

— Такая горячая, влажная, чувственная… — его палец скользнул внутрь, вырывая новый стон удовольствия. Стон, что он беззастенчиво поглотил, наслаждаясь её губами и языком. Ещё один палец — и Ивонет выгнулась, ощущая новую потребность прикасаться самой. Она потянулась к Янару, к его твёрдости, что беззастенчиво упиралась в её бедро, но мужчина опрокинул её на спину и навалился сверху. Перехватил тонкое запястье свободной рукой и прижал к земле:

— Не сегодня.

Он вновь поймал её губы, выдавшие изумление, и втиснул колено между её ног. Ускорил пляску своих пальцев, вырывая стон за стоном и тяжёлое дыхание. Заставляя её корчиться от нетерпения и тут же желать как можно дольше оставаться на пике острого ощущения. Её бёдра нашли свой ритм, освобождённые руки обвили могучую шею, зарылись пальцами в тёмные пряди.

— Янар…

Что она хотела сказать или попросить, Ивонет не знала. В это же самое мгновение в ней что-то взорвалось и рассыпалось на осколки. Кажется, это были звёзды…